не находил себе места.
Сначала Коржецкий увидел Яшку. Тот ловко соскочил с подножки МАЗа и заторопился к вагончику. Яшкино лицо сияло. И Коржецкий понял, что ребята съездили в город не зря.
— Чем обрадует разведка? — спросил он, когда ребята перешагнули порог.
— Боевое задание выполнено! — отчеканил Яшка и по-военному приложил руку к виску.
— Ну, ну, — улыбнулся Коржецкий. — Вообще-то у нас в армии сержант говорил: к пустой голове руку не прикладывают.
— Вас понял, товарищ командир, — не обиделся Яшка.
Ребята, перебивая друг друга, стали рассказывать о встрече с бывшим начальником, отправившим снаряды на Черное озеро.
— Не зря хлеб едите, — серьезно сказал Коржецкий, выслушав мальчишек. — Будем связываться с военным округом. Видимо, саперов и водолазов придется просить.
Уже когда все вышли на улицу, Глеб остановился около Марфуши и тихо спросил:
— Вы-то где были с Марией Федоровной?
Девочка стала ковырять босоножкой землю. Коржецкий опустил голову и взялся за руль мотоцикла.
— Может быть, она еще вернется, — чуть слышно сказала Марфуша.
Антошка видел, что Марфуша говорит неправду. Она ведь прекрасно знает, что жена Коржецкого никогда в поселок больше не приедет. Антошка был уверен, что жалеть человека нельзя — жалость унижает его. Пусть Глебу будет трудно, но он должен знать правду.
— Не вернется она, — сказал Антошка. Коржецкий потупился, его плечи вздрогнули. Он хотел что-то сказать, но Антошка почувствовал, что ему надо сейчас, как можно быстрее, рассказать о разговоре со Светланой, иначе он никогда этого не сделает.
— Не вернется, — повторил он. — Это она мне сама сказала. И нечего ее жалеть.
Глеб тихо сказал:
— Поживем — увидим, братишка.
Коржецкий и Яшка уехали домой на мотоцикле, а Антошка с Марфушей стояли на обочине дороги и ждали попутную машину. Марфуша молчала, и Антошка чувствовал, что она на него сердится, и не совсем понимал, в чем же он провинился? Неужели из-за Коржецкого?
— Ты на меня дуешься, да?
Марфуша пожала плечами и осуждающе сказала:
— Ведешь себя, как дитя неразумное. Светлана, может, и сама еще не знает, как ей поступить.
— Но ведь она мне сказала сама, что не вернется.
— Не знаю, не знаю, — неуверенно повторила Марфуша и, будто рассуждая сама с собой, продолжала: — Как бы там ни было, а лишать человека надежды — жестоко. Пусть Глеб верит — ему будет легче.
— Правды боятся только слабаки, а Глеб не такой, он — сильный, — сказал Антошка. — Если начал рубить, то руби до конца, — так говорит мой отец.
Марфуша усмехнулась:
— Любовь не деревяшка, ее не перерубишь.
Антошка посмотрел на девочку и подумал, что она, кажется, знает в жизни такое, до чего он сам еще не додумался. И вообще, Марфуша кажется взрослее, чем она есть. У нее нелегкая жизнь. Может быть, это- то и сделало ее добрым и надежным человеком?
Через день на Антоновской площадке появилась грузовая машина с солдатами. Она остановилась около трестовского здания. Армейский капитан в полевой форме соскочил с подножки кабины и легко взбежал на крыльцо. Он направился в кабинет управляющего трестом. Скоро к крыльцу подъехали на повидавшем виды «ковровце» Коржецкий с Яшкой.
— Ни пуха, ни пера, — крикнул Яшка вслед комсоргу.
С машины спрыгивали солдаты. Яшка обошел военный грузовик, пнул кедом огромный скат и солидно сказал ближнему солдату:
— Техника что надо.
Но солдат не был расположен к беседе с Яшкой — он смотрел на девчат, толпившихся у магазина и тоже с интересом рассматривающих приехавших на стройку военных.
— Никак пополнение? — крикнула солдатам одна из девушек. — Айда в нашу бригаду — мы вас приветим, солдатики.
— Служба не позволяет, девчата. Так что извините, — ответил старшина.
— Тогда служите, мы вас подождем, — засмеялись в ответ.
Яшка приблизился к водителю, прислонившемуся к капоту машины, и осторожно закинул:
— Как дела, товарищ военный?
— Солдат спит, служба идет, — туманно ответил тот.
— Это так, — согласился Яшка. — В наши края по делам или как? — продолжал выведывать хитрец.
— Военная тайна, — весело сказал водитель. — Знаешь, что это такое, браток?
— Кто не знает, — мудро сказал Яшка. — Военная тайна — это во! — и он чиркнул для большей выразительности пальцем по горлу. — Но это ведь только для врагов военная тайна — тайна, а я нашенский, я никому ни-ни.
Водитель положил на Яшкино плечо руку.
— С виду-то будто нашенский — и веснушки на носу, и вроде рубаха нараспашку. Только почему ты так настойчиво выведываешь военную тайну — здесь надо поразмыслить. А может быть, и задержать как лицо подозрительное?
Яшка незаметно отодвинулся от водителя и покосился в сторону магазина. «Еще этого не хватало, арестуют, — подумал он, — и доказывай, кто я такой… Потом куры на смех поднимут — проходу по поселку не будет».
Он уже хотел шмыгнуть под машину и затеряться среди девчат, но в это время на улицу вышли Коржецкий и капитан.
Глеб нашел глазами Яшку и весело сказал:
— Ну, адъютант, дела нас ждут серьезные. Срочно надо разыскать Марфушу — ее хочет видеть товарищ капитан.
Яшка стукнул пятками и приложил руку к лохматой голове.
— Слушаюсь!
Он уже догадывался, для чего приехала машина с солдатами.
— Между прочим, — сказал Яшка капитану, — если насчет всяких там снарядов, то можно и без Марфушки. Я знаю, где.
Капитан посмотрел на Коржецкого. Тот с усмешкой бросил:
— Насколько мне известно, нырял не ты, дорогой адъютант, а девочка. И обходить ее — грешно.
— Да я ничего, я так, — смутился Яшка. — Побегу искать Марфушку…
Марфушу и Антошку он нашел около общежития. Они сидели на садовой скамейке и слушали Хромого Коменданта. Тот говорил тихо и задумчиво:
— Времена тогда были суровые. Кулаки жгли хлеб, а Советской власти сдавать не хотели. Мой тятька тогда ходил в председателях комбеда. Ненавидели его богатеи, подкараулили как-то ночью и выстрелом из обреза уложили насмерть. Помню, хоронили отца с флагами, речами. А я стоял у могилы и думал: «Жалко тебя, тятька. Но поверь, что не испугаюсь кулацких обрезов, вместе с другими пойду на вражьих сынов и буду стоять насмерть».
Комендант замолчал, и стало слышно, как неподалеку на лужайке свербит кузнечик. Яшка кашлянул и тихо сказал:
— Сидите здесь и ничего не знаете. А к нам на площадку саперы приехали. Говорят: «Показывай, Яшка, где эти проклятые мины-снаряды». А я им в ответ: «Не могу, товарищ капитан, надо по чести: их Марфуша нашла — пусть она и показывает».
