— Не надо, Дима, лучше Кате помоги на лесенку забраться. А то упадет еще.
— Оля, Вовка вырвал спицы из коляски и в розетку запихивает.
— Вова, встань в угол! Ты наказан за непослушание.
Мальчик стоял в углу и командовал оттуда своему приятелю и лаборанту Вадику:
— Засунь спицы в дырочки и подожди, пока Оля отвернется. Тогда я подбегу, и мы начнем испытания.
— Ладно, Вова! Хорошо, Владимир Вольфович. — Ольга Васильевна решительно встала. — Если ты не понимаешь слов, и наказание на пользу не пошло — давай, суй пальцы, спицы в розетку. Дети, все подойдите сюда. Пусть нам Вова покажет, что такое удар током.
Вова засопел, спицы долго не могут попасть в отверстия розетки. Он подогнул, заострил и под всеобщее молчание засунул в розетку.
— Ой! — закричал он, тряся рукой. — Ай-ай-ай! Я папе скажу! Я жаловаться буду.
— На что жаловаться, Вова? На собственное упрямство и непослушание?
— Оля, дай я этому ботанику еще добавлю, чтобы не закладывал. За это на зоне знаешь что? Век не отмоешься!
— Ну все, ребята. Видели, как плохо не слушать старших? Я надеюсь, что никто из вас никогда не будет совать пальцы в розетку.
— Не-а, не будем! — закричали дети.
— Пойдем, Вовочка, я твой пальчик подлечу.
— А ты меня не накажешь?
— Ты сам себя наказал. Куда уж больше. Пойдем, я тебя пожалею. Пойдем, бедный мой, раненный мальчик.
Под конец рабочего дня Ольга Владимировна устала. Но при этом сердце согревало чувство не зря прожитого дня. Она помогала собирать детей и вручала их, озорных, шумных и разных — родителям, в основном, мамам и бабушкам. Приятно было слышать, как дети, рассказывая старшим о впечатлениях дня, говорили: « А Оля сказала…», «Сегодня Оля нам прочла…», «Мы с Олей поливали,.. ухаживали…»
Сегодня к ней в детсад зашел Петр. Это иногда случалось. Он в ожидании супруги обычно садился на низенькую скамейку во дворе под кустами бузины и провожал глазами уходящих детей. Иногда и к нему подходили с вопросами, зная, чей он муж.
На этот раз к нему подбежала Ева — черноглазая хохотушка, выдернув ручку из ладони бабушки, замерла перед ним, поджав губки, и сказала:
— А ты чего такой желтый? Тебя йодом, что ли, намазали?
— Да нет, это загар такой.
— А у меня прошлым летом тоже нос облупился.
— Искренне сочувствую.
— Ты не думай, Оля меня все равно любит больше всех.
— Нет, Ева, меня Ольга Васильевна любит больше, потому что я муж.
— …Объелся груш! Она меня сегодня вот сюда поцеловала, — показала она пальчиком на свой лоб. — А тебя Оля целует?
— А как же, конечно. Особенно, когда я ужин приготовлю. А ты умеешь ужин готовить?
— Умею. Сейчас приду домой и мороженое приготовлю. Достану из морозилки и съем.
— Мороженое — это каждый умеет. А ты картошку с грибами жарить умеешь?
— Сейчас бабуле скажу, она купит, и я поджарю.
— Вот иди, приготовь, а завтра принесешь Ольге Васильевне. Она попробует и оценит твою кулинарию. А если понравится, тогда она и тебя будет так же сильно любить, как меня.
— Хорошо. Пока!
Следующим подошел мальчик в очках. Петр не знал его имени. Он показал на забинтованный палец и сурово сказал:
— Коллега, не суйте пальцы в розетку! Током сильно бьет. Испытания показали, что это больно. Поняли?
— Конечно, как не понять, коллега, — кивнул Петр. — Я как раз сидел и думал, где бы найти свежую розетку, чтобы пальцы в нее сунуть. Теперь ни за что не буду.
