понимаю, из-за чего ты моришь себя голодом. Мне самой эта полнота — сплошная досада. Но мы тут сегодня с Галей обсудили… В общем, ты не глупи. Послушайся совета старших. Тебе еще детей рожать. К тому же, скажу тебе по секрету, Вадиму, как и его отцу, никогда не нравились худосочные барышни! — торжествующе заявила она.
— Так мне никогда и не быть худой, — улыбнулась Катя. — Здесь я вся в маму пошла. Помните, я рассказывала, что она была примерно такой же комплекции, как вы.
— Ну и зачем тогда с природой спорить? Решено: в пятницу на десерт у нас обязательно будет вишневый пирог! Ты только предупреди, в котором часу тебя ждать.
— Обязательно предупрежу, — пообещала Катя.
— И еще… — Нина Георгиевна сделала паузу, словно не решаясь сказать. — Мне бы очень хотелось, чтобы ты звонила и заглядывала ко мне почаще. Ну, как к себе домой, — неуверенно добавила она. — Мне бы этого очень хотелось. Я столько лет мечтала о дочери и внуках.
— Спасибо, — в очередной раз растерялась Катя. На глаза опустилась туманная пелена, непроизвольно заморгали ресницы. — Вы себе даже не представляете, какие чувства переполняют, — растроганно поделилась она. — Я сейчас заплачу от счастья. Спасибо вам огромное! Обязательно буду звонить и приезжать! Я еще успею вам надоесть!
— Не успеешь, девочка моя, я слишком долго тебя ждала, — неожиданно всхлипнула женщина.
— Вы плачете? — обеспокоилась Катя.
— От счастья. Слезы счастья — самые дорогие. Спокойной ночи, Катенька!
— Спокойной ночи, Нина Георгиевна! Я вам обязательно позвоню!
— Буду ждать, родная моя. Буду ждать.
Опустив трубку, Катя снова подошла к окну, окинула взглядом светящуюся, расплывавшуюся в слезах панораму ночного города.
«Какие они милые, мать и сын, — улыбнувшись, вытерла она ладошкой бегущую по щеке каплю. — Родная… Так меня только мама называла. Господи, неужели это и есть счастье?.. Все, пора собираться в путь и принимать душ. Завтра лучше посплю лишних пятнадцать минут».
Покинув душевую кабину, Катя сразу услышала далекое попискивание мобильного. Быстро намотав на голову полотенце и набросив халат, она бегом пересекла гостиную и схватила телефон:
— Ну, слава Богу! Звоню, звоню, уже начал волноваться. Ну, очередной привет, родной мой человечек!
От теплоты и нежности в голосе Вадима у Кати стали подкашиваться ноги, из глаз снова хлынули слезы.
— Привет… Мой самый дорогой мужчина на свете, — не найдя других слов, прошептала она. — Родной человечек… Ты себе не представляешь: только что так же со мной разговаривала твоя мама. Это… Это так трогательно…
— Ты плачешь? — насторожился он. — Ну-ка, признавайся, что случилось и почему так долго не отвечала?
— Я была в душе. А слезы — они от счастья, — всхлипнула Катя. — Нина Георгиевна сказала, что они самые дорогие.
— Теперь понятно, — неожиданно развеселился он. — Значит, отныне вы мне на пару сырость в квартире разводить будете?
— Это не сырость. Сложно объяснить, но я… Я так счастлива… Возвращайся скорее. Я тебя встречу в аэропорту. И не пытайся отговаривать.
— Конечно, встретишь. А кто же еще встретит? Я никого, кроме тебя, там видеть не желаю. Потому что, в отличие от тебя, знаю, что со мной происходит.
— И что же?
— А вот об этом я скажу в субботу. Потерпи еще несколько дней, — с нежностью попросил он и вдруг спросил: — А в чем ты сейчас?
— В халате.
— А под ним?
— Ничего. Я ведь из душа бежала. Только полотенце на голове, — немного растерялась Катя.
— В шлепанцах?
— Да, в твоих. Ты теперь всегда будешь расспрашивать меня, в чем я одета? — пошутила она, вспомнив, что уже слышала подобный вопрос накануне Нового года.
В трубке послышался шумный вздох.
— Всегда. Как бы я хотел сейчас оказаться рядом, снять с тебя халат. Эх… Ладно… А теперь, если не передумала с командировкой, немедленно в кровать! — строго приказал он.
— Волосы можно высушить? — игриво уточнила Катя.
— Нужно. Высушишь — и сразу спать.
— А вещи собрать?
— Хорошо. Собирай — и в кровать. Обещаешь?
— Обещаю.
— И это не все. По возвращению первым делом познакомишь меня с Потюней. Не забывай, что я ревнив и должен быть уверен в тех, кому тебя доверяю!
— Соперников надо знать в лицо? — все так же игриво заметила Катя. — Венечка, между прочим, тоже горит желанием с тобой познакомиться.
— Вот-вот. Посмотрим, что за фрукт.
— Боюсь, он тебя разочарует, — притворно вздохнула она. — А вот ты его перепугаешь и лишишь меня верного и преданного фотокора.
— Если мне покажется, что он того заслуживает, и побить могу. Так и передай, — заверил он. — А теперь — спать. У меня завтра тоже сложный день. Будешь выезжать из города, позвони! Спокойной ночи, повелительница холостяцких покоев!
— Спокойной ночи, хозяин шикарной кровати, на которой, в отсутствие законного владельца, впервые в гордом одиночестве будет спать женщина! Утром звонить не стану, дождусь, пока проснешься и сам наберешь! Целую!
— Хорошо, договорились. И я тебя целую… Спи. Спокойной ночи!
— Сладких снов!
«Я тебя люблю!» — едва не вырвалось у Кати.
Не хватило доли секунды. Или решимости? Посмотрев на не погасший еще экран дисплея, она коснулась его губами. Господи, как же тепло на душе! Неужели кто-то там наверху решил, что и ей пора стать счастливой?
С блаженной полуулыбкой она зашла в прихожую и автоматически подключила телефон к зарядному устройству. Вадим прав, надо быстренько собраться и укладываться спать.
Сборы в дорогу заняли немного времени: запасной комплект одежды, белья, сменная обувь, полотенце, кое-что из гигиенических принадлежностей, косметичка. Ноутбук. Пожалуй, достаточно. По сути, туда и обратно, одна ночевка. Послезавтра к вечеру должны вернуться. Что еще? Может, на всякий случай положить в сумку тампоны с прокладками, чтобы не искать их потом по киоскам или аптекам? Месячные задерживаются, скорее всего, продолжает сказываться гормонотерапия. В прошлом месяце была такая же картина.
Разобрав постель, Катя завела купленный накануне очередной будильник на пять утра и на всякий случай решила подстраховаться телефоном.
В тот момент, когда она переносила его вместе с подзарядкой в спальню, раздался неожиданно поздний звонок. Абонент в списке контактов не значился, а значит, его можно было с чистой совестью проигнорировать. Что она и сделала: скорее всего, ошиблись номером.
Однако вызов повторился. Поколебавшись несколько секунд, она решила ответить.
— Да, я вас слушаю.
— Екатерина Александровна? — спросил показавшийся знакомым женский голос.
— Да. Простите, вы кто?
— Здравствуйте. Как бы вам объяснить… Я — давняя знакомая семьи Ладышевых.
