души смыла. Радуйся.
— Да у меня и так слов нет. Я даже и мечтать не смела, что меня вот так сразу к Причастию допустят.
— Просто батюшка увидел твое искреннее покаяние. Я тоже за тебя переживал. Ты молодец.
— Ты знаешь, кто меня больше всего поразил?
— Кто?
— Мальчик, что передо мной с мамой стоял. Ему годика три всего. Он такой маленький, аккуратненький, головка в белых кудряшках… Стал на коленки в начале службы и стоит себе. Мама его подняла. Он опять на коленки — шлеп. Служитель к нему в серебряной одежде подходил.
— Алтарник.
— Наверное. Я слышала, он сказал, что в воскресенье не положено стоять на коленях. А мальчуган постоял маленько и снова — шлеп на коленки. И, как зачарованный, на алтарь во все глазенки смотрит.
— Как тут на колени не встать? Там, в алтаре, — престол Божий. А он, что на небе, что в земном храме, — Престол. Тут впору всю службу простоять в земном поклоне.
— Вот этот мальчик меня обрадовал. Дети ведь чистым сердечком к любви и свету тянутся. Значит, там на службе, все настоящее. Значит, моё! Понимаешь?
— Понимаю, Мариночка. И от души поздравляю. Все это очень хорошие знаки. Господь как-то по-особенному благоволит к тебе.
— А как ты думаешь, Петр, сейчас у меня может появиться шанс?
— Ты о чем?
— Ну, пожить еще немного? — прошептала она.
— Конечно. Да ты не бойся. Самое главное, что теперь ты встала на путь спасения. А что касается сроков жизни земной, то положись на волю Божию. Поверь, Господу лучше знать, когда нас отсюда взять в Свой дом. Со временем все узнаешь.
— Ты понимаешь, я сегодня поняла, что жить только сейчас начала. Я не могла себе представить, что это так здорово — быть прощенной. Передо мной будто открылась дверь в счастливое будущее.
На поверхность белого пластмассового столика легла тень от подошедших вплотную людей. Яркое солнце не позволяло увидеть лиц.
— Извините, у нас занято, — проворчал Петр, надеясь без помех поговорить с Мариной.
— Петр Андреевич! — воскликнул подошедший. — Вот так встреча.
Крепкий мужчина с мальчиком — оба в сильно потрепанной и выгоревшей одежде — улыбались белозубо и открыто. Петр встал, обнял друга.
— Борис! Что же ты не сообщил, что сюда приедешь? А загорел-то? Как эфиоп какой!
— Да я в бегах, Петро. Ты послушай!..
— Прости, Борь, познакомься. Это — Марина.
— Очень приятно. А этот молодой человек — мой крестник Антон. Правда, он не очень-то разговорчив. Антон с Мариной пусть посидят, а мы, Петь, давай-ка сходим за шашлыками. Заодно я тебе про свои приключения расскажу.
Когда они отошли и встали в очередь к мангалу, Борис вполголоса шепнул:
— Это что за девушка с тобой? Уж не надумал ли ты на старости лет жену подновить?
— Борь, ты так не шути. Эта девушка смертельно больна. Во всяком случае, была больна до сегодняшней исповеди.
— Она исповедовалась впервые?
— Ну, да. И причастилась тоже впервые.
