Летящий с ангелом

здесь прекрасный храм с домом для паломников. Территория вокруг храма с любовью украшена кустарником, дорожками, ровными газонами. Высокие эвкалипты дарили приятную рассеянную тень. Я наконец-то разыскал клочок каменистой земли в нише за скамейкой. Заслонившись от бдительной монахини гренадерского роста толпой американских туристов, наскреб ножом землицы в пакетик. (Уже дома я обнаружил в земле среди песка и листиков самшита маленькую улитку-путешественницу, которая еще долго ползала по нашему подоконному цветку). Сделав сие благое дело, присел на скамью и залюбовался дивной панорамой.

Правда же, уезжать отсюда не хотелось: что угодно делать, кем угодно работать, но пожить бы здесь в этом блаженном месте! Время остановилось, блаженство опьянило меня,  утоляя боль, затягивая раны. По узкой ленте асфальта спустились обратно к озеру. Перед нами проплывали горы, помнившие воплощенного Бога-Спасителя. Я проживал светлую радость и неумело, неправильно, наверное, благодарил Господа за возможность видеть все это, ходить здесь, дышать этим густым пряным воздухом, принимать в свою грешную душу  эту светлую благодать и молча в восторге и страхе замирать в благо­дар­­ст­вен­ной молитве...

В таком невесомом состоянии, буквально не чувствуя ног, сошел (слетел? сплани­ровал?) я с автобуса к реке Иордан. Здесь нам предстояло окропить лица и головы святой иорданской водой, омывавшей крестившегося здесь от Иоанна  Крестителя Иисуса Христа.

На заросшем плакучими ивами берегу тихой реки толпились разноязычные паломники. Они набирали святую воду в бутылки, умывались, окропляли волосы, одежды. Некоторые переодевались в белые до пят рубахи, купленные здесь за десять долларов, и заходили в воду. Сверкали вспышки фотоап­паратов, некоторые снимали все это на видео­камеры.

С нашей группой ездила беременная женщина лет за сорок. В каждом храме она горячо молилась, стоя на коленях. И сейчас на берегу Иордана она умывалась святой водой, ? и ее бледное болезненное лицо просветлялось и на глазах становилось красивым! Я любовался ею, ощущая близость чуда. Да, счастлив будет ее ребенок, в утробе матери посетивший святые места. Господи, помоги ей родить здорового младенца, плод ее столь поздней любви.

И я спустился к воде, приятно пахнувшей речной тиной. В зеленоватой воде абсолютно безбоязненно сновали большие и малые рыбки. Помолился, как смог, и окропил себя этой чудотворной водой. Будто помолодел на десяток лет! В груди ровно билось, пульсировало сердце. Внутри разливалось какое-то неземное тепло. Тихо, тепло, уютно. На округлых камнях таяли багряные пятна заката. Звучала негромкая мягкая речь, всплески воды. В ароматном воздухе рассыпались радужные брызги. Гибкие ветви бесшумно колыхались над изумрудной водой. Маленькие серо-бурые птички порхали, перелетая с ветки на ветку, с камня на камень. Совсем не хотелось отсюда уходить, но уже смеркалось, гид и шофер нервничали, звали, и мы побрели на стоянку машин.

В автобусе мое блаженство еще долго теплилось в груди. Смотрел в окно на огни сельхоз кибуцев и пограничных застав с электронной границей ? за рекой Иордан темнели горы, принадлежавшие Иордану, соседнему государству. Я видел темные горы и долины, разбросанные огни поселков, и краем уха слушал Анну, которая объясняла, почему иудеи не приняли Христа. Упущу эту версию из-за ее беспомощной нелепости. Только один вопрос задал ей: «Ну, ладно, если таких учителей, как Иисус Христос, были, как вы утверждаете, тысячи, то попрошу вас назвать хоть одного, который привлек к себе, к своему учению на протяжение двух тысяч лет сотни миллионов людей. Не надо тысячи ? назовите хотя бы одного!..» Она опустила глаза и замолчала. Вернулась бы ты лучше домой, девочка…

Не хотел я тогда ни осуждения, ни обсуждения ? совсем другие мысли ожили в моей голове. Я восторгался землей Иисуса. Благодарил Господа за возможность ее посещения, за те дивные чувства, которые она всколыхнула в моей усталой душе. Я восторгался народом, построившим в раскаленных безводных пустынях уютные зеленые города. На время я стал его частью. Но есть и Новый Израиль — это те, кто приняли Христа и полюбили Его. И это отныне «мой Израиль».

Более четырех часов мы ехали в шикарном автобусе по вечерним дорогам среди гор и яркоосвещенных селений. У меня появилось время кое-что обдумать, прочувствовать, пережить. Я вдруг увидел эту уже не чужую и не чуждую, как раньше, для меня страну, ? как образ нашего земного мира. Да, здесь ярко проявились все человеческие достоин­ства и недостатки, великие грехи и великие одухотворения. Здесь люди среди камней и песков героическими усилиями воздвигали города, сажали сады и восстанавливали памятники духовных событий. Выращивали цветы и рощи, овощи и фрукты. Здесь молились Богу и своим богам с идолами миллионы людей ? здешних и приезжих. Здесь жили бок-о-бок великие праведники и великие жулики. Паломники стяжали здесь небесную благодать ? и их безжалостно обворовывали туристические фирмы, лавочники и карманники. Здесь учили истине и обману. Любили и ненавидели. Убивали и исцеляли. Воевали и мирились. Благотворили и грабили. Жили ожиданием Христа ? и предали Его жестокой позорной казни. Веками возделывали почву для прихода Спасителя человечества, а Его, явившего свои чудеса и благодать, из зависти убили. Эта земля рождала святых апостолов и горделивых иуд. Таков Израиль. Таков человек!  Таков и я…

Господи, прости всех нас, грешных и заблудших, но обязательно страдающих и жаждущих любви. Прости нас, если можно, и дай нам частицу Твоего терпения  и Света. Господи! Спаси нас и сохрани!

Водитель автобуса высадил нас на автовокзале Нетании, несмотря на указание гида развезти нас по местам дислокации. Мы впятером взяли такси, шестидверный длинный «Мерседес», и добрались до наших отелей.

Заспанный портье вместе с ключами от номера протянул мне факс от местного представи­теля турфирмы Миши. А сообщал тот, что меня в 14-00 у входа в отель будет ожидать автобус, который и довезет меня до аэропорта.