воссозданном лугу. А, это те, что были спасены во время организованного отступления, совершенно случайно походившего на паническое бегство. Судя по их мордам, бедняги были шокированы фантастическим видом конкурентов, оккупировавших пастбище. Одна из коровок досадливо сплюнув жвачку, замычала что-то весьма осуждающее. Похоже, перспектива стать роскошным ростбифом как никогда близко подкралась к несчастной скотине. Понятно. Теперь, кроме неуверенного фея, здесь появятся коровы с комплексом неполноценности.
И только сейчас я обратила внимание на изменения, произошедшие с крепостной стеной. Трещины на каменной кладке исчезли, бойницы обзавелись полуметровыми шипами, а над воротами появилось изображение ощерившегося в жутком оскале дракона. Причем, морда настоящей рептилии по сравнению с этим чудовищем показалась бы жалкой попыткой кота Леопольда напугать обнаглевших мышей. Все-таки до встречи со мной в Айлери тихо погибал гениальный дизайнер. Какой полет мысли, какой неординарный подход к архитектурным изыскам! Главное, чтобы обитатели замка по достоинству оценили его старания.
Я сладко зевнула, наблюдая за царившей вокруг суетой. Все-таки вчера мы допоздна засиделись за праздничным столом, а сегодня этот безжалостный тип растолкал меня ни свет ни заря. Ну, обуревает тебя творческий порыв, зачем же будить бедную девушку? А мне сейчас даже кофе, плещущееся в моем желудке, не помогает проснуться. С трудом, подавив душераздирающий зевок, грозящий вывихом нижней челюсти, я помахала Айлери ручкой и поплелась в замок с твердым намерением оккупировать первую попавшуюся постель.
Надо все-таки придумать что-нибудь, чтобы отбить желание будить меня спозаранку. Да настолько изощренное, чтобы другим неповадно было. Например — кусающееся одеяло. А особо настырных сразу превращать в… например, тараканов. Я представила огромного таракана с вцепившимся в его лапу зубастым одеялом. Бр-р-р. Если я проснусь в этот момент, заикание гарантированно на всю оставшуюся.
Увидев зверское выражение моего лица, домашняя живность, заполонившая двор, шарахнулась в разные стороны, уступая мне дорогу.
Сонное сознание включило автопилот, и я в рекордные сроки добралась до той самой спальни, где провела ночь.
Не успели первые сладкие сны пробраться сквозь мои смеженные веки, как дверь с грохотом распахнулась. В такой обстановке мне никогда не выспаться. С раздражением приподнявшись в постели, я приготовилась вылить на голову несчастного, потревожившего своим вторжением мой покой, все лексические изыски, придуманные со времен татаро-монгольского нашествия. Но, встретившись с полным ужаса взглядом Айлери, поперхнулась так и не высказанными фразами. Каждая из них имела по нескольку этажей, так что молчание затянулось.
— Ну, и что в этот раз? — наконец я смогла говорить и даже думать цензурно.
— Там, там… — у фея наблюдается явная неспособность изъясняться членораздельно.
— Я поняла, к счастью, все неприятности происходят именно там, — было бы гораздо неприятнее, если бы они без предупреждения врывались прямо в спальню. Хотя… Я окинула парня критическим взглядом. По-моему, я погорячилась. С тех пор, как я 'привязала' к себе это недоразумение, неприятности в его лице то и дело способствуют моему недосыпанию. — А конкретнее можно? Снова дебоширит дракон? Обиженные коровы устроили митинг протеста? Произошла революция, и крестьяне не могут поделить трон?
— Не-е-ет… — впечатлительный фей опешил от перечисленных мною стихийных бедствий.
— Тогда пошто мужичок меня сонную тиранишь?
— Там феи, — трагическим шепотом поведал Айлери.
— Коллеги пожаловали? И чего ты так трясешься? Я понимаю, ты выглядишь несколько непривычно, но твои родственники совсем не проявляют недовольства. А феи, как люди более привычные к колдовству, и вовсе не будут шокированы. Может быть, они помогут разрешить твою маленькую проблему.
