Из нее вышли три девушки, и среди них Рафаэла, а потом и Маркус.
— Ты что, вернулась? — невольно спросил он Мариету-Рафаэлу. — И притащила с собой целую толпу?
— Вы только не волнуйтесь, дядя Жеремиас, — сказала Рафаэла.
Тут же опомнившись, старик оборвал ее:
— Не называй меня дядей! А этому проклятому что здесь надо? — спросил он, глядя на Маркуса.
— Выполняю обещание, данное отцом, — сухо ответил тот.
— Какое такое обещание? — прикинулся дурачком Жеремиас, а сам уже оглядывал приехавших девушек: какая из двух новая претендентка?
— Привезти настоящую Мариету Бердинацци, — так же сухо ответил Маркус.
— Подумать только! — издевательски произнес Жеремиас и направился к Лие.
— Нет, дядюшка, я ваша племянница Лия Медзенга, по линии вашей сестры Джованны, — с достоинством отрекомендовалась Лия.
— Значит, ты? — грубо ткнул Жеремиас в Луану.
— Значит, я, — ледяным тоном ответила Луана.
Дорогой Рафаэла давала ей всяческие наставления, она искренне хотела, чтобы дядюшка и Луана поладили.
— Подойди к нему под благословение, поцелуй руку, — учила она, — ему это понравится, в чем-то он придерживается ветхозаветных правил.
— Это уж точно, что ветхозаветных, точь-в-точь Каин, — вдруг сердито вспыхнула Луана. Нет, она не чувствовала в себе никакой кротости, никакого стремления к примирению. В ее доме не терпели Жеремиаса, и она тоже не собиралась его терпеть. И никаких его денег не надо!
Вид счастливой Рафаэле рядом с Маркусом вконец разозлил Жеремиаса, и он стал еще грубее. Обругал всех подряд Медзенга и приказал отойти подальше, потому что он хочет поговорить с новоявленной Мариетой наедине.
— Пойдемте, девушки, а то, глядишь, опять машину угонят, — насмешливо сказал Маркус.
— Угонят? Ты сказал: угонят? — вскипел Жеремиас. — Да я четыреста машин куплю, да таких, какие тебе и не снились! А ну иди отсюда и немедленно!
Вышла Жудити, вышел Отавинью, оставив Жеремиаса с Луаной наедине.
— Ну рассказывай свои байки, — все так же раздраженно предложил старик.
— Баек я рассказывать не умею, а правду скажу, — непримиримо заявила Луана.
— Ну-ну, насмешливо хмыкнул Жеремиас.
— Вы обокрали моего отца и уничтожили нашу семью.
— Старая песня, — досадливо отмахнулся он.
— Для вас старая песня, а для меня сегодняшняя реальность, — не без горечи сказала Луана.
— Так где же я его обокрал?
— В Паране, а еще точнее, в Мариальве, где у вас была общая плантация, и вы заставили его продать вам его долю за двадцать тысяч реалов, а самому с семьей приказали убираться. Вы тогда крупно поссорились и уже больше не виделись ни разу в жизни.
— Да, так оно и было, это правда, — признал Жеремиас.
— Правда и то, что вы подделали подпись тети Джованны и продали плантацию деда, а потом обманули бабушку, сбежав с ее деньгами.
— Ну, это мы проделали вместе с твоим отцом Джакомо. И как же мы с ним сбежали?
— На грузовике, который купили против воли дедушки Джузеппе.
Жеремиас вынужден был признать, что, скорее всего эта девушка действительно его племянница или была близко знакома с семьей его братца. Но наследство он не собирался ей оставлять. Он злился и на эту девицу, и на Рафаэлу. Ну что бы ей подождать и не вылезать со своими дурацкими признаниями! Глядишь бы, все и обошлось! Так нет, вылезла! Никогда не знаешь, что ждать от этих девчонок! Ненадежный народ!
Из-за своей привязанности к Мариете-Рафаэле он и не хотел признавать другую наследницу. А то, что он чувствовал эту привязанность, самого его страшно злило.
— Ну, дядюшка как был вором, так им и останется, — заявил он Луане, — он не оставит тебе не гроша! И им тоже, — кивнул он в сторону Маркуса.
— А нам и не нужны ваши деньги! — возмущенно крикнул Маркус.
— Да неужели? — издевательски спросил Жеремиас. — А зачем же вы тогда приехали? Да будь я нищим с деревянной плошкой, не было бы у меня столько родни!
Возмущенная молодежь торопливо села в машину и уехала. Грубиян дядюшка никому не понравился. Все возмущались и ругали его.
— Я вернусь обратно в лагерь, — сказала Луана. — Я же говорила, что не нужно было мне ехать. Но я хотя бы сказала ему то, что хотела.
— И правильно сделала, — поддержала ее Лия. — Но ты никуда не поедешь, ты же наша родственница. Будешь дожидаться с нами отца, а там будет видно.
Когда они приехали домой, прислуга сообщила, что несколько раз Маркусу звонила Лилиана.
— Это еще зачем? — возмутился он.
Лия тут же вспомнила то, что забыла передать брату, и, отозвав его в сторону, сообщила новость, которой было уже три месяца.
Маркус вздохнул и почесал в затылке.
— Да-а, видно, придется с ней поговорить, — грустно сказал он.
Вечером Рафаэла осторожно спросила его о Лилиане. Она хотела знать, что у него с этой девушкой.
— Да ничего, кроме ребенка, — рассеяно ответил Маркус и больше не захотел ничего говорить, давая тем самым понять, что и говорить-то не о чем.
Но Рафаэлу его слова повергли в смятение: что он хотел сказать? Как она должна была понимать его слова?
Лилиана появилась в гостиной Медзенга на следующий день. И Рафаэла не могла отказать себе в удовольствии посмотреть на нее. Когда Рафаэла вошла, Маркус представил ее:
— Познакомься, моя невеста!
Для Лилианы этого было достаточно.
— Ну и оставайся со своей невестой, Маркус Медзенга, а я останусь со своим ребенком! — выкрикнула она и хлопнула дверью.
— А почему ты представил меня как свою невесту? — тут же спросила Рафаэла.
— Потому что хотел, чтобы Лилиана от меня отвязалась, — откровенно сказал Маркус, нанеся рану в самое сердце той, которую искренне любил.
Но Маркусу сейчас было не до выяснения отношений. Он думал только об отце.
Совсем недавно позвонили из имения Арагвайя и сообщили, что управляющий Зе напал кажется, на его след.
— Немедленно еду туда! — решил Маркус. — Я должен быть с теми, кто ищет отца. Не могу больше оставаться в стороне!
И Маркус уехал, оставив два раненых женских сердца.
Зе вернулся лишь для того, чтобы обновить припасы. Он не слишком обрадовался появлению Маркуса, но сын есть сын и с этим приходилось считаться.
— Надень сапоги отца и возьми его рюкзак, вот увидишь, наши поиски не останутся бесплодными.
Зе собирался плыть на этот раз на двух лодках по реке.
— Если он выйдет к реке, река его не подведет. Смотри всюду, где будем идти, зарубки. Ищи букву «М», Медзенга, так всегда дают о себе знать в сельве…
И Маркусу, именно Маркусу и выпало счастье найти это вожделенное, это долгожданное «М», когда они вместе с Зе ду Арагвайей шли по нехоженой сельве.
