относятся хорошо, оберегают, во всем помогают. Эта наивная девочка так открыто обо всем рассказывает, так прямо, безыскусно смотрит в глаза, что ни малейшего сомнения в ее словах не возникает. И тут мы узнаём, что она на распутье: папа у нее православный, но с ними не живет; а мама плутает то по гадалкам, то по баптистам, то по дебрям атеизма. Ну, мы и заговорили о Православии: что это, почему, как это понять и принять. Но как девушка слушает нас! Она будто впитывает каждое слово. И понимаем, что не случайно ? ох не случайно! ? оказались мы в одном месте с этой душой, созревшей ко спасению.
«Кто верит в случайности, тот не верит в Бога».
Комплекс пай-мальчика или как становятся убийцей
Когда у нас кончились съестные припасы, Света приглашает нас пообедать в вагон-ресторан.
? Пойдемте, я вас накормлю. Не бойтесь, мы выберем самое дешевое и вкусное. А я прослежу, чтобы вы остались довольными. Пойдемте, у нас сейчас народа почти не бывает, там тихо.
Как тут откажешь? Вслед за Светой входим в пустой ресторан на колесах и садимся за столик. Скоро покончив с «жидким», в ожидании жареной кефали смотрим в окно. За двойным стеклом ранняя осень неотвратимо сменяется поздней. Проплывают сонные мокрые поселки, безлюдные поля, лысеющие рощи и леса. Должно быть, зачем-то нужно, чтобы менялись времена года, чтобы старели деревья и осыпалась их пышная листва, чтобы природа умирала под белым саваном сугробов.
Может, для того, чтобы люди, наблюдая за природой, с детства готовились к естественному старению и не забывали о смерти с обязательным подведением итогов на самом главном экзамене жизни ? Суде Божием. Во всяком случае, именно эти мысли приходят на ум, когда в скором поезде стремительно пересекаешь климатические пояса. А за окном быстро сменяются стоящие друг другу в затылок: лето, ранняя осень, поздняя осень, предзимье, зима.
? Что загрустили, земляки? ? нагловатый голос отрывает меня от мыслей.
За наш столик присаживается молодой мужчина лет до тридцати, в дорогом синем костюме и черных очках с диоптриями. Явно москвич из приличной семьи: самоуверен, воспитан, нагл, ироничен, с обязательным комплексом пай-мальчика. Лицо узкое, нос тонкий, подбородок безвольный, красные губы ? как свежий надрез скальпелем. «И родовое вырожденье ? печатью на челе его». С некоторых пор я уже не удивляюсь калейдоскопу лиц, меняющихся в поле зрения. Вот и этого человека не просто так Ангел привел сюда и посадил за наш столик. Что ж, значит, так надо.
? А почему кушаем на сухую? ? удивляется он. ? Где традиционный ресторанный графинчик с разбавленной водкой?
? Мы не пьем.
? Больные, что ли?
? Вроде того. Приходят, знаете ли, годы, когда начинаешь беречь здоровье.
? Надеюсь, я до этого не доживу, ? заявляет он и заказывает Свете водку и отбивную с кровью. Потом запоздало интересуется: ? Ничего, что я к вам подсел? ? И, не дожидаясь ответа: ? Сергей.
Пожимаем руки, называя свои имена. Узкая ладонь его ? неожиданно мозолистая и сильная. С трудом отрываюсь от летящих за окном пейзажей. Что-то он сказал не то… А, ну да: «не доживу». С чего бы это?
? Я профессиональный военный, ? поясняет он с готовностью.
? Что-то не очень похож, ? сомневаюсь.
? Я военный новой генерации, ? произносит он, наливая водку в фужер. ? Наемник. Служба по контракту. «Солдат удачи», так сказать.
? Это как? ? уточняю, наблюдая боковым зрением, как Валерий левой рукой под столом начинает «тянуть четки».
? Служил в спецназе, ? поясняет Сергей, наливая второй фужер водки. ? Потом надоело. Пытался на гражданке бизнесом заняться. Стало противно. Сделал первую ходку по контракту. И деньги заработал, и пострелял всласть, и команду свою собрал. Ребята мои ? милейшие симпатяги, головорезы, как на подбор.
? И ты у них,
