С хозяевами понаехало довольно много челяди, которую разместили во дворе, поставив под открытым небом в ряд несколько столов. Там и вовсе царила неразбериха. Кто-то жадно насыщался, кто-то спешил на требовательный зов хозяина, а чаще хозяйки. В этой снующей толпе совершенно затерялся стройный загорелый парень в серой рубахе навыпуск и таких же штанах. Его видели и не замечали. А если бы оказался поблизости случайный наблюдатель, то поразился бы его поведению, не соответствующему статусу слуги.
Парень в сером, обогнув дом, замер у стены и некоторое время прислушивался. Потом задрал рубаху, размотал обвивавшую его пояс тонкую веревку с крюком на конце и точным броском послал ее в открытое окно. Ловко, как прыгающая по ветвям обезьяна, он забрался на второй этаж. Следом за ним исчез и свободный конец веревки.
А вот назад он не вернулся ни через час, ни через два. Зато через парадный (и единственный) выход вскоре проследовала девица в платье с длинными рукавами колокольчиком. Куда она делась потом, этим никто не интересовался. Платье-то красивое, а в остальном — ни кожи, ни рожи.
В одну из минут, незадолго до завершения пира, княгиня Ити Шаратхи вышла отдать распоряжение слугам. Об этом знали все, ибо предстояло перейти к завершающим десертам. В то же самое время в пиршественной отсутствовали князья Амаравата и Шудара — они как раз вели переговоры на балконе. Шудара приехал к соседу один и, не найдя взаимопонимания, после упомянутой беседы с хозяином немедленно покинул поселок. Не оказалось в пиршественной по разным причинам еще нескольких гостей.
Внезапно дом огласил истошный женский крик. Вслед за тем в пиршественную вбежала молодая испуганная служанка.
— С госпожой плохо! Скорее! Помогите!
Когда несколько особенно прытких гостей вбежали вслед за девушкой на второй этаж, они увидели распростершуюся посреди коридора княгиню и склонившегося над ней Амаравату. Князь растирал руками щеки и уши супруги. Ити Шаратхи была бледна и неподвижна.
— Лекаря! Где лекарь? — прокричал князь, поднимая голову. — Она не дышит!
Прибежал запыхавшийся придворный лекарь, он же астролог Шиванду. Его дряхлые руки заметно тряслись, когда он пытался прощупать пульс у княгини, а затем открывал маленький потертый саквояж с инструментарием.
— Нужно открыть кровь, — сказал он надтреснутым голосом, — принесите кто-нибудь миску или тазик.
Не дожидаясь, когда его распоряжение будет выполнено, лекарь сделал маленький разрез на предплечье Ити Шаратхи остро отточенным ножичком. Из разреза не вытекло ни капли крови. Он расширил ранку, и вновь никакого эффекта.
— Ну что ты копаешься! — прикрикнул на него князь Амаравата.
Лекарь медленно поднялся с колен.
— Вся кровь свернулась, — тихо вымолвил он.
Не успели спутники, недоумевающие по поводу лесной находки, приблизиться к княжескому поселению, как им стало ясно, что там стряслось что-то чрезвычайное. Среди мятущихся и перепуганных слуг, приезжих князей и их челяди лишь несколько человек сохраняли стройность мышления. Но как раз эти люди и прикрывали свои мысли. Одним из них был князь — его ментальный облик спутники опознавали безошибочно.
