— Читал.
— Ну, и как?
— Ужасно. Хотя, конечно, имеешь право.
— Да?..
— Да.
— ?..
— !..
— …
Василий взял рукопись и медленно изорвал. Потом ткнул пальцем в лоб, красный от ударов об пол, и сказал:
— У меня тут свежий вариант сварился.
А однажды, так сложились обстоятельства, так филигранно выстроилась цепочка «совпадений», что нет сомнений: вот она ? воля Божия! Оказались Петр на пару с Василием в маленьком городке, где им ничего не осталось, как общаться и писать. Друг открыл Петру незнакомые доселе грани своей натуры. Из-под шелухи чужеродных наслоений, из-под гремящих медью лат и щитов ? проявился заботливый, рассудительный человек с мягким застенчивым взором глубоких глаз.
Часами говорили, открыто, доверительно, прямодушно. Бродили по аллеям старого парка, пили чаи с калачами за столиками кафе, купались в прохладной воде, превозмогая страх ? и слово за слово, помощь на помощь ? открылась душа его. …И молила: видишь, брат, как тяжко мне под этим грузом, видишь, как томлюсь я, как жажду освобождения ? так помоги же, помоги мне, брат!..
Каждую ночь они «сдавали друг другу смену»: Василий вставал на рассвете, когда Петр засыпал после ночных трудов. Ночью же, оставшись наедине, Петр заглядывал в комнату соседа, убеждался в бездонной глубине сна, умиляясь его по-детски распахнутому рту.
В своей комнате зажигал он свечи и учился «предстоянию». Поначалу с великим напряжением сил продирался через злобные заросли помыслов. Как за перекладины крутой лестницы вверх, вцеплялся в каждое слово молитв, чувствуя руки помощи, тянущиеся сверху.
Не всегда это удавалось ему так уж быстро и свободно. Иногда и колени в синяки избивал, губы до крови закусывал. Голову мутило до обморочной тошноты. Все тело горело и стонало… От малодушия иногда срывался и со стыдом уходил прочь, в удобный комфорт тупого рассеяния. Но невидимая добрая сила звала из тени к свету, и возвращался он к мучительной голгофе «предстояния». Дойдя до крайнего предела, когда уже готов был зарыдать в угаре отчаянного бессилия, ? он неожиданно ощущал сходивший свыше дивный покой. В этой тиши, в этом зеркальном штиле на воде души, в этом безлюдье… ничего не было кроме тончайшего ощущения Присутствия и беззвучного повеления: «говори». И Петр, обернувшись в малое дитя, молил, просил, рыдал к Тому, Кто отечески внимательно слушал его.
Да, Он все знал, не было перед Ним секретов, но одно Петр сознавал абсолютно точно: Господу нужны его просьбы за людей, нужно это его глуповатое лепетание, потому что Он слушал и утешал. Дойдя до изнеможения, он был готов рухнуть, упасть без сил на скрипучую кровать ? ан, нет! Вот тебе, сынок, еще немного сил, вот тебе еще от сладостей райских садов.
И тогда садился он за клавиатуру ноутбука и… ничего в голове не было. Ничего, кроме тихой любви ко всем и всему. В голове рождалась мысль, облекалась в слова, пальцы едва касались мягких клавиш, ? и таинственный источник изливался на голубоватый экран монитора… знаками, рекой знаков, строчками, абзацами, страницами…
Почти всегда такое излияние затухало на полумысли, полуфразе, привнося легкую досаду неутоленной жажды. Впрочем, чтобы сладость этого вина не вызвала головокружения от успехов, пожалуйста ? тяжесть в голове, тупость, боль в солнечном сплетении и онемение в конечностях. Прожекторы гасли, занавес опускался, наступала глухая тишина.
Сквозь затухающие всполохи сознания слышал он, как заступает на вахту сосед и товарищ по оружию, перу, клавишам, нет ? перу… Тот шаркал шлепанцами, кряхтел и бурчал, хлопал дверью. А Петра уже почти нет, его плавными кругами затягивало в теплые воды безвременья.
А в полдень на набережной Василий читал свои наброски. Остыл чай. Не замечали они окружающих людей. Василий уводил слушателя в давние времена, когда вера народа спасала его от врагов. Когда Небеса милостиво преклонялись на соборную молитву. И видел Петр, как незримо поднималось могучее древо, выросшее из семечка, посеянного таинственным Ангелом вдохновения.
? Это то, что нужно, Василий! ? воскликнул Петр, привлекая всеобщее внимание. ? Почему до сих пор никто об этом ничего не писал? Это именно то, что нам всем нужно!
? Ты думаешь?.. ? растерянно потирал тот лоб.
