апостола Иоанна Богослова. Поставил на подсвечник толстую восковую свечу. Подошел ближе, от образа на него сошли незримые теплые лучи. Не кожей, не лицом почувствовал их мягкую теплоту, а сердцем. Обратился к любимому ученику Господа с простыми словами. Попросил помочь ему в издании рассказов, если это дело полезное, а если это вредно, то разрушить.
И хорошо стало ему здесь с Иоанном, Богословом, апостолом любви, тайнозрителем Откровения, возлежавшим на груди Спасителя на Тайной вечери. Вспомнились выдержки из его жития. Вот они с Иаковом, горячие и молодые «сыны грома» просят Иисуса позволить, подобно пророку Илие, низвести огонь на Самарию за то, что отказались самаряне принять Господа. А в ответ: «Не знаете, какого вы духа». Вот юный, безбородый Иоанн вместе с Богородицей Марией вдвоем скорбят на Голгофе у окровавленного Креста. Как пережили их любящие сердца событие, чудовищней которого ничего не было и не будет вовеки? Этого никому не понять.
Вот апостол Иоанн воюет с иудеями, язычниками, колдунами, сорок дней лежит на дне морском и спасается из пучины Божией милостью. Живьем варят его в кипящем масле, отравляют ядом ? ничего его не берет. Вот претворяет солому в золото и спасает от смерти бедняка. На пустынном каменистом острове Патмос в пещере становится зрителем великой панорамы, на которой прошлое, настоящее и будущее ? все одновременно. И раскрывается ему эта великая тайна цикличными кругами. События будущих времен, начавшихся тысячи лет назад, вплетаются в текущее сегодня ? будто Творец и Вседержитель приоткрыл занавес того вечного и бестайного видения, которым обладает Он Сам.
И, наконец, земной апофеоз Апостола любви: древним столетним старцем по выжженной пустыне бежит он за учеником, ушедшим к разбойникам, за человеком, предавшим и Господа и его. Святой умоляет остановиться, покаяться, обещает взять на себя его грехи… Чтобы еще одного человека, еще одну душу спасти! «Детки, любите друг друга», ? повторяет он неустанно перед смертью. Впрочем, была ли смерть? Ведь ученики, обливаясь слезами, засыпали его землей живым. По требованию апостола. А на следующий день опоздавшие ученики раскопали могилу и тела не обнаружили. Согласно Преданию, живыми взяты на Небеса Енох и Илия для проповеди покаяния при антихристе. Но и апостол Иоанн восстанет для обращения последних ко Христу, только не в Иерусалиме, а в Европе. Получается, Иоанн Богослов также взят на Небо живым.
«Хорошо мне с тобой, апостол любви Иоанн, — прошептал Петр, неотрывно глядя на икону. — Тихо здесь у тебя и благоуханно, будто и нет зла вокруг. Ты в этот миг, выхваченный иконописцем из прошлого, в молчании, в великом внимании, когда смирением упраздняется неверный человеческий разум, затихают суетные мысли о земном, и внимательно вни-ма-ешь ты этому дивному светлому Ангелу-благовестителю. А он, устроившись на могучем твоем плече, доносит до твоего чуткого уха глаголы великой истины от Источника, Подателя и Держателя ее. Ты лишь замираешь в смиренном молчании и вни-ма-ешь. Все молчит, все замерло, утихло, упразднилось, умирилось, лишь пальцы неслышно пишут Благую Весть: «В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог… В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков». (Ин., 1. 1-4)
Никто не потревожил Петра во время этой немой беседы. Он как-то немыслимо осознавал, что евангелист Иоанн слышит его и молится о нем. Друг Спасителя, взятый на Небеса в теле, внимал ему. И это согревало.
«Скажи, благовестник любви Иоанн, как сумел ты простыми словами сказать то, что выдумать невозможно, чему противится логика человеческого разума? Наверное, и здесь господа эстеты вдоволь издевались над повторами, множеством «были», выходящими за рамки их представлений о словесности. Только из твоих слов льется свет истины, «И свет во тьме светит, и тьма не объяла его». (Ин., 1.5)
Диалог № 2
— Здравствуй, брат.
— Здравствуй и ты.
— Что-то плохо тебя слышно.
— Не обращай внимания. Просто я в соседней области сельский храм расписываю.
— Да?.. Мне кажется, мы чего-то в прошлый раз не договорили.
— Верно. Ты не указал направление, в котором следует мне идти.
— Ну, прости, погорячился. Бывает.
— Бог простит, и я прощаю. Прости и ты меня, если чем обидел.
— Да ладно… Вот ты сказал, что у меня нет опыта жизни по заповедям.
— Спрашивал, а не утверждал. Но ты не ответил.
— Отвечаю. Я считаю, что живу по заповедям.
— Каким? Озвучь, если не трудно.
— Ну как, каким?.. Не убий…
— А ты как-то жаловался, что принуждал своих жен к абортам.
— Ну, это же не я, а они с врачом. Один за это деньги получает,
