шагов...
Немецкая пехота уже в лощине. Чего ждать? Орудийный помер не знает, где противник?
— Ячейку рыть!
Он оставил в окопе лопатку? Рыть чем угодно и с места ни на шаг.
Одна за другой ложились мины. Воронки в окаймлении выброшенной ударом земли, иссеченные полегшие стебли. Дым, копоть. Строчат пулеметы с фронта и слева, со стороны шоссе.
Подтянулись еще пять человек. А остальные? Расчет 2-го орудия залег, ни туда, ни сюда. Что же думает сержант Дорошенко? Он командир!
— Приготовить оружие, не стрелять... окапываться, вести наблюдение... Проценко, сектор... шоссе и вправо угол поля... Дорошенко, Белый... вправо и дальше, где дым. Орудийный номер кричит о чем-то, непонятно, приподнялся, указал вправо. Наша пехота! Двигались из лесу густые цепи. Куда они, на шоссе, в атаку? Велико расстояние. Может, и там противник?
Строчат немецкие пулеметы, очереди рассеиваются во ржи. Отмечены отдельные группы пехоты. Дальность 300—500 шагов. Ждать сближения? Высоту обороняют 6 пулеметов. — Назад не оглядываться, углублять ячейки... целиться. Командиры орудий усвоили задачу.
Рыли пулеметные позиции. Кто бездействует?.. Нет, шевелятся... один стреляет, другой долбит лопаткой. А там еще два не двигались, присыпанные землей на краю воронки. Умолк пулемет сержанта Дорошенко. Что с ним? Не слышит, сколько ни кричи. Рвутся мины, громыхают позади орудия Т-35.
В чем дело? «Диск опустел»,— отвечает сержант Дорошенко, не выпуская приклад. Его помощник толкал окровавленными пальцами патроны в отверстие, сразу по десятку. Пружина провернулась, диск готов. Дорошенко повел дымящимся стволом.
Патроны... сколько осталось в первом, во втором расчете?
— Пять-шесть цинков.
— Внимание, стрелять короткими очередями, три-четыре патрона... целиться... углублять ячейки...
Последнее напоминание излишне: все мои стрелки зарылись более чем на полметра. Вот так. Ночью эта земля не поддавалась даже кирке. На шоссе немецкие танки не решаются повернуть в обход мостка. Обстреливают из-за насыпи позиции 2-й и 3-й батарей. Из лощины строчат автоматчики. Я нашел свою ячейку глубже, чем оставил. Связной старался. Успел переставить пулемет. Стрелять вполне удобно. Но обзор ограничен. Сменить позицию? Нельзя. Что происходит в лощине? Я не вижу. Полагаться на слух опасно Разве подтянуть пулеметы, те, что справа? Хотя бы один.
Пулеметчики поняли с полуслова. Молодцы! Не отстают со мной — шаг в шаг.
Я указал место. Первому номеру — наблюдать и не мазать. Второму окапываться. Ну, а теперь обратно к своей ячейке.
Душно, жара, дым. Мелькнула тень. Кто это? Поднялся, упал. «Встать!» Пехотинцы. Два, три четыре! Ручной пулемет, винтовки. Какой части? Дозор от разведроты 622-го СП... послан к шоссе... застиг огневой налет... Решили переждать.
Пехотинцы привлекаются к выполнению задачи 1-го огневого взвода. Оборонять позицию. Сержант, старший дозора, колеблется. Он не понимает?
— Товарищ лейтенант, немецкие танки... сообщить командиру роты.
Танков сколько... всего-то восемь.
— Так точно!
В Княгининках наши танки. Полтора десятка. Прекратить разговор. Все... за дело! Очереди моих пулеметов, кажется, слишком длинные.
— Короче! Не более трех-четырех патронов!
В стороне леса стрельба усилилась. Сверкает пламя орудийных выстрелов. Орудия вели огонь прямой наводкой. Где же цели?
Слева беспорядочно стрелял пулемет. Я повернул к нему.
— Танки, товарищ лейтенант! — первый номер поднял голову. Под рукой снаряженные лимонки, он передвинул их ближе.
