– Мне не нужен другой.
– Почему?
– Мне не нужен другой, – тупо повторила она. – Везите меня к себе. И, прошу, делайте все поскорее.
Зорина снова почувствовала жалость. По ее мнению, Любовь никак не тянула на убийцу. Впрочем, она же пыталась заказать супруга…
– Я, пожалуй, поеду в редакцию, – тихо сказала Катя. – Вспомнила: у меня остались кое-какие дела.
– Ты и так нам помогла, – Павел погладил ее по плечу. – Иди.
Костик подмигнул ей на прощание:
– Надеюсь, ужин будет вкусным.
Опустив плечи, Катя, оставившая «жулечку» у здания отделения, чтобы на ней добрался до дома уставший Костик (последнее время его автомобиль барахлил), поплелась к остановке автобуса. Нет, в редакцию она не пойдет, ей необходимо все хорошенько обдумать дома. На ее счастье, автобус подошел довольно скоро, и, очутившись через полчаса в уютных стенах родной комнаты, женщина села в любимое кресло. Итак, дело принимало очень запутанный оборот. У убитых не было никаких точек соприкосновения, кроме совместной учебы в школе. И это бы вполне сгодилось для дальнейшей раскрутки ее собственной версии, если бы не Любовь Шилова с мотивом для убийства мужа и не ее любовник Пригорский, который чуть было этот заказ не выполнил. Однако не выполнил же! Хотя это еще будут проверять. Впрочем, это и неважно. Возле машины Шилова в день его гибели крутился некий бомж, одетый в лохмотья, найденные в квартире подозреваемой. Если Михалыч докажет, что женщина сама надевала эти тряпки, ее песенка спета. Значит, мы имеем три разных убийства. Три разных, ничем не связанных преступления Кате не раскрутить. Пусть тогда Кравченко отдает дело Морозовых в другой отдел. Катя настолько погрузилась в свои безрадостные мысли, что не сразу услышала звонок телефона.
– Зря мы с тобой распрощались, Катюха, – раздался бодрый голос Павла. – Видишь ли, наша подозреваемая вспомнила, кто ты такая, и желает встретиться с тобой немедленно. От адвокатов она категорически отказывается. Надеется на твою помощь.
– Сейчас буду, – вздохнула Зорина.
Глава 22
Киселев, устроив женщинам встречу в своем кабинете, быстро ретировался, виновато взглянув на журналистку:
– Сегодня я еще не обедал. Ты уж тут сама… Конвой – за стенкой.
Катя рассмеялась:
– Разве она пригласила меня за этим? Чтобы напасть на меня?
– Кто их разберет? – Он открыл дверь, пропуская Шилову, бросил пару слов охраннику. – Если что… – и кивнул Кате на прощание.
Несколько секунд женщины смотрели друг на друга. Любовь сильно изменилась со времени их последней встречи, хотя прошло не больше часа. Она постарела и осунулась, под ее глазами залегли черные круги.
– Я вас узнала, – тихо проговорила она. – Вы – Екатерина Зорина.
– Да, – согласилась Катя. – Но чем я могу вам помочь?
– Просто поговорите со мной, – Шилова нервно забарабанила пальцами по гладкой поверхности стола. – У вас нет сигареты?
Журналистка покачала головой:
– Здесь не принято курить.
– Ладно, – покорно ответила подозреваемая. – Видите ли, я читала о вас и слушала ваши программы. Если вы мне не поможете…
– Вам предлагали адвоката, – мягко перебила Катя.
Любовь поморщилась:
– Единственный квалифицированный юрист в этом городишке – Ковальский. И он отказался защищать меня!
– Вы ошибаетесь.
– Я боюсь, – парировала женщина. – Кто-то здорово подставил меня, и я ума не приложу – кто?
– Вы указывали на Семена Пантелеева, – подсказала Зорина.
Лоб подозреваемой прорезала сеточка морщин.
– Я думала об этом, но Семену не по плечу подобные комбинации. Это – во-первых, и даже не во- первых, а во-вторых. Пантелеев прежде всего продумал бы, что он с этого получит. Новый гипермаркет, на который они оба претендовали? Смешно всю жизнь быть под подозрением ради какого-то магазина! Нет, это не он.
Зорина не могла с ней не согласиться.
– Кто же тогда?
Женщина нервно сцепила руки:
– Я расскажу вам о себе и Геннадии все. Возможно, вы сделаете правильные выводы. Если милиция не разберется в этом деле, она посадит невиновного человека. Не допустите этого!
Катя ничего не ответила. Она уселась поудобнее и приготовилась слушать.
Глава 23
Люба Макеева выросла в относительно благополучно семье. Отец ее, Анатолий Михайлович, честно трудился участковым милиционером, мать работала в буфете. Сколько девочка помнила себя, столько родители выясняли отношения кулаками. Впрочем, это не помешало им завести еще одного ребенка – сестру Дашу. Потом мама тяжело заболела. Наверное, отец стал относиться к жене мягче, когда узнал, что ее болезнь неизлечима, и всю свою ярость неудачника обрушил на беззащитных девочек. Он порол их за малейшие провинности: за посредственные оценки в школе, за поздние возвращения домой. Смерть супруги еще больше ожесточила этого человека. Возвращаясь с работы пьяным, он сразу хватался за ремень. У малышек не было бабушек и дедушек, к которым они могли бы сбежать, и им приходилось сносить все оскорбления. Люба мечтала поскорее вырасти и изменить свою жизнь к лучшему. Изменить – это ей удалось. А к лучшему ли – вопрос оказался спорным.
В тот жаркий июньский день она со своей подругой Люсей стояла возле элитного клуба, где собирались сливки города. Девочки знали: это место посещают богатые и знаменитые, и если кто-нибудь обратит на них внимание… Какие же они были наивные! Устрашающего вида охранник стоял в дверях, пропуская внутрь их разодетых в пух и прах ровесниц. Подруги побаивались подойти к нему. Когда рядом с ними затормозила шикарная «Тойота Камри» цвета мокрого асфальта, обе с восхищением уставились на хорошо одетого молодого мужчину, распространявшего вокруг себя запах дорогого одеколона. Он тоже заметил школьниц:
– Собрались потусоваться?
Обе кивнули.
– Вас не пропустят, – уверенно изрек незнакомец. – Не пройдете фейсконтроль.
– Почему? – поинтересовалась Люся.
Господин расхохотался:
– Да потому, девочка, что одна помада моей жены стоит дороже, чем весь твой прикид!
Подруги потупились.
– Что же нам делать?
– А ничего. Ступайте домой, – весело брякнул он. – Не всем же тусоваться в таких местах.
Однако, когда они повернулись, чтобы уйти, незнакомец остановил их:
– Вам очень хочется сюда попасть?
– Да.
Впрочем, девчонки могли бы и не отвечать. Вытянутые от обиды лица, печальные глаза – все это изобличало их сильнейшее расстройство из-за несбыточности заветного желания. Господин хлопнул в ладоши:
– Пожалуй, я вам помогу.
