недостойный.
Поверженный Юрием слуга пришел в чувство и, кряхтя, отполз в сторону, опасливо косясь на скорого на расправу гостя.
Внезапный звон, словно два великана чокнулись хрустальными бокалами, заставил его застыть на месте.
— Это ищейки ильханов! — воскликнул он. — А у нас в доме колдовское оружие!
Мигом подобравшийся, как кошка, хан внимательно посмотрел на Кондрахина.
— За тобой не следили?
— Привязался на окраине какой-то оборванец, но я нашел, чем припугнуть его. Потом же никто за мной не шел.
— Наверняка это следопыт. Ему достаточно одного твоего запаха. Ладно, надо уходить!
Хан что-то быстро сказал слуге на неизвестном Юрию наречии. Тот исчез, чтобы минутой позже вернуться с охапкой одежды и обуви. Все трое быстро переоделись широкие штаны и домотканые рубахи. На ноги натянули короткие кожаные сапоги темно-рыжего цвета. Хан вдобавок подпоясался широким ремнем и прицепил к нему саблю в ножнах. В новом обличье он походил на мелкого купца, сопровождаемого двумя слугами — обычная для Нелена картина.
Старую одежду уже другой слуга немедленно унёс, чтобы сжечь. А Юрий тем временем велел хану поплотнее заткнуть уши. После этого он тихо, но продолжительно засвистел.
— Всё, — подал он знак Тарраби, — я раздразнил всех окрестных собак, и ищеек тоже. Пусть местные ведуны попытаются с ними справиться.
— Уходим! — скомандовал хан, положив ладонь на ничем не примечательный участок стены. Почти беззвучно отворилась потайная дверь.
— Погоди, — попросил Юрий.
Ребром ладони он перерубил стул, на котором совсем недавно сидел. Из обломков тут же повалил, растекаясь по полу, тяжелый вонючий дым, быстро поднявшийся до щиколоток. Только после этого Юрий первым ступил в подземный ход. Он резко выбросил правую руку вперед; с указательного пальца сорвался зеленый огонек и покатился, разбрызгивая искры. Почти наступая Кондрахину на пятки, за ним поспевал хан Тарраби, а замыкал шествие слуга, запиравший за собой двери. Сгущающийся за их спинами клубящийся зеленый туман, заполнил собою уже весь коридор, вымощенный неровными камнями.
Всего на пути им встретились три потайных двери без ручек и замков, каждую из которых хан открывал прикосновением ладони. Пересекли они так же два подземных зала — один с бочками, второй — я с вялеными коровьими тушами. Из каждого зала выходили три коридора, но зеленый путеводный огонек, запущенный Кондрахиным, не нуждался в подсказках хана.
— Да, у верховного хана есть все основания тебе не доверять, — заметил Юрий, оборачиваясь на ходу. — Здесь, как я замечаю, полным-полно колдовских ловушек, изготовленных явно не руками узаконенных колдунов.
— Эти штучки позволяют мне сохранить свободу и жизнь. Ты возражаешь против того, чтобы быть свободным и живым?
У последней двери, к которой поднялись по крутой лестнице, Тарраби задержался.
— Сейчас мы выйдем в зал караван-сарая. Посидим за столом, пока глаза не пообвыкнут. Заодно и новости послушаем: в Сум-Каламе они порой опережают события.
Так и поступили. Слуга сбегал к стойке и вернулся с блюдом вяленой конины и кувшином пива. От последнего Юрий отказался.
— А ты опытен в бегстве, хан, — заметил он, тщательно пережевывая обычное для степняков яство. — Много врагов?
— У меня есть враги, у него — он кивнул на слугу — есть враги, да и у тебя наверняка найдутся. Если бы тебя застали в моем доме с товаром, тобой принесенным, не поздоровилось бы никому.
— Почему? В конце концов, кинжал принадлежит твоему роду, да и я тоже приобрел его законным путем.
Хан вздохнул.