Танки? Да, я видел несколько минут назад. Направлялись вниз по склону.
— Где наша батарея? — интересовался пулеметчик.
На фланге видимость ничуть не лучше. Нужно возвращаться. Слева все три пулемета возобновили стрельбу. Позади раздавались орудийные выстрелы, не иначе как Ф-22. Они, говорил Гаранин, на опушке леса. Мелькают факелы, справа налево и обратно. Расстояние не более километра. Я поднялся. Четыре вспышки. Это что? Упряжки? Идут карьером... Передки, за ними зарядные ящики. Следом немецкие танки— три, четыре. Неужели орудия стреляют по своим упряжкам? Ясно — шрапнель, трубка на картечь. И уже нет упряжек., полегли ездовые, кони.
Танк вдруг остановился... один... еще один, окутался дымом, а тот уползал в лощину. Где же еще один? Поднялись ракеты.
Танк в тылу... уж не двоится ли у меня в глазах? Откуда? Из Княгининок? Над селом кружили «юнкерсы». Танки обошли позиции нашего дивизиона. А шоссе? Со стороны подбитых танков неслись трассирующие очереди, одна в одну, как будто отсекали угол ржаного поля.
Горячий, серо-желтый дым, я едва не задыхался. На склоне немецкая пехота, по-видимому, она уже заняла огороды. Следом накатывалась новая волна. А там, в стороне, удалялись от шоссе группы людей. Наши батареи отходили? Свалка осталась, по всей вероятности где-то слева, позади.
Немецкая пехота второй раз меняла направление атаки. Вначале двинулась в сторону леса. Прилетели «юнкерсы», пехота круто повернула. Немецкие танки обошли Княгининки, вполне вероятно, с востока. Пехота вернулась в первоначальное направление.
Позади, в лощине,— серия ракет.
— Внимание... пехота с фронта, дальность триста метров... Приготовить диски для всех... когда минует пехота оголенные места во ржи, стрелять самостоятельно.
Поднялся невообразимый треск. Разрывы мин, в тылу выстрелы танков. Видимость не превышала сотню метров. Согнувшись, редкой цепью приближались немецкие пехотинцы.
Застучал ДП сержанта-пехотинца. Слева начал строчить еще чей-то. Очереди растянуты. Наводчик задерживал спуск. К осмотрел ближний пулемет. Он стрелял в белый свет — колодка прицельной рамки сдвинута на предельную дальность. А у соседнего, наоборот, пули ложатся под носом.
— Внимание всем, проверить установку прицела... Очереди короче, короче!.. Следить... где ложатся пули!
Старший сержант Проценко целился, нажимая спуск. Второй номер лежал навзничь, рядом с ячейкой. Лицо прикрыто каской. Он уже не нуждался в укрытии.
— Там кто-то бежит,— Проценко указывал в сторону шоссе.
Неужели связной... Тот самый, в руках — цинка. Упал, нет, залег, кажется, ползет.
— Товарищ лейтенант, командир дивизиона приказал отступать за дорогу... туда... наши батареи ушли... на шоссе танки, машины... долго искал, первый огневой взвод не мог найти...
Подразделения дивизиона оставили оборонительный рубеж. Должен ли 1-й огневой взвод удерживать дальше повисший в пространстве фланг? Задача, поставленная старшим лейтенантом Шилкиным, представляется мне выполненной. Отходить?.. Во ржи автоматчики... головы не поднять. Шоссе занято. Княгининки тоже. На запад, в лес к позициям Ф-22? На пути танки... два горят... третий посылает пулеметные очереди во все стороны.
Так... 4-я батарея ушла четверть часа назад. А 3-я?
— Следом... отступала за дорогу...— ответил связной.
— Патроны где взял?
— Недалеко... там убитый.
Рвались мины, не затихал стук автоматных очередей, отстреливались мои пулеметы. Успею ли известить командиров орудий?
Пулемет оборвал очередь. Посланный с закрытой ОП снаряд оставил на месте ячейки широкую воронку. Курится дым.
— Товарищ лейтенант, мы уходим,— кричал сержант-пехотинец,— отрежут.
