скромный тактический опыт «малоубедительным». — Мы также можем сказать, что война в Испании это «еще не крупные испытания», и вправе спросить, не дала ли она ложного представления о большой современной войне…»
Действительно, в европах утвердились во мнении, что новые средства борьбы не способны изменить природу боя, так как вслед за развитием средств нападения происходит усиление обороны, и даже так: «Развитие военной техники дает преимущество главным образом обороне и лишь во вторую очередь — наступлению, а «сокрушительные удары на всю глубину не имеют надежды на осуществление; ни о каких новых формах глубокой, сокрушительной операции не приходится говорить». Таким образом, будущая война снова приобретет позиционный характер и будет длительной борьбой на истощение. Роль танков снова сведется к непосредственной поддержке пехоты, и «лишь при особых условиях, позволяющих оправдать такой риск», они могут быть использованы для самостоятельных действий. Исходя из этой концепции, легкие танки являются бесперспективными, востребованы будут тихоходные машины с противоснарядным бронированием.
Уже в 1937 году в Париже вышла книга Гельмута Клотца, в которой автор делал далеко идущие выводы:
«Иллюзия непродолжительной и молниеносной войны ходом гражданской войны в Испании уничтожена полностью. С этой точки зрения германо-итальянская интервенция, имевшая в числе многих других своих целей также служить своего рода генеральной репетицией перед большим представлением, принесла горькое разочарование и в то же время дала спасительный урок своим режиссерам. Мнение о том, что законы, находившие себя приложение в августе — ноябре 1914 г. на Западном фронте, стали теперь, в связи с техническим прогрессом, несостоятельными, оказалось совершенно неправильным…
Отсюда вытекает следующий вывод.
Даже находящийся в состоянии постоянной мобилизации противник, располагающий сильной и хорошо организованной армией, прекрасно вооруженными и обученными войсками, не сможет быстро одержать решающую победу.
Если наступающий противник пользуется оружием, обеспечивающим ему внезапность, это может только до некоторой степени увеличить его шансы. Но даже в том случае, если эта внезапность наступления будет осуществлена на 100 % (что весьма трудно допустить), этого окажется все же недостаточно для решения исхода войны.
Сторона, подвергшаяся внезапному нападению, а также внезапно атакованная армия не обладают обычно достаточной силой, чтобы немедленно остановить атаку или чтобы разбить и уничтожить противника. Только под прикрытием гибкой обороны, сдерживающей наступление агрессора и безостановочно ослабляющей его, может быть осуществлена мобилизация войск и всех сил страны…
Грядущая европейская война будет, несомненно, весьма длительной. В процессе ее найдут место неподвижные фронты на огромном протяжении. Все попытки наступления будут парализованы или окончательно уничтожены возросшей эффективностью обороны».
Советские стратеги также постановили, что «новые формы борьбы, требующие глубокого поражения всей глубины сопротивления противника, себя не оправдали». Книга Клотца была издана на русском языке с предисловием для непонятливых:
«Разрушены иллюзии о непродолжительной и молниеносной войне. Автор глубоко убежден — и нельзя с ним не согласиться, — что в будущей войне возможны большие участки фронтов, где стороны перейдут к позиционным формам войны. Последнее утверждение автора в известной мере подтверждается действиями сторон и в японо-китайской войне.
Известно, что армия японских захватчиков, сосредоточенная в Китае, в отношении обучения, вооружения и технического оснащения намного превосходит армию китайского народа. Тем не менее такая армия не принесла японцам скорого (молниеносного) окончания войны. Война продолжается уже около года, и конца ее пока не предвидится. Командование японских сил имело все возможности создавать на известных направлениях превосходство в технике. Однако, даже вынуждая в таких случаях китайские части к отходу, оно ни одного раза не достигло сколько-нибудь значительного успеха. В большинстве случаев китайские части отходили организованно, без значительных потерь живой силы…
В связи с уже имеющимся опытом гражданской войны в Испании и японо-китайской войны нельзя не согласиться с мнением Клотца относительно большого значения укрепленных районов и частей прикрытия в начальный период войны, которые обеспечат проведение подготовки и мобилизационного развертывания страны к войне».