Несмотря на сумятицу в головах обитателей и гостей поселения, скоро стало ясно, что скоропостижная смерть настигла княгиню Ити Шаратхи. Это было нелепо: совсем недавно вселенские странники видели молодую и практически здоровую женщину — в этом они не могли ошибиться. Тогда что — убийство? Несчастный случай? При любом раскладе ведуну с землянином сейчас не следовало попадаться на глаза ни княжеским слугам, ни самому князю. А вот собирать информацию доступными им способами не возбранялось, чем они и занялись, укрывшись на лесной опушке. Читать мысли взбудораженных людей довольно трудно. У Ведмедя это получалось несколько лучше, и он негромко сообщал товарищу:
— Из Руга прибыл жрец Ямы Справедливого, по имени Ме Димешвар. Сейчас он командует. Разум его закрыт от меня, но он приказывает всем покинуть дворец, ставит охрану, заставляет управляющего размещать жителей дворца по другим домам. Княжич рядом с князем, вокруг — дружина. А сейчас князь вспомнил тебя. Зовет!
Этого Ведмедь мог и не озвучивать.
Да, князь Амаравата послал ментальный вызов Юру, страннику, которого он едва знал. Послал, хотя не мог не понимать, что гостившие у него князья вполне способны этот вызов заметить. Вот почему он облек его в сложную форму: откликнись/таись, встреться со мной/ скройся в условленном месте; дальше следовали образ карты и картина небольшого шалаша в лесу. Где находится шалаш, было достаточно понятно. В ответе Кондрахина можно было уловить лишь подтверждение и понимание.
Ведмедь поднялся без слов и вопросительно поглядел на Юрия. Тот шагнул вперед, пожалев, что они не прихватили из подземного штаба хотя бы один ствол. Возвращения в княжеский дворец, похоже, в ближайшее время не предвиделось.
— Юра, Руг — это где и что? — поинтересовался ведун.
— Ты, дружище, порой меня удивляешь. Третий день на Амату, а до сих пор не слышал названия стольного града славного княжества Дастран. Или ты, действительно, посчитал, что убогая деревенька, в которую мы попали, и есть центр княжества? Между прочим, Руг всего в пятнадцати минутах быстрой ходьбы отсюда. В Руге сосредоточена не только светская, но и религиозная власть: прекрасные храмы Ямы и Удры, крупные монастыри Асвата и Кумбера. Кстати, зря ты игнорируешь местных богов.
— Слишком их много, — зевнул на ходу ведун, — расскажи мне про Яму и хватит.
Спорить Кондрахин не стал.
— Сын Вичны, хранителя Вселенной, Яма был первым, кто умер в мире людей. Поэтому он стал владыкой царства мертвых и богом смерти. Яма Справедливый правит югом — страной предков. Путь в мир Ямы охраняют два четырехглазых пса Шакбара, деревья в том мире не дают тени, реки — воды. Слуги Ямы — с острыми ушами и красными волосами. Храмы Ямы расположены под землей, освещены факелами, туда ведут тринадцать ступеней. По стенам — картины ужасных страданий неправедных. Жрецам Ямы Справедливого жители Амату исповедуются в грехах, и те налагают земную кару, претерпевание которой сможет помочь на посмертном суде Ямы. По слухам, существует и тайный кровавый культ Ямы — Ямы Беспощадного. Вот эти-то жрецы или монахи и присматривают, чтобы в здешнем мире не возникла иная вера. Но Ме Димешвар — служитель Ямы Справедливого, так что его можешь не бояться.
Последняя фраза, конечно, была попыткой пошутить. Ведмедь неопределенно хмыкнув, объяснил, что опасается не за свою жизнь, а за жизнь князя и княжича. И что такие опасения испытывает сам князь. Сейчас, пока они идут сквозь лес к указанному князем шалашу, князь с сыном и двое доверенных слуг верхами стремятся туда же.
'Видать, крепко Амаравату прижало, если он через час после смерти жены покинул дворец. Впрочем, ему виднее. Наверное, жизнь здесь не столь уж спокойная, как представляется беззаботным пришельцам со стороны', — размышлял Юрий. Тем временем в лесу стремительно темнело. Солнце скатилось к горизонту, готовое вот-вот уйти на покой.
— Не успеваем, Ведмедь.
— Подождет, недолго.
Аю Амаравата мерил длинными шагами поляну перед шалашом. Мыслезащиту он поставил над
