несовместимость. Теперь найдет она себе нового мужа, забеременеет без всяких чудо-средств и родит здорового ребенка. Подобных случаев в ее практике хватает.
У самой же Ольги наметились серьезные перемены: Саша, ее любимый мужчина, наконец-то решился сделать предложение. Кроме того, пожелал официально удочерить Ксению, семилетнюю дочь Ольги от первого брака, в которой души не чаял. Заявление в ЗАГС уже подали, в феврале свадьба — скромная, придут только близкие друзья и родственники. Но Катю она заранее приглашает, потому что у будущего супруга очередь из неженатых друзей!
На этом короткая встреча подруг, к сожалению, закончилась: под дверью кабинета гинеколога уже нервничала пациентка. Радуясь за Ольгу, Катя вышла из медицинского центра в приподнятом настроении и задумалась: куда ехать? В квартиру на Чкалова возвращаться не хотелось, ее там никто не ждет. Никаких срочных дел тоже нет. Она вспомнила Ладышева с его актом выполненных работ и снова загрустила.
Надо перевести в доллары не только отпускные, но и все, что скопилось на карточке, и как можно скорее вернуть ему деньги за ремонт. Эх, жаль, что праздники впереди, банки закрыты, большинство обменников тоже… Вот только не хватит ей этих денег… Что же делать? И тут ее осенило: а что, если перехватить у отца? И как она сразу не додумалась? В Ждановичи!
Александр Ильич с супругой неожиданному приезду Кати обрадовались, осмотрели в свете фонарей отремонтированную машину, накормили ужином, после чего уселись за круглый стол чаевничать, а заодно и побеседовать. Тем для разговоров хватало: каковы дальнейшие планы, здоровье, как провела время в Москве?
Вдоволь наговорившись, глава семейства категорически отказался отпускать дочь в город. Да ей, честно говоря, и не хотелось уезжать. Соскучилась по отцу.
— Завтра утречком вместе на рынок поедем: сначала за продуктами, а затем на вещевой, — оставшись наедине с дочерью, сообщил он тоном, не допускающим возражений. Арина Ивановна в это время разбирала постели. — Обновки себе купишь. И не сопротивляйся. Ты у меня одна, и тебе сейчас непросто.
— В таком случае… Пап, у меня к тебе просьба: лучше одолжи денег. До Нового года я хочу рассчитаться с одним человеком за ремонт машины, а страховку выплатят только в январе.
— Его фамилия часом не Ладышев? — неожиданно нахмурился отец.
— Ладышев… А ты его откуда знаешь? — удивилась Катя.
— Неважно… И кто такой?
— Я делала для него кое-какие… рекламные материалы, вот он и предложил, не дожидаясь денег по страховке, ускорить ремонт. Мне бы очень хотелось вернуть эту сумму побыстрее.
— Ну что ж, — вздохнул Александр Ильич. — Долги и впрямь надо до Нового года отдать. А уж тем более Ладышеву, — задумчиво добавил он. — Калькуляция есть?
Заглянув в сумку, Катя достала файл с цифрами. Нацепив очки, Александр Ильич какое-то время изучал стоимость работ, запчастей, сверял суммы.
— Все по-честному, — наконец вынес он вердикт. — Конечно, можно было и подешевле отремонтировать, но раз страховая оплатит — тогда нормально. Ладно, завтра после рынка мы об этом еще поговорим. А сейчас пошли спать.
«Выглядит усталым, надо ему сказать, чтобы поберег себя… Милый, милый мой папочка», — коснувшись головой подушки, подумала она с нежностью и тут же заснула спокойным крепким сном.
Наутро вместе с отцом Катя отправилась на рынок за продуктами, а после обеда он протянул пухлый конверт.
— Вот… То, что просила. Из дела взял, так что как только страховку выплатят — придется их вернуть, ты уж извини. И еще одно условие: чтобы больше я ничего не слышал о Ладышеве.
— Спасибо, папа. Вот только… Почему ты так категорично против него настроен? — пряча конверт в сумку, озадачилась дочь.