С мнением Клотца, в самом деле, невозможно было не согласиться, поскольку оно лишь подтверждало мнение Сталина и Ворошилова о «вредительском характере» теории глубокой операции и глубокого боя. Ее придумали «враги народа», чтобы уготовить поражение Красной Армии.
М.Н. Тухачевский, капая кровью из носа, еще сочинял в камере Лубянской тюрьмы свой коварный «план поражения РККА» в войне с германо-польскими полчищами, когда Сталин и Ворошилов собрали расширенное заседание Военного совета с участием членов Политбюро ЦК ВКП(б). Совещание, на котором присутствовали 169 руководящих военных работников, представлявших, по сути дела, все вооруженные силы, проходило с 1 по 4 июня 1937 года в Свердловском зале Кремля.
Предварительно участников под расписку ознакомили с признательными показаниями арестованных военачальников, причем, как вспоминает бывший начальник Военно-электротехнической академии К.Е. Полищук, в протоколах допросов читавшие «обнаружили не только имена уже арестованных сослуживцев, но и находящихся к этому времени еще на свободе, а некоторые — и свои собственные», как, например, заместитель начальника Генштаба комдив К.А. Мерецков, начальник Управления военных заведений комкор А.И. Тодорский, начальник Разведуправления комкор С.П. Урицкий, начальник ГАУ комкор Г.И. Кулик и др.
После чего «первый маршал» зачитал доклад «О раскрытом органами НКВД контрреволюционном заговоре в РККА». Конечной целью заговора являлось «убийство руководителей партии и правительства», ликвидация Советского Союза, «восстановление ярма помещиков и капиталистов». Весьма любопытно признание К.Е. Ворошилова, что глубоко законспирированная организация «убийц и диверсантов», финансируемая германской, польской и японской разведками, имевшая разветвленную агентуру на местах, планировавшая взрывы артиллерийских складов, мостов на Березине и Днепре, за пять лет своего существования ничего на практике осуществить не смогла, «что эта сволочь только между собой болтала, разговаривала, шушукалась и готовилась к чему-то (?!), не смея по-настоящему двинуться». То есть, кроме «болтовни и шушуканья», к протоколу нечего было подшить: не нашлось хотя бы завалящего эстонского резидента, капсулы с ядом в подворотничке или «адской машины» в хлебном батоне. Ни одного орудия террора. Разве что резиновый член Ягоды?
В заключение нарком попенял присутствующим, что они не сумели разглядеть врагов в собственных рядах, не «сигнализировали» куда следует, и призвал «железной метлой вычистить армию буквально до самых щелочек».
На второй день заседания выступил И.В. Сталин. Он подтвердил, что в стране был «военно- политический заговор против Советской власти, стимулировавшийся и финансировавшийся германскими фашистами». Далее простым и понятным языком вождь поведал о том, как легко вербуют красных командиров всяческие разведки и подпольные центры — «на базе бабской части» и неудовлетворенного честолюбия. И тоже призвал «сигнализировать», а кто «не сигнализирует», намекнул Вождь, тот продолжает троцкистскую линию.
Военная верхушка страны без колебаний сдала сослуживцев. В прениях выступили 42 человека. Ни один из них не посмел усомниться в факте существования заговора. Все каялись в потере бдительности и проявленной доверчивости к врагам народа, били себя в грудь, заявляя о верности великому Сталину, обещали сделать все, чтобы возместить нанесенные заговорщиками потери, беспощадно выкорчевать «вражеские корешки» и вывести Красную Армию на небывалую высоту боевой готовности. Все клеймили позором шайку арестованных врагов, обзывали фашистами и шпионской шантрапой, кое-кто требовал сразу же их расстрелять или повесить. Особо яростные обличители из числа обиженных «героев Гражданской войны», оказывается, давно всем пролетарским нутром испытывали «органическую ненависть» к барину Тухачевскому, к истерику Уборевичу, к мерзавцу Якиру, к дураку Корку, тут же приводили примеры
