— Не говори Тому. Пожалуйста, не говори. Он ничего не знает.
— Ты уверена, что он ничего не знает?
— Да. Это убьет его.
— А ты уверена, что это было всего лишь один раз?
— Ну, хорошо, может, еще разок. Но к тебе это никакого отношения не имело.
— Это как же?
— Ну… Это просто так, небольшой флирт. Том много месяцев подряд засиживался на работе… Его постоянно не было дома…
— Сюзанна, это имело самое прямое ко мне отношение. Мы же с тобой дружили.
— Ну, понимаешь, Джейми, он такой… А ты совсем не проявляла к нему интереса…
— Если ты хочешь сказать, что он привлекательный, то я это знаю. Потому, в частности, я за него и вышла.
— Ну, мне…
— Тебе что? Тебе очень жаль, что ты переспала с моим мужем?
— Ну да, разумеется. Я ужасно себя чувствую. Но я была так одинока. Тебе, должно быть, очень плохо сейчас.
— Мне было очень плохо. А теперь нет.
Она сделала шаг ко мне.
— Джейми. Мне так жаль.
Я сделала шаг назад.
— А мне жаль тебя, Сюзанна.
У нее был потрясенный вид.
— Жаль меня?
— Счастливые женщины с мужьями подруг не спят.
Антракт № 2
Серебристый «мерседес» медленно полз по маленькой боковой улочке Ред-Хук и, наконец, остановился около потрепанного пикапа «субару». Возле кафе сидели за столиком на белых пластиковых стульях два пожилых кубинца в теплых зимних пальто и играли в домино. Наблюдая за непривычно шикарным для этих мест автомобилем, они пришли к выводу, что это не наркодилерская машина. С ростом благосостояния района большинство уголовников разбежалось по соседним городкам, но время от времени разная шваль тут объявлялась. Но кубинцы были уверены: пассажир этой машины не из таких.
— Quien es eso?[10] — спросил один. Второй только пожал плечами.
Спереди прямо и неподвижно замер шофер в котелке, а сзади медленно опустилось затемненное стекло. Рука в тяжелых золотых браслетах торопливо указала на дом номер шестьдесят три.
— Оскар, останови машину рядом с теми многоквартирными домами.
Мудрый старый кубинец стряхнул со своей сигары пепел и усмехнулся.
Женщина вытащила из ушей сережки от Вердюры.
— Положи их в отделение для перчаток.
Из машины показался ботинок из крокодиловой кожи, потом безупречная нога и, наконец, очень богатая женщина, которая, замерев, с изумлением осматривала квартал.
— Оскар! Охраняй меня! Охраняй машину! Если я увижу хоть одну чертову крысу и она меня укусит, позвонишь в обслуживание платиновых клиентов в «Американ экспресс», пусть их вертолет вывезет меня в больницу прямо из этой дыры. Номер у тебя есть?
— Он на приборной панели, мадам, как всегда.
— И нажми на ту кнопку рядом с номером на панели. Не знаю, кто на нее отвечает, но ты ее все равно нажми, раз сто.
Оскар обежал вокруг машины и осторожно придержал женщину за локоть, висевший на перевязи, сделанной из шарфа от «Гермес».
— И неважно, что случится, даже если пятнадцать полицейских велят тебе убрать машину и объехать вокруг квартала, жди меня здесь. Скажи им: «Нет». В случае, если они захотят тебя арестовать, оказывай сопротивление. И даже если это будет грозить тебе тюрьмой, не вздумай оставлять меня здесь одну. Если я вернусь, а тебя не будет, на меня нападет кто-нибудь из местной банды и украдет мои любимые ботинки.
— Это совершенно безопасный район, мадам, — сказал Оскар, подводя ее к передней двери дома с коричневой кровлей. — Но я буду здесь. Беспокоиться не о чем.
— Не о чем? Ну, здравствуйте! Тут кругом прямо как в фильме «Безумный Макс»!
Женщина позвонила в квартиру номер пять, рядом с номером которой была надпись: «Бэйли».
— Да?
— Это ты, Питер?
— Да.
— Это Ингрид Харрис.
— О боже!
— Я все слышу.
— Я, э-э-э, очень занят сейчас.
— Мне наплевать. Мне надо с тобой поговорить.
— Правда?
— Да! Нет, неправда, я приехала в гости к близким друзьям в очаровательные многоэтажки неподалеку и решила к тебе заскочить. Слушай, это не то, что ты подумал. Обещаю держать руки при себе.
Один кубинец ткнул другого локтем.
— Ну… э-э-э… спасибо. Это хорошо.
— Честное слово, так оно и будет. Открой дверь.
Он нажал на кнопку домофона, и дверь открылась.
Женщина простучала каблуками вверх по пяти пролетам крутых скрипучих ступенек. Она благодарила бога за того сексапильного панамского тренера, который заставил ее работать на шаговом тренажере. Когда она подошла к площадке третьего этажа, кто-то отпер три замка, и дверь распахнулась.
Чистенько одетый черный подросток в лыжной шапочке и пуховом жилете вышел на площадку и побежал вниз, прыгая через ступени. Вдруг он остановился и посмотрел на нее.
Она застыла с широко распахнутыми глазами, вжимаясь в стенку, чтобы быть как можно дальше от него.
— Как дела? — вежливо спросил он.
Она попыталась ответить, но не в силах была произнести ни слова. Он покачал головой и побежал вниз по лестнице.
Последние два пролета она преодолела бегом. Питер Бэйли ждал ее у открытой двери, и она вбежала в квартиру, чуть не сбив его с ног. У самого входа стоял прислоненный к стене велосипед, рядом была вешалка с лыжными куртками и спортивными кофтами.
— С вами все в порядке? Вам принести воды, или влажный компресс, или, может быть, кислород нужен? Если уж вы сюда приехали…
Она оглянулась через плечо, проверяя, нет ли еще кого-нибудь страшного на лестнице.
— Питер, клянусь, если меня убьют, я вернусь привидением и буду преследовать тебя вечно.
— Вы и так это делаете, — сказал он.
Она прошла мимо кухоньки с крошечной плитой, холодильником и разномастными тарелками, которые выстроились в старой резиновой сушилке. В передней стоял одинокий дубовый стол и три разных стула вокруг него. Стены в гостиной скрывали стеллажи, беспорядочно набитые книгами, газетами и журналами. Она перешагнула через, путаницу компьютерных и телевизионных проводов и подошла наконец к старой продавленной кушетке, обитой зеленым холстом.
