заняться любовью?
А если б он все же явился, сумела бы она отказать? Хотела ли она ему отказать?
Звук повторился, но на этот раз менее четко. Старые деревянные полы иногда скрипели сами по себе — просто рассыхались. Конечно, никто не поднимался по ступеням.
Она подождала еще несколько минут. Тишина. Но сон покинул ее. Окно было распахнуто настежь, но в комнате все равно стояла духота. Аманде никак не удавалось заснуть.
Вздохнув, она поднялась, набросила на себя халат и сунула ноги в шлепанцы.
Ступени скрипели, когда она спускалась по ним в темноте. Только лунный свет струился через окна. Она добралась до входной двери и вышла наружу.
Аманда решила пройтись вдоль дороги. Но женщина в ночной рубашке и халате, в столь поздний час идущая по дороге, могла нарваться на неприятности. Поэтому она тут же отказалась от сомнительного желания и предпочла отправиться по каменной дорожке к любимой беседке.
Она уже почти дошла, когда заметила в летней постройке какое-то мелькание. Испугавшись, Аманда стала внимательно вглядываться в темноту. Но все было спокойно, и она решила, что ей почудилось.
Может, это опоссумы тревожили ночной покой деревьев. Лучше их не беспокоить, потому что, хоть они пушистые и симпатичные, у них сильные когти и острые зубы, которые зверьки могут применить, если почуют, что к ним явился незваный гость.
Продолжая путь, Аманда поглядывала на дорожку перед собой. Задвигались тени, и в проеме беседки внезапно появилась фигура.
— Смотрите, кто пришел! — произнес Эдвин. — Соскучилась?
Аманду чуть удар не хватил.
— Еще чего!
— Слушай, нам пора прекращать встречаться вот так.
— Мне это нравится не больше, чем тебе.
Выдержав паузу, Эдвин произнес:
— Может, присядешь? — Он отодвинулся, позволяя пройти к скамье. Его плечи блестели в лунном свете. Эдвин был в джинсах, но без рубашки.
— Нет, спасибо. — Лучше она останется в открытом пространстве. Ей хотелось развернуться и убежать обратно, но это выглядело бы как капитуляция.
Эдвин засунул руки в карманы джинсов.
— Не спится?
Аманда покачала головой.
— И тебе тоже?
— Я все ждал, может, ты появишься у меня. Потом перестал.
Губы Аманды пересохли, и она облизнула их.
— Зря ты надеялся, что я приду. После всего, что ты мне наговорил…
— Надежда умирает последней, — коротко ответил он. — Послушай, я действительно тогда неверно тебя понял?
— Да, все еще сомневаешься?
На какое-то время повисла тишина. Потом Эдвин решил прервать ее:
— Но знаешь, это не поддается логическому объяснению.
Сердце Аманды замерло. Она попыталась взглянуть на все более-менее хладнокровно, но не получалось.
— Я не могу заставить тебя верить мне, — сказала она. — И не собираюсь тратить на это ни времени ни сил.
— Может, это странно, — начал он, — но я… Я верю тебе!
Аманда чувствовала себя так, словно получила солнечный удар.
— Ты веришь мне?
Она взглянула на своего странного собеседника. Тень почти полностью скрывала его, но нетрудно было увидеть, что он смотрит прямо на нее.
— После того как я уехал в Канаду, — начал он, — я был уверен в том, что Николас вскоре прозреет и поймет, что сделал большую ошибку, женившись на тебе. Мне казалось, что вот-вот тебе надоедят игры с колледжем и всеми этими оболтусами и ты сбежишь. А когда ты так и не ушла, я решил, что тебя что-то удержало. А что же еще, как не деньги?
Аманда опешила.
— Ты ошибался! Буквально во всем ошибался!
Он молча согласился.
— Теперь я понимаю это и… мне жаль.
Она вздохнула. С плеч спал огромный груз.
— Спасибо.
— Спасибо? Да тебе впору кидаться в меня чем-нибудь!
— И не думай, что я не хочу этого. Еще как! На берегу много камней…
— Понимаю.
Секунды тянулись, как годы.
— Ужасно, что так вышло у вас с Николасом.
— Это не твоя вина. — Он сложил руки на груди, чуть помедлив перед входом в беседку. — Ты просто обнажила наши с ним противоречия. Рано или поздно я бы все равно уехал. Он сдерживал меня.
— Ник боялся, что ты увязнешь в легких деньгах, что они прельстят тебя и ты будешь жить только ради них.
Эдвин покачал головой и бесшумно усмехнулся.
— Деньги — это хорошо, но легко они мне никогда не доставались. Я вкладываю в работу массу энергии. Николас был не способен оценить это. Идея искусства ради искусства чиста и замечательна, но наивна, поскольку вдохновение не заплатит по твоим счетам.
— Оплата счетов для тебя важнее всего другого?
— Для меня важно делать так, как я привык: зарабатывать на жизнь, не терзаясь и не выпрашивая свою зарплату у дяди с толстым кошельком. Поэтому я взялся за эту работу, поэтому я и вернулся сюда. Частично поэтому…
— Ты отдал долг памяти Николаса сполна. Тебе не надо было подчиняться его воле. Это нечестно с его стороны — заставлять тебя бросать все, чего довелось добиться. Ты ничего не должен ему больше.
Он пожал плечами, глядя в темноту деревьев.
— Этот долг я никогда не возмещу.
Аманда вздохнула.
— В завещании не говорится, что ты должен жить здесь.
Сейчас он мог доверять ей, что удерживало его? В горле у нее пересохло от волнения.
— Ты хочешь, чтобы я уехал?
— Нет. — Эта мысль теперь уже пугала Аманду.
Может, он ждал, что она добавит что-нибудь еще, но женщина молчала.
— Спасибо, — произнес он тихо.
Ночной ветер шевелил кроны деревьев, что-то защекотало щеку Аманды, а потом запуталось в ее волосах. Она вскрикнула, и Эдвин шагнул к ней и увидел, что она безуспешно пытается сбросить назойливое насекомое.
— Не двигайся, — приказал он, хватая ее за руку. — Ты его только глубже загонишь.
— Что это? — спросила Аманда несколько брезгливым тоном. Здесь летали огромные жуки и мухи, они были безобидны, но безобразны на вид.
— Это обычный майский жук, — ответил Эдвин, запуска пальцы ей в волосы. — Стой смирно, пока я буду его вытаскивать. Ну вот…
Пленник жужжал и безрезультатно пытался выбраться из цепких пальцев Эдвина. Тот поднял руку и отпустил жука.
