даже не стал снимать, презрительно глядя на бойца. А, наоборот, следовало. Боец-то, похоже, сумасшедший, подумал Костя и спросил:
— А куда стрелять собираешься?
— Туда, — уверенно сказал боец, показав на склон нависающего холма.
— Здесь же ничего не видно.
— Ну да… Засада… — убежденно ответил Витя.
— А давно сидишь?
— Месяц, однако… — Витя уселся на свой спальник, достал из ниши кружку и налил в нее такого вонючего самогона, что за версту стало ясно, что это самый что ни на есть первач. — Будешь?
— Нет, спасибо, — отмахнулся Костя.
— Я буду! — храбро шагнул вперед Сашка.
— Тебе нельзя! — сказал Костя.
— Костя, мне так хочется… Сегодня что-то пошло… — слезно попросил Сашка. — День такой… — Он оглянулся на лес за спиной.
— Успокойся, ковбой! — ответил Костя, стараясь лишний не смотреть на Елизавету, потому что он немного стеснялся ее нежностей и насмешливого взгляда Игоря.
Что-то изменилось в их взаимоотношениях, но он еще не понял, что именно и насколько серьезно, словно ему мало было ее слез и отчаянных поцелуев. Да и что значат эти ее поцелуи? Может быть, просто приступ жалости к нему или к самой себе? Надо с ней поговорить, но только без этих надоедливых свидетелей, которые так и норовят сунуть нос не в свои дела.
Сашка словно угадал его мысли и обиженно шмыгнул носом. На его лице было написано, что он этого Косте никогда не простит и припомнит при первом же удобном случае. Косте же было наплевать, он ждал, что и Игорь захочет выпить, но Игорь почему-то промолчал — то ли напился спирта, то ли совесть заела. А может, ему Петрополь тоже поперек горла и он жаждет побыстрее убраться отсюда?
— А я приму. Мне еще долго сидеть, — важно сказал Витя и опрокинул в рот вонючую жидкость. — А-а-а!
Должно быть, самогон был очень крепок. С минуту Витя Петров ловил ртом воздух. Лицо его сморщилось, как старый гриб, покраснело, а потом внезапно разгладилось и сделалось как у святого Петра — одухотворенным и пророческим. Черт! — подумал Костя, может, он и есть святой, какой-нибудь блаженный из желтого дома?
— Ты понимаешь, что это не позиция?! — вдруг закричал Игорь и стал ходить вокруг и гневно размахивать руками, даже той, что на перевязи. — Куда только ваши командиры смотрят?!
Костя испугался, что с Игорем снова случится припадок немотивированной злости. Вероятно, на него все еще действовал спирт. Хорошо хоть Витиного самогона не попробовал.
— Почему? — удивился Витя. — Отличная позиция, я в засаде. Никто не видит. Выскочу как черт из табакерки!
У него тоже была своя логика, которую, похоже, никто не понимал. Но где он взял столько оружия? — удивился Костя.
— А если они пойдут другим путем?
— Нет, они пойдут здесь! — убежденно замотал головой боец.
— Почему?
— А ты сходи посмотри… — Боец полез на склон холма.
Все невольно стали карабкаться следом. Костя предпочел двигаться так, чтобы его обдувал ветерок. Сашка Тулупов забрал еще круче. Одному Игорю, кажись, все было нипочем. В своих скитаниях по свету он привык и не к таким проявлениям человеческой слабости, как запах мочи. «К черту приверед!» — читалось на его открытом и мужественном лице. Завета же осталась у окопчика и терпеливо смотрела им вслед. «Знаю я эти мужские игры, — думала она, — вам бы все стрелять да водку пить».
Холм был невысокий — метров пять-шесть, но почва на нем была такая мягкая, так много нападало здесь иголок, что ноги увязали по щиколотку.
С вершины холма действительно открывался впечатляющий вид. Река, огибая полуостров с крепостью Петрополь, прижималась к лесу именно в этом месте, и в этом же месте к воде была прорублена просека, смотрящая на юг.
Логично, подумал Костя, хороший обзор и сектор обстрела тоже.