— Ты не понимаешь, — зашипел Айлери, рассерженный моей непонятливостью. — Они объезжают королевство, развешивая портреты государственных преступников.
— Ну и что? — сладко зевнула я недослушав.
— А то, — шепот перешел в злобный свист где-то на грани слышимости, — что главная преступница — злая колдунья, уничтожившая тринадцать добрых фей, а одного — переманившего на сторону зла. И этого самого фея и разыскивают с ней заодно! Я — государственный преступник! — Айлери обхватил руками львиную голову и плюхнулся прямо на пол.
— Ничего себе! Откуда они взяли тринадцать уничтоженных фей? Что-то я припоминаю лишь одну.
— Да какая тебе разница — сколько? Нас арестуют, лишат силы, бросят на растерзание дракону!.. Нам нужно срочно бежать подальше, спрятаться и не высовывать носа.
— До глубокой старости, когда нас уже никто не сможет опознать, — продолжила я.
— Тебе бы все смеяться, — обиделся фей.
— Успокойся. Сейчас нам ничего не грозит — вряд ли твоя семья нас выдаст. Но мысль о маскировке совсем недурна. Не можем же мы постоянно прятаться. Так я никогда не вернусь домой. Да и ты, хотя и привык ходить лохматым, — я взъерошила растрепанную гриву, — тоже должен когда-нибудь стать человеком. Хотя, тебе и маскироваться особо не надо — станешь снова сфинксом, на четырех лапах тебя вряд ли кто признает.
— И куда мы пойдем? — мрачно поинтересовался фей. Но хвататься за голову, воздевать руки к небу и прочей трагической пантомимой заниматься не стал.
— Если честно — не знаю. Для начала, зайдем к моей знакомой ведьме. Она лучше нас обоих разбирается, кто чего стоит — и с феями знается, и от колдунов, в отличие от некоторых, не шарахается. Знает, что все люди хотят кушать. Плати золотом, а разбираться в высоких философских материях типа вселенского зла можно после полной оплаты услуги.
— Ты злая и циничная, — грустно констатировал Айлери.
— А в лоб?
— Вот-вот, я же говорю — злая, — но на всякий случай отодвинулся подальше.
— Вот обижусь сейчас…
— Ни за что не поверю, — фей перестал изображать отчаяние и широко заулыбался.
Почти целый час Айлери фантазировал на тему моего преображения. Идея превратить меня в праздную богачку, путешествующую по королевству, понравилась ему больше всего. Конечно, странствующая нищенка с крылатым львом будет вызывать нездоровое любопытство, но излишняя помпа, по-моему, тоже совершенно ни к чему. Хотя, против комфорта я, конечно, ничего против не имею.
Тихонько скрипнула тяжелая дверь, пропуская в комнату госпожу Афалию. Нахмурившись и привычным жестом уперев руки в боки, она надвигалась на нас с неумолимостью рока.
— Ну-ка детки, рассказывайте, что вы там натворили, — она переводила суровый взгляд с меня на съежившегося сына.
Тот, конечно, тут же позабыл о способности членораздельно разъясняться, выдавая себя за мычащее домашнее животное. Понятно — опять мне отдуваться…
Рассказ получился длинным и закончился темой, обсуждаемой перед самым ее приходом.
— Ну и влипли вы, — подвела она итог услышанному. — Но ты правильно поступаешь сынок, что помогаешь девочке, даже рискуя поссориться с феями, — она, что, чего-то не дослышала? Это он-то помогает? Странные у них представления о помощниках. — А ты, милая, — прервала мои размышления госпожа Афалия, — уж присмотри за сыночком. Он, хоть и думает, что уже взрослый — на самом деле оболтус оболтусом, — она ласково улыбнулась мне понимающей улыбкой любящей матери, которая может и признавать в сыне героя, но будет всегда беспокоиться о наличии носового платка.
— Ты не сердишься, ма? — и, поймав ответную улыбку, тут же затормошил меня: — Ну, тогда пошли!
Поцеловав на прощание непутевого сына, и обняв меня, добрая женщина отошла в сторону. Стоило мне вспомнить о пещере, как мы сейчас же оказались напротив знакомого зеркала.
