очень медленно застраивался. В основном это были частные дома. Лётный состав и старослужащие из инженерно-технического состава были расселены в оставшемся после войны жилье, о нового не строилось. Нам с женой пришлось снять мансарду у частника, в которой летом жить было терпимо, а ближе к зиме нужно было без конца топить печку. Но всё равно было холодно. Время от времени я обращался к командованию с просьбой о жилье, но каждый раз получал отказ.
Приближался новый 1956 год. По существующей традиции многие офицеры приглашались на встречу Нового года в Дом офицеров. Мы с женой тоже были приглашены и с удовольствием отправились на праздник. В большой комнате двухэтажного деревянного, ещё довоенной постройки, дома, который был переоборудован под Дом офицеров, были накрыты столы, стояла новогодняя ёлка. Народу пришло много: командование дивизии, полков, лётчики, инженеры. Все с наряженными жёнами После первых тостов обстановка разрядилась, официоз прошёл, начались танцы, песни, анекдоты. В общем, веселье.
На этом вечере мы с женой впервые познакомились с А.Я. Брандысом и его супругой, Нилой Семёновной, красивой. молодой, доброжелательной женщиной с огромными голубыми глазами. Она очень непринуждённо завела с нами разговор, поинтересовалась, кто мы и откуда, нашими проблемами и заверила, что всё образуется и будет хорошо. Немного рассказала о своём муже (пока тот отсутствовал) и шестилетнем сыне. Когда узнала, где мы живём (оказалось на одной улице и почти рядом), обрадовалась и пригласила в гости. Мы были растроганы таким вниманием. На мои слова о неравном положении, чтобы ходить в гости к командиру, заявило, что он простой человек и без предрассудков Домой в свою мансарду мы возвращались в хорошем настроении и от праздника, и от знакомства с Брандысами.
В начале января Анатолию Яковлевичу было присвоено очередное воинское звание. А наша жизнь потекла в прежнем русле. Домой приходил только спать И вот, однажды в самом начале весны, во время очередных полётов, когда в аэродромной каптёрке собрались лётчики во главе с командиром дивизии, я подошёл к Брандысу и потихоньку спросил его, не появилось ли жильё. В ответ он заявил, что жилья нет, но если я желаю, он может нам с женой выделить одну комнату в своей трёхкомнатной квартире. Конечно, я это понял, как шутку, и сразу от него отстал.
Через несколько дней, придя домой с очередных полётов, поднялся по лестнице на свою мансарду и, к своему неописуемому удивлению обнаружил её пустой. Ни жены, ни мебели. Хозяин дома, к которому я обратился, заявил, что пришли солдаты и перенесли вещи к Брандысом. Оказывается, после новогоднего вечера наши жены подружились и, в конце концов, приняли решение жить в одной квартире, чтобы не было скучно. Ведь мужья вечно на службе, постоянно отсутствуют, а так веселее. Как для них всё просто!
Конечно, на первых порах я чувствовал себя крайне неловко, особенно, когда мы вместе с Анатолием Яковлевичем оказывались дома. Но потом, поближе с ним познакомившись, и поняв, что это за человек, всё стало на свои места. Никакого зазнайства, высокомерия, 'комчванства'. Простота, скромность, открытость, искренность, доброжелательность – вот качества, которые я в нём обнаружил. И это, несмотря на величайшие военные заслуги. Это произвело на меня неизгладимое впечатление, которое я сохранил на всю жизнь.
Пользуясь неформальной обстановкой, в которой мы довольно часто оказывались либо за праздничным столом, либо, играя в шахматы или просто разговаривая о жизни, я пытался расспрашивать Анатолия Яковлевича о войне и его участии в ней. Он не очень охотно рассказывал о себе, но всё же я узнал, что на фронте он был чуть менее двух лет. За это время прошёл путь от пилота, младшего лейтенанта до капитана, командира авиаэскадрильи, дважды Героя Советского Союза. Поскольку он был лётчиком-штурмовиком и летал на Ил-2, то ордена давались за количество успешных боевых вылетов, а звания присваивались в зависимости от времени участия в боевых действиях.
Ещё из разговоров с ним я узнал, что он ни разу не был ранен. 'Неужели не попадал в критические ситуации', – спросил я. 'Попадал', – ответил он, и продолжил: 'Однажды над морем самолёт был так повреждён, что уже не управлялся и практически падал. Мысленно прощаясь с жизнью, лихорадочно искал выход из создавшегося положения. Буквально в последнюю секунду мелькнула мысль – триммер! Попробовал – получилось! Выровнял самолёт и буквально доковылял до своего аэродрома'. Больше ничего мне вытянуть из него не удалось.
