«По своим артиллерия бьет…». Слепые Боги войны

успех в боевой подготовке войск, твердого и квалифицированного руководства всей жизнью и деятельностью их в мирных условиях и тем более не сможет обеспечить победоносного командования на поле боя порученными ему войсками».

В перечне недостатков отмечалось пьянство, принявшее за последнее время чрезвычайно широкие размеры и ставшее бичом армии». Тем не менее задачей № 1 на будущий учебный год была объявлена «большевизация Красной Армии» и полное очищение рядов от «врагов народа»; от командных кадров требовалось вооружиться до зубов «марксистско-ленинской теорией, знанием законов общественного развития и политической борьбы», взяв за основу изучение «Краткого курса истории ВКП (б)». А все остальное — потом.

Тем временем равновесие в Европе рушилось. После аншлюса Австрии весной 1938 года потенциальных союзников и потенциальных противников Советского Союза чрезвычайно интересовало реальное состояние Красной Армии как военного инструмента, мощь которого необходимо учитывать в будущих политических раскладах.

Посол Германии Фридрих фон Шулленбург в сводке от 14 июня 1937 года подчеркивал, что Красная Армия лишилась лучших своих командиров, заменить которых в течение короткого времени не удастся: «Несмотря на противоположные уверения советской прессы, следует предположить, что разоблачение высшего армейского командования как последних предателей окажет деморализующее воздействие на офицерский корпус».

Военный атташе США в Москве подполковник Ф. Фэймонвилл в докладе, направленном в Вашингтон 17 июня 1937 года, сообщал:

«Поскольку снижение уровня боеготовности Красной Армии отрицательно сказывается на безопасности Советского Союза, страна жестоко пострадала в результате событий 11 июня…

В связи с тем, что сильная Красная Армия в последние три года была несомненным фактором мира в Европе, ее недавнее ослабление в результате казни маршала Тухачевского и его соратников существенно подрывает силы, выступающие за мир, и создает куда более вероятные перспективы для японской и фашистской агрессии».

Французский военный атташе генерал Огюст-Антуан Палас писал в донесении от 20 июня 1938 года:

1) Красная Армия, вероятно, более не располагает командирами высокого ранга, которые бы участвовали в мировой войне иначе как в качестве солдат или унтер-офицеров.

2) Разработанная Тухачевским и его окружением военная доктрина, которую наставления и инструкции объявили вредительской и отменили, более не существует.

3) Уровень военной и общей культуры кадров, который и ранее был весьма низок, особенно упал вследствие того, что высшие командные посты были переданы офицерам, быстро выдвинутым на командование корпусом или армией, разом перепрыгнувшим несколько ступеней и выбранными либо из молодежи, чья подготовка оставляет желать лучшего и чьи интеллектуальные качества исключали критичную или неконформистскую позицию, либо из среды военных, не представляющих ценности, оказавшихся на виду в гражданскую войну и впоследствии отодвинутыми, что позволило им избежать всякого контакта с «врагами народа». В нынешних условиях выдвижение в Красной Армии представляет своего рода диплом о некомпетентности.

4) Чистка, распространяющаяся снизу вверх, глубоко дезорганизует воинские части и скверно влияет на их обучение и даже на условия их существования. В этом отношении весьма показательны все более многочисленные нарекания на плохое обслуживание военной техники и учреждение Ворошиловым «комиссий по экономическому сотрудничеству». Примечательно, что деятельность этих комиссий, превращающая воинские части в сельскохозяйственные предприятия, тремя годами ранее была признана вредной и отменена…

6) Учреждение института военных комиссаров… и все более непосредственное наблюдение со стороны органов государственной безопасности ставит кадры Красной Армии в положение невозможности полезной работы и лишает их всякой инициативы и увлеченности делом.

7) Даже дисциплина подорвана критикой со стороны подчиненных, которых к тому подталкивают и поощряют, своих начальников, постоянно подозреваемых в том, что завтра они окажутся «врагами народа».

Эта прискорбная ситуация, которая нанесла советским кадрам (по крайней мере, высшему командованию) более серьезный урон, чем мировая война, делает Красную Армию в настоящее время почти непригодной к использованию».

Общий вывод был таков: репрессии еще более укрепили сталинскую диктатуру и одновременно серьезно ослабили СССР. Грубо говоря, товарищ Сталин использовал служебное положение в личных целях. Поэтому в ближайшие годы Кремль вряд ли будет способен обеспечить выполнение каких-либо союзных обязательств, а Красная Армия — вести наступательную войну.

Как обычно, два раза в год на Красной площади печатали шаг парадные коробки, проносились быстроходные танки, тягачи волокли тяжелые гаубицы, а на трибуне мавзолея «первый маршал» пел ритуальную песню:

«Корабль социализма, рассекая волны трудностей, отбрасывая с пути своего весь мусор, неуклонно и быстро идет вперед.

Товарищи! Советский государственный корабль оснащен хорошо. Его команда — это наша славная Коммунистическая партия, партия Ленина-Сталина. Во главе этой прекрасной, чудесной, делами свидельствующей о своем могуществе команды, стоит великий кормчий — наш несравненный, великий Сталин.

Товарищи! Такому кораблю не страшны ни пучины внешних авантюр, ни подводные камни внутренней предательской мрази, которую наше Правительство, партия, весь народ беспощадно изничтожают.

Мощь нашего государства неизменно растет. Красная Армия и Военно-Морской Флот зорко и грозно стоят на рубежах советской земли, готовые каждый миг к действию против агрессивного врага».

Что ни говорите, Тухачевский так не умел.

Тем временем на Дальнем Востоке пограничные стычки и дипломатические баталии вокруг спорных территорий на границе между СССР и японским протекторатом Маньчжоу-Го переросли в давно ожидаемый военный конфликт.

Японская угроза обозначилась еще осенью 1931 года, когда войска Квантунской армии оккупировали Южную Маньчжурию, вышли к КВЖД и продолжили движение на север, к советской границе. 13 января 1932 года в Москве было принято решение об усилении Особой Дальневосточной Краснознаменной армии войсками и техническими средствами и срочной переброске в Приморье и Забайкалье четырех стрелковых дивизий. В том же году СССР предложил Японии заключить пакт о ненападении, но в Токио сочли его «несвоевременным». В постановлении от 27 мая 1933 года «О мероприятиях первой очереди по усилению ОКДВА» указывалось на необходимость сооружения бензохранилищ, укрепленных районов, дорог, складов. Переброска новых частей и соединений на Дальний Восток из западных и центральных округов продолжалась непрерывно. В 1934 году здесь было 200 тысяч человек бойцов и командиров, 2000 орудий, более 1000 самолетов, около 2000 единиц бронетехники. В состав советской группировки вошел 11-й механизированный корпус. 17 мая 1935 года Забайкальская группа ОКДВА была выделена в самостоятельный округ, который возглавил комкор И.К. Грязнов. Среди мероприятий, направленных на повышение боеготовности, с полным основанием можно назвать реорганизацию в мае 1936 года Колхозного корпуса в 20-й стрелковый.

К 1 января 1937 года войска ОКДВА имели 13 стрелковых, одну кавалерийскую дивизию и две механизированные бригады. Забайкальский округ имел в своем составе 4 стрелковые и 2 кавалерийские дивизии, механизированный корпус и мотоброневую бригаду. Наибольшее количество стрелковых соединений было сосредоточено на Приморском направлении. 22 февраля того же года авиационные соединения ОКДВА были объединены во 2-ю авиационную армию особого назначения с дислокацией в Хабаровске. В течение 1938 года на усиление ОКДВА было направлено 105 800 человек рядового и