— Есть причины. Там даже чуть больше, чем ты просила, — кивнул он на сумочку. — Но это тебе в подарок к Новому году. Считай, что моя компенсация.
— За что?
— За то, что не вникал в твою семейную жизнь. Глаза закрывал на многие вещи.
— Выходит, ты тоже знал? — пристально посмотрела на него Катя. — Или подозревал, что у Виталика есть другая женщина?
— Знал не знал, подозревал не подозревал — какая теперь разница? Все образуется.
— Что образуется?
— Помиритесь. Лучше прежнего заживете, уж поверь мне!
— Папа, я к нему не вернусь, неужели ты не понял?! — недоуменно уставилась она на отца.
— Простишь, никуда не денешься. Оно, конечно, правильно: пусть попереживает, понервничает. Только меру знай, со всякими там Ладышевыми не заигрывайся. Да, забыл спросить: это правда, что ты решила уйти из газеты?
— А кто тебе сказал?
— Виталик тут по делам заезжал на прошлой неделе, от него и узнал. Ты бы ключи и шубу забрала. Все бегаешь в курточке.
— Ключи возьму — придется еще раз заехать на Гвардейскую за архивом… — согласилась Катя и задумалась. — Теперь понятно, почему тебе так не мил Ладышев… Не волнуйся, из газеты я не уйду. Но и к Виталику не вернусь, не надейся. И шуба его мне не нужна. Подарки дарят раз и навсегда, а не так, что сегодня это твое, а перестанешь меня слушаться — отберу. Как-нибудь обойдусь. И вообще, семья у нас давно кончилась. Просто жили под одной крышей два человека, создавали иллюзию счастья. А в том, что наскучили друг другу и стали чужими, боялись признаться даже себе. Если бы это было не так, не появилась бы у Виталика другая женщина.
— Не суди так строго, дочка, — не согласился отец. — Ну ошибся. С кем не бывает?
— А с тобой было? Вот признайся честно, ты изменял маме?
— Ну… — растерялся отец.
— Понятно, — грустно усмехнулась Катя. — Теперь понятно, почему ты его защищаешь.
— Да не защищаю я никого! — опустил взгляд Александр Ильич. — Беда, конечно, что сама все узнала и увидела, здесь уж Виталику не отвертеться. Только и ты признай: не знала бы ничего — жила бы и дальше как у Христа за пазухой. Это я к тому, что горячишься ты, все до правды хочешь докопаться. Только какая она, правда? У каждого своя. И еще неизвестно, чья правдивее.
— На сегодняшний день для меня бесспорно одно: я его не люблю. И он меня не любит, просто признать не хочет: крах семейной жизни никак не вписывается в образ мужчины-победителя. Пожалуйста, пообещай, что впредь не будешь заводить подобных разговоров и не станешь вмешиваться в мою личную жизнь, — пристально посмотрела на него Катя. — Иначе мы серьезно поссоримся, а это будет больно и несправедливо, так как ближе и роднее у меня никого нет.
— А я и не вмешиваюсь, — поняв, что увещевать дочь бесполезно, отступил отец. — Добра желаю.
— Спасибо.
— Ты бы осталась у нас еще на денек, — пытаясь сгладить ситуацию, предложил Александр Ильич.
— Не могу, папа. Дела у меня завтра, правда, — как можно мягче отказалась Катя, умолчав, что обещала Генке встретить его с поезда и отвезти в аэропорт. — Ты себя побереги, выглядишь неважно.
— Все нормально, — не вдаваясь в подробности, успокоил отец.
— Значит, встретимся на Новый год, как договорились, — улыбнулась дочь. — Еще раз спасибо. Поехала я, — и чмокнула его в щеку.
Добравшись до квартиры, Катя пересчитала сумму, спрятала деньги в укромное местечко и посмотрела на часы. Шесть вечера. Чем бы заняться?
«Может, позвонить Ладышеву? — подумала она. — И что я ему скажу? Что хочу вернуть деньги? Суббота, вечер… Подумает, навязываюсь… Ладно, подождем с этим пару дней, — приняла она решение и потянулась к пульту. — Посмотрим, что творится в мире. Надо же, целую вечность телевизор не включала!..»
