Днем она успела наговориться с Донаной, которая все расспрашивала ее, с чего это она сбежала от Бруну.
— Неужто ты думала, что свою ненависть к Бердинацци он и на тебя перенесет? Он же не сумасшедший. А тебя он любил как никого в мире. Души в тебе не чаял… А ты? — с упреком говорила Донана.
— У меня была и другая причина, — туманно ответила Луана.
— Уж не ребенок ли у тебя под сердцем? — проницательно спросила Донана.
Луана кивнула.
— Он не хотел детей и заставил бы меня от него избавиться, — сказала она, потупившись.
— Плохо ты знаешь Бруну Медзенгу, — сказала Донана. — Чтобы он да не хотел ребенка от любимой женщины? Я же говорю тебе, он тебя любил! Только твоя молодая глупость может служить тебе извинением, — продолжала умудренная жизнью женщина. — Моли теперь Пресвятую Деву Марию, чтобы она избавила Бруну от смерти и дала вам долгие годы счастья.
И вот после таких разговоров не отправиться на поиски, без кого Луане и так весь свет был не мил? Да такого и быть не могло!
Увидев, как решительно настроена Луана, Зе понял ее и смирился. Зато Донана была против поездки Луаны в сельву — не годиться беременной женщине скакать как козе. Не дай Бог, счастье-то ее и выскочит!
Но и Донане не дано было отговорить Луану. Что-то решив, Луана становилась как кремень.
А Рафаэла, которая наконец обрела покой возле своего беспокойного Маркуса, чье сердце билось как сумасшедшее, тихонько говорила ему:
— Я думаю, ты всего можешь добиться в жизни. Ты одержимый и веришь в самое невозможное.
— Все, во что я верю, возможно, — быстро ответил Маркус. — Невозможно, чтобы его не было.
— Я согласна, и поэтому завтра поеду с тобой, — сказала Рафаэла.
— Ни за что! — воспротивился Маркус.
— А ты веришь, что и я такая же одержимая и сумасшедшая, и я хочу жить и умереть вместе с тобой.
Больше Маркус не спорил. Каждый имел право жить и умереть так, как ему нравится, — таково было его твердое убеждение.
На рассвете в лодке рядом с мужчинами сидели две женщины.
Но и на этот раз они нашли только несколько зарубок. Сельва не хотела отдавать своего пленника.
— Зарубки свежие, — сказала Луана. — Он где-то совсем рядом. Завтра опять отправимся на поиски.
И хотя Зе не мог отказать в мужестве ни Рафаэле, ни Луаны, особенно Луане — про нее можно было просто сказать, что она будто из железа, — однако про себя он думал с печалью и безнадежностью: «Может, вы своей любовью его и погубите? Кто знает, на сколько еще кругов достанет у хозяина сил? Каждая лишняя ночь в сельве — это прыжок в объятия смерти…»
Ралф очень бы удивился, если бы увидел гостей, которые осматривали его квартиру. Гости были незваными. Но один из гостей чувствовал себя здесь чуть ли не хозяином.
— Тут и встречалась ваша жена со своим любовником. Если только они не отправляются в мотель.
Орестес со вздохом оглядел уютную квартирку, принадлежащую человеку, которого он ненавидел, пожалуй, больше всех в своей жизни.
— Вы уверены? — на всякий случай спросил он.
— Разумеется, — отвечал частный детектив Кловис. — Именно здесь я застал этого проходимца с женой Мясного Короля!
— Но мою жену заставать с ним не нужно, — быстро сказал Орестес.
Кловис посмотрел на него в полном недоумении.
— Как это? — не понял он.
— Я слишком люблю Сузану, чтобы подвергать ее такому позору, — продолжал Орестес. — Уж лучше я буду делать вид, что по-прежнему ничего не подозреваю. Но… Но… — в это время губы Кловиса невольно сложились в насмешливую улыбку, и Орестес, глядя на него, продолжал: — Так, значит, вы просили у меня десять тысяч крузейро за то, чтобы застать их врасплох?
Кловис молча кивнул.
— А сколько вы попросите, если я предложу вам убить Ралфа?
— Нисколько, — ответил Кловис, пожимая плечами. — Я частный детектив, а не наемный убийца.
— Тогда найдите кого-нибудь, кто умеет делать такую работу чисто, — требовательно сказал Орестос. — Ни на меня, ни на Сузану не должно пасть и тени подозрения. Ну, что скажете? — нетерпеливо спросил Орестес.
— Пока ничего. Вы загнали меня в тупик.
Перед отъездом в очередную деловую поездку Орестес повел Сузану в ресторан.
— Я что, опять забыла какую-то счастливую дату? — кокетливо спросила Сузана, припомнив, как позабыла в прошлый раз годовщину их свадьбы.
— Нет, дорогая, — ответил Орестес, — никаких дат. Мы празднуем твою верность, твою преданность мне — то, что все это время, несмотря ни на что, ты была со мной!
Смущение Сузаны не укрылось от Орестеса, но она мгновенно с ним справилась, и Орестос почувствовал, что его жена давно и привычно неискренна с ним. И это было не менее тяжкое открытие, чем наличие у Сузаны любовника.
Не мог же он признаться этому детективу Кловису, что у него уже давным-давно не ладится с Сузаной в постели. Как бы он себя не подстегивал, что бы ни пробовал — пил и не пил, ночевал с ней в мотелях и низкопробных гостиничках, водил в притоны, смотрел в стриптизы, порнофильмы, порножурналы, — ничего не помогал — в последнюю минуту все разлаживалось. И Сузана всегда прощала ему. До поры до времени он верил, что из любви, а потом догадался, что оттого, что завела себе любовника. И не ошибся.
Но пил он за верную Сузану, потому что искренне хотел, чтобы она была ему верна.
Как только Орестес уехал, Сузана позвонила Ралфу и сказала, что приедет к нему на целую ночь. Они так давно не были вместе, она так соскучилась.
Но на этот раз впервые в жизни в постели не ладилось у Ралфа.
— Что с тобой? — с изумлением спросила Сузана.
— Голова не тем занята, — ответил Ралф. — Мне звонят, угрожают убийством. Небось твой муженек старается. И сказать по чести, мне это не по нутру!
— Сейчас мой муженек в Атлантике, — сказала Сузана. — Но я тоже видела угрозы на твоем автоответчике, когда смотрела, сколько потаскушек тебе звонит!
И вдруг Ралф почувствовал ненависть к этой холеной и самоуверенной бабенке. «Черт! Неужели я и в самом деле люблю Лейю?» — с невольным удивлением подумал он.
А Лейя, в очередной раз сидя в одиночестве в своем номере, думала со ставшем уже привычным отчаянием:
«Я же знаю, что он с другой. С кем, не важно. Я знаю, что он бабник, подлец и сволочь и ухитряется изменять мне, живя у меня на содержании. И как он изворачивается, как врет, стоит ему попасться. И при этом всегда говорит, что любит. И самое ужасное, что я ему верю. И все время обманываю сама себя. Стоит ему подойти ко мне, я забываю обо всем на свете. А когда его нет, жду и умираю. Ты разрушил мою жизнь, Ралф, и топчешь то, что от нее осталось. Пока ты жив, мне от тебя не освободиться. А мертвеца уже никто не ревнует. Когда ты умрешь, я тебя кремирую и развею твой прах по ветру, чтобы ни одна из твоих
