она.
— Сама все бросай и дуй к своим Полевым! А я — на работу, — адекватно тону и ситуации отреагировала Катя, но, подумав, решила уточнить: — А что стряслось? У Людмилы очередной припадок ревности?
— Скорее, итог: Пашка ушел.
— Куда?
— Из дома.
— Ну и что? Как ушел, так и вернется.
— Ты не понимаешь, все куда хуже! — перебила Ленка. — Минут пять назад мне позвонила Лиза и сказала, что папа ушел, а мама заперлась в ванной и не открывает. Еще таблеток сдуру наглотается! Пашкин телефон молчит, Игорь в командировке и тоже недоступен! А у меня тут кошка, — фоном в трубке и вправду слышалось истошное мяуканье. — Я к ветеринару еду. Катя, пожалуйста, — взмолилась Ленка, — езжай в Серебрянку, посмотри, что там! Тебе из редакции ближе. Я тоже подъеду, как только с кошкой разберусь.
— Во-первых, я еще не в редакции, во-вторых… Ладно, — лихорадочно соображая, что же теперь делать со статьей о Сосновской, Катя осознанно проскочила поворот к редакции и двинулась по прямой в сторону Восточного вокзала. Часы на приборной доске показывали ровно восемь. — Минут через десять- пятнадцать буду на месте.
— Как все не вовремя… — раздосадованно простонала Колесникова. — Ладно, там встретимся!
— Оля? — набрала Проскурина номер Стрельниковой. — Обстоятельства изменились, в редакции меня сегодня не жди.
— А статья? — разочарованно протянула девушка. — Все готово. Хочется, чтобы вы сегодня посмотрели, мне завтра утром надо быть в универе. Зачет.
— Хорошо. Звонишь с редакционного телефона на мой мобильный и читаешь вслух. Все, вплоть до запятых.
— Не поняла… — растерялась стажерка, но тут же воскликнула: — Поняла! Сейчас сделаем!
— Значит, так… — спустя минуту выдохнула она в трубку, набрала полные легкие воздуха и вдруг виновато произнесла: — Вот только с названием ступор…
— Завтра подумаем. Ты давай текст читай.
— «…Звезды не гаснут, если они рождены быть звездами. Не метеоритами, не пылинками- песчинками в бесконечности Вселенной, а именно звездами. Кто мог подумать, что Светлана Соснова — маленькая худенькая девочка из скромного районного центра — со временем станет знаменитой Ланой Сосновской, и ее кратковременный визит в Минск будут освещать все средства массовой информации?»
— Ну, как вам начало?
— Плохо.
— То есть как — плохо?
— Настолько плохо, что никуда не годится! Первое: не должно быть никаких упоминаний о Светлане Сосновой. На сегодняшний день есть Лана Сосновская. — И точка. Нас не касается, кем и чем она была в детстве.
— И с чего же тогда начинать? — растерялась Олечка.
— С того, что хотят читать продюсеры! Думаешь, у меня самой нет желания выложить все про эту дамочку на страницы газеты? Только кто потом станет судиться с ее адвокатами? К газете и без того два иска в суде лежат. Ты бы еще написала: для того чтобы стать звездой, надо заводить соответствующих любовников! Короче, так… Выключаешь компьютер и едешь домой готовиться к своему зачету. Кто у нас завтра выпускающий?
— Атрощенко, — промямлила расстроенная Стрельникова.
— Он в обморок упадет, если это прочтет. Все, Оля, топай домой. Я завтра сама все сделаю. Спокойной ночи.
