Да мне всё равно, кто она — зови!
Служанка убежала и вскоре вернулась с дочерью хозяина. Она уже успела снять разорванное платье и переоделась. Мордашка заплаканная, кожа на лице красными пятнами, глаза опухли.
Звать-то тебя как?
Дарья.
Вот что, Дарья. Мы со служанкой твоей...
Маша я.
С Машей поедем, убитых увезём за город.
Глаза Дарьи снова наполнились слезами.
Отца не беспокой — он жив, но ему пока плохо; есть и пить не давай. Запомнила?
Женщина кивнула.
Да, самое главное. Если у вас обеих будет рог на замке, всё может обойтись. Ну пропали три оглоеда — поищут, да перестанут. Проболтается кто-нибудь — тогда пытки вас ждут неминучие и такие страшные, что сама смерть покажется желанной. Это обе уясните крепко-накрепко, коли жить охота.
Обе закивали головами.
Мы с Машей вышли во двор, вдвоём споро запрягли старого мерина в повозку. В конюшне были ещё две лошади.
Это хозяйские, верховые — только его слушают.
Мы погрузили трупы на телегу, накрыли холстиной. Я оглядел двор.
Так, Маша, у вас в доме песок есть?
Есть — я котёл на кухне им чищу.
Неси — надо кровь присыпать. Не приведи Господи — принесёт кого нелёгкая. Во дворе должно быть чисто — никаких следов оставлять нельзя.
Маша быстро сбегала на задний двор, принесла бадейку с песком, засыпала пятна крови.
Я снова осмотрел двор. Вроде — ничего. Балда! Тела кромешников погрузил, а сбоку, ближе к забору, сабли их лежат. Куда бы их деть? Сабли неважного качества, мне такие не нужны — в доме, что ли оставить? Нет, не стоит даже малую улику сохранять. Положу их к трупам и выкину вместе с телами. Я сунул сабли под холстину.
Маш, вино в доме есть?
А как же, — удивилась служанка, — почти полный погреб.
Неси сюда кувшин побольше.
Не время пить, господин.
Неси!
Маша сбегала и принесла большой — литров на пять-шесть — кувшин с вином. Я вытащил пробку, понюхал. Хорошее вино, самому бы попить. Отпил глоток и сунул служанке:
Сделай глоток.
Та упёрлась:
Не буду, дел ещё полно по дому.
Пей — глоток, не более. Надо, чтобы запах от нас был.
