выжать. — Каролина, это Питер Бэйли. Он много работал с детьми и очень рад будет нам помочь.
Питер стер крошки с подбородка, вытер руку о брюки и протянул ее Каролине. Она со стуком поставила корзину с бельем на стол и вяло пожала руку, а потом с оскорбленным видом протянула ему салфетку. Его это явно не смутило.
— Соус просто потрясающий. Устоять было невозможно.
Она с подозрением уставилась на него.
— И я рад, что не устоял. Не пробовал соуса лучше. — Он повернулся ко мне. — Миссис Уитфилд, а обед персоналу полагается? Если готовит Каролина, то я бы не отказался. — Он улыбнулся и похлопал ее по руке.
Она инстинктивно отдернулась, но ярости на ее лице заметно поубавилось. За двадцать секунд этот парень умудрился успокоить Каролину, а я так и не научилась этого делать за все время ее работы у нас.
Глава 8
Нянь — это вам не няня
— Дилан, смотри Питеру в глаза, когда здороваешься, особенно в первый раз.
— Миссис Уитфилд, можно я сам? — сказал Питер, — Детям не нравится, когда приходится все время быть вежливыми. — Дилан едва цедил слова; в основном он смотрел в пол, пока Питер старался заставить его почувствовать себя раскованно, В конце концов, они пошли к Дилану в комнату, но Питер вышел через несколько минут и сказал мне, что не стоит торопиться.
На следующий день Питер пришел пораньше, и мы снова устроились поговорить на кухне.
— Прошлым вечером у нас с Диланом был разговор, — сказала я ему, — и он очень рассердился.
— Из-за меня?
Я попыталась придать своему взгляду уверенность.
— Да.
— Наверное, я в его возрасте сделал бы то же самое, если бы оказался в его ситуации, а я именно в такой ситуации и оказался.
— Правда?
— Ну, окружение в целом другое. Но у меня был жесткий требовательный отец, которого вечно не было дома. И мать, которая слишком сильно меня контролировала.
— Я не думаю, что слишком его контролирую. Я, просто, пытаюсь ему помочь, — Может, стоило оскорбиться? И почему я не могла сказать: «Слушайте, вы работаете на меня. Я вам плачу. Проявляйте уважение, ясно?»
— Я так и предполагал. Я знал, что он подумает, будто я заменяю его отца, и ему это совсем не понравится. Уж извините, но это было очевидно.
Интересно, любой нянь на его месте вел бы себя, так утомительно? Неужели это он был так обаятелен в парке или я была не в себе? Питер так мило общался с Каролиной, и даже понял, что я не рассказала про него Филипу, и я сочла два этих факта признаками, высокого эмоционального интеллекта. Но иногда люди с высоким эмоциональным интеллектом бывают раздражающими всезнайками.
— Слушайте, он явно злится, что отца все время нет дома, и дело здесь вовсе не в вас.
— Значит, нам надо быть еще деликатнее, — объяснил Питер. — У вас есть компьютер, которым я мог бы воспользоваться?
— Да, конечно. В конце коридора возле спальни Дилана маленькая игровая комната, можете пойти туда.
— Хочу сказать вам, что всему свое время. И, пожалуйста, поймите, что даже если я в эту первую неделю не буду сидеть с Диланом на полу и играть, я по-своему изо всех сил двигаюсь в нужном направлении. — Это были первые толковые слова, которые Питер произнес с тех пор, как пришел. Он вдруг снова превратился в обаятельного парня из парка, который легко управлял тремя десятками детей.
Как Питер и обещал, он не давил на Дилана. Каждый день он приходил к нам, читал газеты на кухне, потом шел в игровую комнату и работал над своей компьютерной программой. Дилан как бы случайно стал заходить и устраиваться на полу играть в видеоигры. Их не то чтобы разделяла стена — иногда Питер бросал ему пару слов, но в основном не обращал на Дилана внимания. Дилан тоже не пытался вступать в контакт.
В начале второй недели Питер начал проявлять заметный интерес к Грейси. У нее был куда более открытый и легкий характер, чем у Дилана, и она готова была общаться с кем угодно. Грейси забиралась к Питеру на колени, и он показывал ей разные сайты для детей, находил игры и музыку, помогал играть на сайте про принцесс, который ей очень нравился. Потом она тащила его к себе в комнату и показывала свои наряды, а Дилан, конечно, изображал, что ему на все это наплевать. Четыре дня розового цвета и чаепитий могли свести с ума кого угодно, но Питер сохранял спокойствие. Все это время Дилан держался поодаль, украдкой наблюдая за всем, что делает Питер.
Наконец, днем в пятницу — спустя почти две недели, как Питер начал у нас работать, — он повернулся к Дилану, который лежал на животе, упираясь локтями в пол, и возился с моделью машины, и сказал:
— Слушай, приятель, мне скучно. Я больше не вынесу и минуты «Покахонтас». Хочешь пойти в парк и погонять мяч?
— Нет, спасибо.
— Ладно.
Тогда Питер переключился на малыша Майкла. На глазах у Дилана он вынес его из комнаты, перекинув себе за спину и держа за ноги; Майкл визжал от восторга, а Питер выкрикивал дурацкие футбольные речевки и бегал по квартире, спасаясь от гонявшейся за ним Иветты.
— А ну отдай ребенка! — Иветте пришлось шлепнуть Питера посудным полотенцем, чтобы тот успокоился. Дилану нравилось смотреть, как Иветта выходит из себя, потому что обычно она была очень уступчива. Он улыбнулся, пряча лицо за машинку, Майкл и Грейси принялись драться за Питера. Пухленький маленький Майкл, как всегда открытый и резкий, ухватился за колени Питера и оттолкнул Грейси.
— Я первая Питера позвала! Иветта! Я первая Питера позвала! — закричала она.
Дилан закрыл уши руками.
— Гр-р! Эй, все заткнитесь!
Иветта стукнула его по коленке.
— Не говори, таких слов!
— А что они кричат?! У меня домашняя работа! И Питер за компьютером сидел, так что мы тут работаем, — выпалил Дилан дерущимся брату и сестре. — Он сейчас не может с вами играть!
— Нет, может! — крикнула Грейси.
Майкл укусил ее за руку, и она завопила.
— Иветта, забери их, пожалуйста! — умоляюще воскликнул Дилан. — Они нам на самом деле мешают!
Сильная, как бык, Иветта вынесла под мышками сразу обоих малышей, улыбнувшись на прощание Питеру. Питер закрыл дверь.
— Спасибо, что спас меня. Слушай, хочешь, покажу тебе шикарный шахматный ход? Ни один противник не устоит.
— Ну да, наверное.
Я поняла, что правильно сделала, пригласив к нам Питера. Сердце радовалось, когда я чувствовала, что Дилану нравится иметь собственного взрослого приятеля. Вечерами он спрашивал, заберет ли его завтра Питер; он перестал носить свою любимую футболку «Поло», когда Питер сказал ему, что это не круто. А как-то раз после школы он заставил Питера рассказать мне, как он подтянулся десять раз подряд. Я