«Полный абзац! — вырулив на Тростенецкую, раздосадованно вздохнула Катя. — Ну и денек выдался!.. Сосновская, Стрельникова, Колесникова со своей кошкой, Полевая… А еще предстоит „жаркая“ встреча с ненаглядным мужем! Надо все-таки определиться, как с ним себя вести: выдать информацию сразу или подождать, насладиться его враньем? Поинтересоваться как бы между прочим, кто для него Анастасия Сергеевна? Любовница, любимая женщина? А кто же тогда я, Катя? Интересно, решится он рассказать все как есть или начнет выкручиваться? Или поставить вопрос ребром: которую из нас он любит больше? Глупость, мужчины не могут любить двух сразу. Все психологи это утверждают! И Веня говорит, что мужчина любит ту, которая рядом. А как же та, которая не рядом? Она проигрывает, получается? Но ведь всегда быть рядом — невозможно!!! Ерунда какая-то, игра слов, — опустив стекло, Катя снова закурила, что редко позволяла себе, когда вела машину. — Я не смогу с ним жить дальше, даже если он порвет с этой драной кошкой. Потому что больше нет доверия. Как там у Асадова: „Самая злая кража — кража доверия“. Украли доверие — И все. Финиш».
Почувствовав, как предательски увлажнились глаза, она глубоко затянулась, загасила в пепельнице сигарету и подняла стекло.
«Так. Хватит. Надо взять себя в руки и для начала узнать, что стряслось у Полевых».
Не без труда припарковавшись во дворе новой высотки, она нажала брелок сигнализации, подняв голову, на ходу отыскала светящиеся окна нужной квартиры, дошла до подъезда и набрала номер на кодовой панели.
— Кто это? — спросил ее детский голосок.
— Лизонька? Открой, пожалуйста, это тетя Катя.
Через секунду раздалось попискивание и противный металлический голос сообщил, что дверь открыта. Подниматься она решила по лестнице, благо, невысоко, всего третий этаж. После теракта в Америке одиннадцатого сентября Людмила категорически отказалась покупать квартиру выше четвертого.
— Ну, что тут у вас случилось? — спросила она дожидавшуюся в проеме двери милую русоволосую девочку, очень похожую на мать. — Рассказывай… А где Сашенька?
— Мультики смотрит. Она не слышала, как они ругались и как папа ушел, — по-взрослому серьезно доложила десятилетняя Лиза. — Она в гостях у соседки была.
«Бедная девочка, — запихивая в шкаф куртку, вздохнула Катя. — Вот она, забота о младших с малых лет».
— Это хорошо. А долго родители ссорились?
— Не очень. Они уже давно не ссорились. Почти неделю, — подсчитала она в уме. — Сегодня папа раньше приехал, мы поужинали, потом ему позвонили с работы, и он сказал, что его вызвали к вечерникам на замену. Мама стала, ругаться, папа куда-то позвонил, потом они закрылись на кухне, кричали друг на друга, а затем он собрал вещи в сумку и ушел. Сказал, что ему все надоело.
— А мама?
— Мама сначала плакала на кухне, а потом закрылась в ванной. Она уже давно там. Я забрала Сашку у соседки и позвонила тете Лене. У нас телефоны Колесниковых первыми записаны. Но вам я не звонила.
— Меня тетя Лена попросила приехать. Она тоже скоро будет.
— Тетя Катя, я правильно поступила, что позвонила? — заглянула ей в глаза Лиза и тут же опустила взгляд. — Я испугалась: вдруг там маме плохо?
— Конечно, солнышко! Ты очень правильно сделала! — погладила Катя ребенка по голове. — Все будет хорошо, не расстраивайся. Поздно уже. Давай ты пойдешь укладывать Сашеньку, а я посмотрю, что там с мамой.
Девочка улыбнулась, кивнула и побежала в гостиную за младшей сестричкой. Проводив ее печальным взглядом — вот уже и дети втянуты в конфликт между родителями, Катя зашла в спальную комнату, приблизилась к ванной и, приложив ухо к двери, прислушалась: тихо, только вода журчит. Судя по всему, наполнялась ванна.
— Люда, — негромко постучала она. — Людочка, открой. Это я, Катя. Люда, не дури! Открой,
