— Все хорошо? — Эдвин погладил ее по волосам.
— Я не испугалась, — солгала она, — просто удивилась.
— Ну конечно! — Его голос был приятен, так же как и прикосновение его руки.
Аманда вдруг ощутила, как близко они друг от друга, и он, не раздумывая, прижал ее к себе.
10
Она не сопротивлялась, осознавая, что это было неизбежно с момента их первой встречи.
Эдвин целовал ее лоб, и Аманда ощущала его прикосновение всем своим телом. Его губы переместились на ее веки. Затем она уловила его дыхание на своих губах и раскрыла их, отдаваясь его страсти. Поцелуй был затяжной, нежный, интригующий и обещающий столько всего…
Молодая женщина положила ладони на его крепкие руки, они скользнули вверх, к плечам, и обрели покой на сильной тугой шее. Ее пальцы стали легонько теребить его волосы.
Когда Эдвин поднял голову, тело ее задрожало, судороги желания пробежали по коже, а грудь напряглась.
От ее взгляда не ускользнуло движение его кадыка, когда мужчина сглатывал. Она улыбнулась и коснулась языком ямочки в основании шеи.
Эдвин произнес что-то неразборчивое, но взрывное, и начал медленно расстегивать пуговицы на ее халате.
— Блаженство…
Он стянул податливую материю ночной рубашки и высвободил томящееся желанием тело Аманды, ее груди, налитые тяжестью, позволяя легкому ветерку ласкать их. Несколько мгновений мужчина стоял и разглядывал ее, а потом метнулся и яростно прижался к ней, обнаженной. Руки его дрожали.
— Я мечтал об этом, — прошептал он, — месяцы… годы!
Даже когда он ее терпеть не мог? Годы? Сейчас было не время думать об этом, потому что его волосы нежно щекотали ее подбородок и она была поглощена этим новым ощущением. Когда его язык уткнулся в ложбинку между грудей, все ее мысли, казалось, рассеялись навсегда.
Она покачивалась. Только его рука, обвитая вокруг ее талии, не давала ей упасть. Аманда вцепилась в его плечи, ерошила волосы, затем она поднялась на цыпочки, отдаваясь его ласкам.
Он не разочаровал ее, изливая нежность на горящее желанием тело, так пирог заливают горячим шоколадом. Аманда обвила руки вокруг его шеи и потеряла ощущение времени и пространства.
Вдруг Эдвин приостановился и поднял голову, издав глубокий, гортанный стон. Она ощутила его обжигающее дыхание.
— Мы не можем сейчас, — произнес он. — У меня ничего нет с собой.
Аманде было все равно. Бедняжка еле различала слова. Единственное, чего она желала, чтобы он не прекращал свои ласки, чтобы они оба по мановению волшебной палочки утонули в едином потоке наслаждения.
Но здравый смысл все же прорезался где-то в глубине и ее сознания.
— Ты хочешь остановиться?
— Глупый вопрос, — простонал он.
Его руки еще крепче обняли Аманду. Она чувствовала, как наслаждение растекается по всему телу и все нарастающим потоком струится по жилам. Не в силах сдерживаться, она вскрикнула и обвила Эдвина ногами. Он ответила ей стоном, и все закрутилось вокруг, затанцевало, как пламя, вздымающееся к небу.
Лунный свет заливал пространство беседки, она прикрыла глаза. В самый последний момент Эдвин обхватил ее за талию, оторвал от себя и, как ребенка, опустил на гладкую каменную скамью. Аманде показалось, что ее за одну секунду подняли со дна океана, и она потеряла ощущение реальности…
Эдвин прислонился затылком к стене и закрыл глаза.
Они просидели так вечность. Аманда, должно быть, впала в дрему и спохватилась, когда Эдвин нежно произнес:
— Милая, надо идти. Уже светает.
На минуту ей показалось, что все, что между ними произошло, ей просто приснилось. Но его сильные руки все еще обнимали ее, а ее тело было обнажено. Она взглянула на Эдвина, прикоснулась кончиками пальцев к его губам.
— Нам надо идти, Аманда.
— Да, — согласилась она, суетливо ныряя в шелковую рубашку и набрасывая халат.
Они рисковали быть замеченными в столь пикантной ситуации. Если бы на них случайно наткнулись проснувшиеся спозаранку ученики, то их авторитет мог лопнуть как мыльный пузырь.
По дороге домой никто из них не проронил ни слова. Эдвин подвел ее к задней двери, поцеловал на прощание и, шепнув «поговорим позже», исчез за углом.
Теплая домашняя атмосфера обволакивала ее как дымка. Она долго прислушивалась к окружающим звукам и, не услышав ничего особенного, поднялась к себе.
Аманда как будто попала в иной мир, словно все вокруг стало нереальным. Простыни источали холод, когда она забиралась в постель. Перед глазами танцевали образы — невероятные картинки, на которых она млела в объятиях Эдвина, его темная голова покоилась у нее на груди, а ее ноги нежно обвивали его торс.
Еще никогда она не отдавалась желанию с такой силой. Аманда даже не предполагала, что способна на такое. Похоже, только Эдвин мог пробудить в ней подобную страсть…
В беспощадном свете дня произошедшее все еще казалось сном. Подпрыгнув на постели от звука будильника, молодая женщина пришла в себя и села в кровати. Первое, что она увидела, была фотография Николаса, которая стояла у нее на туалетном столике.
Чувство вины охватило ее, и Аманда поняла, что прошлой ночью поступила ужасно. О чем она думала? Только о собственном удовольствии и о любовнике.
Загнав себя под душ, она вздрогнула, когда холодные струи побежали по ее коже. Как теперь смотреть в глаза Эдвину? И кому бы то ни было вообще? Почему-то ей казалось: то, что ночью происходило между ними, уже стало известно всему миру.
— Какое-то сумасшествие! — твердила она себе, одеваясь. Никто ничего не узнал. Никто и не должен узнать!
В столовой Аманда не смотрела на Эдвина, она выбрала дальний стол и ушла с завтрака раньше всех.
Когда колледж опустел и все разошлись по классам, он постучал в ее кабинет. Она виновато взглянула на него, теребя в руках нож для бумаг.
Эдвин вошел и закрыл за собой дверь. Его взгляд упал на костяной ножичек.
— Я надеюсь, это не для меня?
— Пока нет. Зачем ты пришел?
На его губах появилась ухмылка, глаза засияли.
— Угадай с трех раз!
Он подошел к столу, Аманда тут же вскочила со стула, отвернулась и стала бессмысленно смотреть в окно, сложив руки на груди.
Эдвина это насторожило.
— Что случилось, милая?
Она сделала глубокий вдох, прежде чем повернуться к нему, и не стала отходить от окна. Эдвин стоял напротив, с противоположной стороны стола, его глаза неотрывно следили за ней.
— Я понимаю, что мы не можем делать вид, будто прошлой ночью ничего не произошло. Но я должна