— Много воды утекло со времен той битвы. Много поколений сменилось. И теперь род наш вовсе не един, и кое-кто желает видеть во главе только себя. Обладание священным кинжалом — вернейший путь к признанию. Ты ведь не обманешь? Отдашь его мне?
— Тебе и только тебе, хан. Слово дворянина, — заверил Кондрахин. — Но только после решения моего вопроса.
— Разумеется, — поспешно кивнул Тарраби. — Сейчас мы раздобудем лошадей и уже к вечеру будем у хана Шеймаса, который и удовлетворит твои требования за небольшую, но очень важную для него услугу.
Во время разговора хан непрерывно прислушивался к гулу голосов, заполнявших караван-сарай. Лицо его постепенно становилось всё более озабоченным. По его знаку слуга вскочил и вновь сбегал к стойке, хотя в этом не было никакой необходимости.
— Сдается, — тихо сказал хан, — что визит ко мне нанесли не мои дальние родственники, а кто-то еще. И охотились, скорее всего, на тебя. Давай побыстрей доберемся до моей конюшне: что-то мне тревожно.
Вернулся слуга и только кивнул хозяину, отчего тот еще больше помрачнел.
— Вот что, хан, — негромко, но властно сказал Кондрахин, — кажется, я что-то начинаю понимать. Для общего блага вам следует во всем слушать меня. Во-первых, в твои конюшни мы не пойдем: наверняка там засада. Во-вторых, я в этом уверен, на улицах полно следопытов, которые опознают тебя в любом наряде. Поэтому маршрут буду выбирать я. Кроме того, в городе появились какие-то колдуны…
— Это ильханы-эмиры, творящие незримую нежить, — голос слуга слегка дребезжал от благоговейного ужаса, — от них нам не уйти!
Некоторое время Юрий молча смотрел на него, словно что-то соображал.
— Пойдем! — вдруг скомандовал он, вставая.
У входа в караван-сарай на большом валуне сидел неопрятный мужичок, заросший бородой до самых бровей. Его маленькие глазки так и шныряли по сторонам, и лишь на вышедшую троицу он по непонятной причине не обратил ровно никакого внимания.
Юрий повел их странной дорогой: мимо лавок старьевщиков, через пользующиеся дурной славной кварталы любителей вдыхать дым сладкой травы. Дважды им пришлось на виду у всех перелезать через высокие заборы. Они со двора зашли в лавку, торгующую конской упряжью, оставив хозяина стоять истуканом с разинутым ртом, из которого так и не успел вылететь вопрос. Вышли через главный вход, оказавшись на довольно оживленной улице. Хан сообразил, что они следуют в сторону Северных ворот, параллельно улице Ханской охоты, на которой стоял его дом.
Юрий быстро шагал впереди, сжав зубы. Лицо его превратилось в маску. Приотстав на пару шагов, его спутники еле успевали за ним. Странное дело, их не обгоняли ни экипажи, впрочем, редкие здесь, ни конные верхами. Внезапно вокруг раздались испуганные голоса. Прохожие задирали головы, то же сделал и слуга хана.
Над крышами висели, усердно работая прозрачными перепончатыми крыльями, существа с рыбьими телами, заканчивающимися омерзительными голыми хвостами. В головной части блестели, словно металл, три огромных зуба.
— Вилькиры! Спасаемся! — воскликнул слуга.
— Вижу. Справлюсь, — сквозь стиснутые зубы отозвался Юрий.
Прохожие проворно ныряли в лавки, а то и просто в открытые двери ближайших домов, и только что многолюдная улица в мгновение ока опустела. Возница повозки, стоявшей около одного из домов, заметался, ища укрытия, потом запрыгнул в повозку и укрылся с головой толстым кожаным пологом. А вилькиры тем временем перестроились тройками и нависли над самыми головами. Словно по команде они разом спикировали вниз.
Юрий властно повел рукой, и хищная стая внезапно изменила направление полета и с хрустом врезалась в несчастную лошадь, ломая блестящие крылья. Из многочисленных ран брызнула кровь, и невинное животное рухнуло наземь, дергая ногами. Возница высунулся из-под полога и через секунду
