Голос оказался прекрасным собеседником. Он рассказывал фотографу, что и где снимать, приводил его в очень красивые места, советовал, как печатать и какие фотографии в какой журнал отсылать. В общем, Стасу достался очень активный Голос.
Временами Стас начинал сомневаться в этих советах, но каждый раз убеждал себя, что Голосу виднее.
Неделю назад один влиятельный человек согласился посмотреть фотографии и сказал, что ему безумно понравилось и кое-какие снимки наверняка удастся напечатать. Всю неделю Стас уже мысленно давал интервью и в то же время не верил своему счастью. Только сегодня он узнал, что фотографии не взяли. И не возьмут. Потому что всё, что он делает, «не то чтобы совсем плохо, но…»
И вот теперь он сидел на столе и смотрел на письмо с очередным отказом. За всё время ни одной фотографии Стаса никуда не приняли. Он и сам теперь увидел, что его снимки ужасны, но Голос… Голосу- то лучше знать!
– Ты здесь? – устало спросил Стас.
– А где мне еще быть? – жизнерадостно отозвался Голос.
– Опять не приняли. Всё-таки снимки у меня получаются какие-то дурацкие…
– Я вижу. Ты прав, пожалуй.
Стас обомлел.
– А зачем тогда ты мне всё это советовал? Зачем таскал меня по улицам и подсказывал ракурсы?! – выкрикнул он.
– Скучно мне было. Просто скучно.
– Значит, на самом деле я плохой фотограф? – еще надеясь услышать обратное, прошептал Стас.
– По правде сказать, ты отвратительный фотограф. Займись чем-нибудь другим, – фальшиво посочувствовал Голос.
– А ты?
– Что – я? У меня и без тебя дел полно. Развлекся – и хватит. А ты… О! Попробуй испечь пирожки, что ли! Вдруг полегчает?
– Но я не умею печь пирожки! – Стас чуть не взвыл от отчаяния.
Две недели Голос был его поводырем, помогал во всем, а теперь, как ему казалось, откровенно издевался.
– Фотографировать ты тоже не умеешь. Посмотри в Интернете рецепт и попробуй. Чай, не маленький! – раздраженно и уже совсем невнятно проговорил Голос и исчез.
У него и вправду дел по горло, а этот бестолковый смертный… Ну, может, теперь он поймет, что надо жить своим умом – хотя бы иногда, для разнообразия. Пока не появился кто-то еще, кто с удовольствием заберется ему в голову или в душу прямо с улицы, в грязных ботинках, даже не вытерев ноги у входа.
Спустя короткое время бывший фотограф Стас уже сидел на крыше.
Сколько сил он вкладывал в каждую фотографию, сколько стараний, надежд! И каждый раз у редакций и галерей обязательно находились причины для отказа. А теперь еще и Голос его предал.
Но на крыше Стас сидел вовсе не для последнего полета: он и раньше прятался здесь от окружающего мира. Мечтал, как отключит телефон, вырубит компьютер и будет рисовать черной краской на черном листе бумаги что-нибудь очень мрачное, совсем как его сосед художник.
– Нет справедливости в этом мире! – вздохнул Стас.
– Конечно, нет, – флегматично отозвался Призрак.
Что? Ах, да!
Стас очень любил приходить на эту крышу еще и потому, что там жил Призрак. Сказать по правде, фотограф искренне считал его своим воображаемым другом. Может, он и Голосу-то не особо удивился, потому что привык к невидимым собеседникам.
– Фотографии опять не взяли.
– Так это не в первый раз.
– Да, но что мне теперь делать? Я как будто каждый раз бьюсь головой о стенку, пытаюсь ее сдвинуть, и вроде как даже начинает получаться… А потом опять ничего! Это как… как орать в вакууме!
– А ты пробовал орать в вакууме? Хотя с твоей фантазией… Я бы, конечно, мог дать тебе мудрый совет, как полагается призракам по законам жанра. Но знаешь, о чем я думаю?
– О чем?
– О том, что я умираю как хочу курить! Но, во-первых, призраки не курят; во-вторых, воображаемых друзей с сигаретой я тоже как-то не встречал. В-третьих, умереть еще раз мне уже не светит.
– Я так надеялся… – Стас вздохнул.
– Да? На свою девушку ты тоже надеялся. Потом на что-то еще… Погоди, я забыл… Ты давно не заходил, вот я и расслабился, перестал вести список… О! Вспомнил! Одно время ты надеялся встретить на улице эльфа. Это как, по-твоему, – нормально?
Жалко, что Призрака нельзя стукнуть! И скидывать с крыши его тоже бесполезно.
– Я могу очень достоверно притвориться, что падаю. А вот задушить меня не получится – я неосязаемый, – прочитал его мысли Бендер. – Ладно, не дуйся. Так уж и быть, скажу. Справедливость на самом деле есть!
– И где она?
– Вот прямо тут, на крыше. Сидят два гаврика и жалуются друг другу. Я – что хочу курить, а ты… Слушай, ты уже вроде как взрослый, а до сих пор веришь в воображаемых друзей, да еще и плачешься одному из них на вселенскую несправедливость! Разве это не смешно? Что скажешь?
– Гм… Слушай, а может, мне комиксы начать рисовать? И наряжать героев в придуманную мною коллекцию одежды?
– Боже милосердный! Ты придумал коллекцию одежды?! А вдруг твои комиксы станут популярными и люди действительно вздумают это носить? Стас, хорошо, что я призрак – меня ты переодеть не сможешь! – очень правдоподобно изображая испуг, воскликнул Бендер.
Стас вздохнул и поплелся обратно в свою квартиру, где даже рыбки им командуют. И так никогда и не стал дизайнером – потому что поверил Призраку.
А Бендер хмыкнул, покачал головой… и вдруг резко обернулся.
Позади него сидел рыжий кот и смотрел с укоризной.
Призраку почему-то стало стыдно. И Голосу тоже.
Глава 40
Кот и Ворон
Его, крошечного, подобрали на улице дети, но мама запретила им нести в дом «эту гадость» – примета плохая, да и вообще… «Вообще» в таких случаях было любимым маминым словом.
И Вороненок снова попал на улицу, только уже за три квартала от своего гнезда.
Потом его принес домой подвыпивший муж в надежде, что жена умилится маленькому черному чуду, но и здесь птенца посчитали плохой приметой, да и у дочки могла начаться аллергия.
Так он опять оказался под холодным осенним дождем. И вдруг услышал:
– Привет! Иди сюда, под крышу, тут не капает!
– Ой, привет!
Так черный Котенок и черный Вороненок познакомились и спрятались от дождя и людей под «крышей» – козырьком водосточной трубы. Вместе они не так мерзли. Со временем Котенок научился царапаться, а Вороненок – летать. Они выжили, стали друзьями, а потом выросли и разбежались каждый по своим делам.
Но каждый год под «крышу» приходил наглый черный Кот, чей бойцовский характер знали обитатели всех дворов в округе, и прилетал встрепанный черный Ворон, которого побаивались даже полностью отмороженные голуби.