Анатолий Яковлевич очень любил играть в шахматы. Мы с ним частенько этим занимались, как правило, в ожидании ужина. Даже находясь в совершенно проигрышной позиции, он никогда не сдавался и играл до мата или до голого короля. Сказать 'Сдаюсь' было выше его сил. Сопротивляться до последнего, искать выход из любого положения было его принципом. Мне кажется, что именно эти качества: упорство, настойчивость, желание до последнего искать выход из любого положения, во многом определили его военные успехи. Ну и конечно прекрасное знание самолёта, умение быстро соображать, ориентироваться в сложной обстановке, найти единственно правильное решение.
Осенью 1956 года меня перевели на новое место службы, и связь с Брандысами надолго прервалась. Мы пару раз встретились ним случайно. Только совсем недавно, работая в архиве, мне удалось более подробно познакомиться с жизнью, службой и судьбой этого замечательного человека. Я считаю своим долгом рассказать о нём подробней.
Анатолий Яковлевич Брандыс родился 12 августа 1923 года в г. Днепропетровске в семье рабочего вагоноремонтного завода. После окончания спецшколы ВВС в июне 1941 года, он, сразу же после начала войны, был призван в армию и уже 25 июня поступил в Днепропетровскую школу первоначального обучения, в которой освоил самолёт У-2, а затем, в декабре 1941 года был направлен в Пермскую военную авиашколу пилотов.
Пройдя полный курс обучения, и получив 19 июля 1943 года первое офицерское звание 'младший лейтенант', был выпущен в качестве пилота штурмовика Ил-2 с записью в лётной книжке: 'Лётную программу на самолёте Ил-2 освоил. Оценка – отлично'.
Интересная деталь. После выполнения каждого полёта с инструктором, последний оценивает действия обучаемого курсанта по многим параметрам, таким как взлёт, набор высоты, развороты, построение маршрута и т.д. Среди отмечаемых параметров всегда фигурировала 'осмотрительность'. Конечно, в процессе обучения и многочисленных полётов неизбежно в действиях курсанта Брандыса отмечались шероховатости и оценки бывали разные. Но по 'осмотрительности', начиная с первого полёта на боевом самолёте, который состоялся 9 марта 1942 года, и до последнего, неизменно стояла отличная оценка. Очевидно, что это качество в боевых последующих вылетах сыграло важную, если не ведущую роль.
После месячного пребывания в учебно-тренировочном авиаполку Уральского военного округа, где он осваивал боевое применение, младший лейтенант Брандыс в августе 1943 года в качестве лётчика прибыл в 75-й Сталинградский гвардейский авиаполк 1-ой гвардейской штурмовой авиадивизии в составе Действующей армии Южного фронта. С этого момента двадцатилетний лётчик начинает вносить свой личный вклад в дело Победы.
31 августа 1943 года он совершает первые два боевых вылета на штурмовку вражеского переднего края. К тому времени экипаж штурмовика Ил-2 из-за высоких потерь был дополнен стрелком. Задачей стрелка являлся обзор задней полусферы и защита самолёта от нападения со стороны хвоста с помощью подвижного крупнокалиберного пулемёта.
В день, когда в часть прибыли стрелки для формирования экипажей, Анатолий где-то задержался и попал, как говорят, к шапочному разбору; в помещении остался только один претендент: невысокий, щупловатый и довольно пожилой, по мнению других лётчиков, киргиз. Звали его Абдыкасым Ка- рымшаков и было ему за тридцать, что естественно делало его в глазах молодых двадцатилетних лётчиков менее привлекательным, чем земляки-ровесники.
Абдыкасым оказался верным боевым другом и отличным стрелком, не раз выручавшим из беды самолёт, лётчика и себя. С лёгкой руки Анатолия его 'перекрестили' в Андрея, на которого он охотно отзывался до конца своих дней.
Войну Абдыкасым Карымшаков закончил полным кавалером ордена Славы, что приравнено по статусу к званию Герой Советского Союза. В Киргизии таких кавалеров всего несколько человек и Карымшаков после войны стал там очень почитаемым гражданином. На всех встречах и торжествах он всегда начинал разговор со слов благодарности своему командиру Толе.
Начались боевые будни экипажа, вылеты на штурмовку вражеских войск, танковых колонн, укреплений. Теперь дальнейшая судьба зависела от мастерства лётчика и стрелка и, конечно же, госпожи удачи. Особенностью целевого назначения штурмовика Ил-2, по определению, предполагались полёты на