— Вот что, вояка! — безапелляционно заявил Игорь. — Позиция твоя здесь! А стрелять будешь туда, за реку, откуда поплывут. Если приплывут, конечно.
— А как же?.. — Витя оглянулся на свой уютный окопчик.
— Иначе твои старания теряют всякий смысл. Понял?
Витя сконфуженно почесал затылок.
— Понял, — нехотя ответил он и пожаловался: — У меня военной подготовки нет. Я и сам думал, да никто ведь не подскажет…
— Вот я тебе и подсказываю, — сказал Игорь с просветленным лицом. — Внизу будешь прятаться, когда тебя станут обстреливать из танков, а здесь будешь стрелять, когда попрут.
— Вот спасибочки… — обрадовался Витя. — Вот спасибочки… Я и сам думал, что неверно выбрал позицию, а вот как верно — докумекать не могу. Истинно сказано: одна голова хорошо, а две лучше!
Игорь Божко расплылся в улыбке. Несомненно, он был счастлив, как никогда. Костя понял, что Игорь вспоминает свою юность и себя в Афгане, такого же необученного и беспомощного, как Витя Петров.
Петров же скатился вниз, достал откуда-то огромную штыковую лопату и так же бодро вскарабкался на холм.
Сашка наконец-то одумался и схватился за «соньку». Кадр действительно был удачным: боец в контрсвете, окапывающийся на вершине холма, только земля летит на фоне неба и облаков. Все-таки есть у Сашки профессиональное чутье, подумал Костя. Может, я его все-таки прощу? Завета сосредоточенно шла за ним, и он периодически оглядывался, примечая, как она легко и грациозно идет и как ставит ногу — уверенно и ловко. Игорь, думая о чем-то своем, двигался за ней и тоже оглядывался, пока их не догнал вдохновленный Сашка с «сонькой» на плече.
Форт Петрополь все еще огрызался огнем, но уже не так бодро, с частыми паузами между залпами. То ли противник выдохся, то ли Большаков сплоховал. Нет, думал Костя, шагая через кусты и кочки к дороге, просто ухандокали немцев или… или наоборот, но об этом как раз думать и не хотелось. Не верилось что гениальный Большаков так просто сдаст древнюю крепость. Не за тем он здесь сидит, как кость в горле у немцев. Да и наши не позволят, думал Костя. Отобьют и защитят. Ему почему-то хотелось верить, что на войне все продумано и учтено, что война, как в учебнике, без хаоса и поражений, стоит только налечь на противника всем миром, как он побежит с позором назад, в свою Европу.
«Ниссан», который так и не загорелся, печально торчал на дороге посреди леса. Сашка залез внутрь, покопался между сидений и вытащил кусок раздавленного сыра и палку колбасы. Колбасу он выбросил, потому что она уже стала несъедобной, а сыр принялся раздавать:
— Ешьте… ешьте…
Сыр пах машиной, но был вполне съедобен. Завета смотрела на Костю счастливыми глазами, словно прорвало плотину чувств, даже Сашка и Игорь деликатно отворачивались. Что я буду делать с ней? — внезапно подумал он. Ехать в Москву? А там Ирка Пономарева, которой я обещал жениться. Кто меня тянул за язык? Что делать? Что делать? Надо на что-то решаться еще до того, как этот вопрос встанет ребром. А рано или поздно он встанет. Как я буду выглядеть? В глазах одной — предателем, в глазах другой — рыцарем. Надо делать выбор, думал Костя. Ох как надо! Выглядеть плохо он не хотел в любом случае.
Вдруг со всех сторон одновременно раздалась стрельба. Костя ничего не понял и оглянулся на холм Вити Петрова. Оттуда тоже стреляли. Были видны пулеметные вспышки. Петров бил длинными очередями в сторону реки. Однако к уже привычным звукам АКМ, как чужая речь, добавилось стрекотание американской М-16. Это было очень и очень плохо. Откуда здесь М-16? — только успел подумать Костя, как над их головами пронесся целый рой пуль. Игорь Божко, как истый военный, присел, определив направление отхода, махнул рукой:
— За мной! — И подался с дороги в ближайшие кусты.
Однако молодой осинник хотя и скрывал от противника, но не давал защиты, и на голову то и дело
