Это уже звучало интересно. Даже заманчиво.
— Давай еще раз по порядку. Для съемки и приема Каролина Эррера предоставит мне платье напрокат или сошьет новое. Потом Вердюра даст мне на вечер бриллианты стоимостью в целое состояние.
— Больше двадцати тысяч. Единственная проблема в том, что их охрана будет за тобой ходить по залу.
— А туфли будут?
— Ага. И сумочка от Джудит Либнер.
— На совсем?
— Туфли и сумочка — да. Платье и драгоценности — определенно нет.
— А зачем это «Мэдисон-авеню»? Они меня даже не знают.
— Им нужна обложка, а этот прием в музее — крупнейший в году. Для дизайнеров это хорошая реклама.
— Это пойдет на обложку?!!
— Ну, они три стола снимают, будем надеяться, что на обложку попадет именно наш, но внутри мы точно будем.
— Ладно, Кристина, я подумаю. Мне пора вести Грейси наверх, мы уже опаздываем.
— Тебе позвонят от Джона Генри насчет примерок, — крикнула она, таща свою дочь Люси по лестнице.
Я отвернулась, чтобы скрыть улыбку.
Вечером того же дня Питер встретил меня у входа в дом.
— Дай передохнуть, — сказала я. — Это важно? — Меня начинали утомлять сюрпризы. Я бросила сумки, сняла шарф и швырнула его в шкаф. В доме было тихо. Слишком тихо, если учесть, что было время ужина.
— Что случилось?
— Иветта сильно разозлилась на дне рождения у Вассерманов.
Мы тихо прошли в кабинет, чтобы дети не заметили, что я уже дома.
Питер сел на свежевзбитую подушку в кресле.
— Началось все еще дома перед вечеринкой. Иветта сказала, что вы хотите одеть их в серые шерстяные костюмчики, ну, вы знаете какие, а Майкла в тот вышитый жакетик и замшевые шорты…
— Ледерхозен. Я знаю.
— А теперь вспомните, как вы меня наняли и о чем мы тогда разговаривали. Помните, вы хотели, чтобы я в течение дня создавал для детей атмосферу неформального мужского общения?
Я кивнула. Он был просто очарователен. Сегодня на нем были потрепанные джинсы и мятая тонкая темная футболка с длинными рукавами. Мне тяжело было на него смотреть. И не смотреть тоже.
— Тогда, может, скажете мне кое-что? Почему у вас тут детей одевают, как тирольских горцев, когда они идут на праздник? Майкл выглядел как девчонка, и хотя ему всего два года, он знал это и был в ярости. И что это за страсть к гольфам с красными кисточками? Вы бы видели, как мы надевали на Майкла эти дурацкие замшевые шорты! Он извивался на полу и крутил головой, как безумный, получалась какая-то дикая смесь из «Звуков музыки» и «Изгоняющего дьявола».
Я рассмеялась.
— Питер, ты не понимаешь.
— Нет, это вы не понимаете. И потом я прихожу на праздник, где все дети одеты одинаково, в такие же серые шорты, и у всех красные глаза, потому что их тоже четверо нянь насильно запихивали в эти тирольские костюмчики. Что с вами со всеми такое?
Он был прав; но всех детей наших знакомых наряжали к детским праздникам. И я поняла, как это важно, когда отвела Дилана на его первый день рождения, еще в детском саду, в брюках и футболке. Мы опоздали на пятнадцать минут, и когда мы вошли, все присутствующие матери внезапно замолчали.
— Так что у тебя случилось с Иветтой?
— Я пошел на вечеринку с Грейси и Майклом, и когда им подали шоколадный торт, переодел их в джинсы. Иветта так взбесилась, будто я кого-то убил!
— Я знаю, тебе это кажется странным, но для Иветты все, что связано с внешним видом детей, очень важно.
Питер изумленно смотрел на меня. Я попыталась объяснить:
— Джинсы просто не смотрятся с их парадными голубыми шерстяными пальто с бархатными воротниками, как у Джон-Джона и Каролины Кеннеди.
Никакой реакции.
— Из-под парадного пальто должны быть видны голые ноги в гольфах. В этом вся суть. Эти пальто не сочетаются с джинсами, они предназначены для платьев и шорт. Поэтому мальчики и носят шорты.
У него челюсть отвисла.
— Чтобы голые ноги смотрелись, как у Джон-Джона, — объяснила я, — ну, помнишь салют у гроба? [9] Главный шик в том, чтобы правильно смотреться в лифте по пути на вечеринку и обратно.
— Салют у гроба? Это же сорок лет назад было! Вы что, с ума сошли? Вам не наплевать на то, чтобы у Майкла были голые ноги в гольфах, как у Джон-Джона Кеннеди?
— Да нет, мне наплевать, я просто пытаюсь тебе объяснить правила здешнего стиля.
— Я вам вот что скажу. Вы крутая, вы работаете на крупном телеканале. Вы мне столько рассказывали про этих женщин, какая искаженная у них система ценностей, как они вечно состязаются по дурацким поводам, ни на минуту не задумываясь о своей жизни. Вы всегда прямо с ума сходите, стоит мне только намекнуть, что вы одна из них, — и меня это, кстати, с ума сводит, потому что вы же ведь куда лучше! А потом вы сами во все это ввязываетесь, и из-за чего? Из-за пальто с бархатным воротником!
— Да не ввязываюсь я ни во что!
— Я думал, вы скажете, что Иветта с ума сошла, что я все сделал правильно. А вы совсем в другую сторону пошли! Вы мне начинаете объяснять какую-то моду на голые ноги, и это для двухлетнего мальчика! Говорю вам, он чувствует себя балериной, и он прав, а вы нет. И еще вы всегда говорили, что Кристина Паттен идиотка — это, кстати, чистая правда, она хочет со мной дружить, и каждый день заговаривает со мной в парке, — а теперь вдруг вы только с ней и общаетесь. Что все это значит?
— Когда у тебя будут дети и тебе придется общаться с другими родителями и ладить с ними, вот тогда ты меня поймешь.
— Нет, не пойму. И поверьте мне, мои дети тирольскими горцами одеваться не будут. Никогда.
Ну вот, он не стал меня слушать. Совсем. Я так хотела, чтобы он думал, что я крутая и у меня классная работа, что я выше всего этого. Но он меня поймал. Как обычно. Я почувствовала себя жалкой и рассердилась на себя, и, что еще хуже, я рассердилась на него.
Я встала.
— У тебя все? У меня завтра с утра небольшое интервью, возможно, ты не помнишь об этом.
— Я знаю, что у вас интервью. Я просто делаю свою работу и стараюсь, чтобы вы тем временем не испортили жизнь своим детям. — С этими словами он тоже поднялся на ноги и, пройдя по коридору, ухватил Дилана за лодыжки и перевернул вверх ногами.
Глава 17
Отлично сработано!
На следующий день мы с Гудмэном сидели за столиком в задней комнате маленького неприметного бара на углу Бродвея и Шестьдесят четвертой улицы на другом конце Манхэттена. Такая у нас с ним сложилась традиция. Мы только что вернулись с секретного интервью с Терезой в нью-йоркском отеле.
