На Второй улице было слякотно – недавно прошел дождь, и пепел с песком чавкали под ногами. Пластиковые тротуары были покрыты коркой засохшей грязи. Ну хоть засохшей…
В Порт-Фенуа чувствовалось будущее – здесь салуны чередовались с базами-лабораториями и производственными модулями, а посреди маленькой площади высились башни мезоядерной станции. Но доминировало как раз прошлое – мрачные физиономии небритых личностей, подпиравших навесы над входами в салуны, Сихали видел по обе стороны улицы. Личности держались нагло, выставляя бластеры напоказ, хлестали виски из горлышек, перебегали китопасам дорогу, указывали на них грязными пальцами и говорили: «Кх-х!» В общем, нарывались на грубость.
Один, то ли особо наглый, то ли особо глупый отморозок изобразил выстрел слишком близко от Ильи Харина, и тот прогудел с угрозой:
– Слышь, вонючка? Отпрыгни в сторону. И не смерди!
– Не называй меня вонючкой! – окрысился тот.
– А я как раз и назвал, – спокойно сказал Змей.
Вонючка бросил руку к кобуре, но Илюша только с виду был медлителен. Его кулак сработал как шатун и расквасил вонючке нос. Пролетев метра три, отмороженный растянулся в пепловой жиже.
Небритые личности моментально вооружились. Человек десять молодчиков выхватили бласты, и тут Тимофей шагнул вперед. Положив ладони на рукоятки, он громко оповестил:
– Я – Сихали Браун! Тронете кого из нас – будете иметь дело со мной. Я, конечно, тоже смертен, но четверых-пятерых с собой забрать успею.
Молодчики неуверенно попятились. Все, кроме одного – невысокого коренастого мужчины с давно не стриженными волосами. Этот остался на своем месте, только руки отвел подальше от оружия.
– Я убью тебя, Браун, – выцедил он.
Тимофей внимательно посмотрел на него.
– Ладно, – проговорил он, – ты это произнес, хомбре. В любое время.
– Сейчас! – рявкнул волосатый.
Его рука пала к кобуре. Волосатому оставалось лишь согнуть локоть и выхватить бласт. Острое желание убить пронзило его. Он направил…
Два заряда ударили ему в живот, и волосатый покачнулся на пятках. Он отставил левую ногу назад, чтобы не упасть, и начал поднимать шестизарядник, но когда он поднял руку, то увидел, что бластера в ней нет.
Озадаченный волосатик слепо посмотрел на свою руку, колени его подогнулись, и он упал. Все тело ниже пояса онемело, однако мозг был жив и ясен. Мужчина попытался заговорить, попытался увидеть лицо человека, который стоял и смотрел на него. Волосатый попробовал вымолвить хоть слово, но не вышло… вот что он чувствовал, умирая.
Смерть нестриженого мигом отрезвила горячие головы – молодчики отступили и стали просачиваться за двери салунов, от греха подальше.
В молчании Тимофей двинулся по улице. Слева от него ступали Станислас и Тугарин-Змей, справа поспешали оба Шурика, спину прикрывали Юта Хейзел и Джамил Керимов, Самоа Дженкинс и Таскоза. Дружина.
Флаерная станция оказалась пуста, зато здание Совета наличествовало, имея и купол, и шпиль. Обыскав сию цитадель демократии, Сихали обнаружил только одного человека – председателя Совета Р. К. Гупту, как явствовало из таблички на дверях. Это был рослый человек, ширины примерно равной высоте. Все в нем демонстрировало исключительную силу: мышцы, кости – и ни капли жира. Его обветренное лицо, как будто высеченное из камня, обрамляла щетина черных как вороново крыло волос. Толстая шея плавно переходила в могучие плечи.
– Вы и есть Эр-Ка Гупта? – поинтересовался Браун.
– Допустим. – Взгляд председателя метнулся на лицо Тимофея, потом переместился на его бластеры и вновь вернулся, уперся колюче и прицельно.
– Меня зовут Браун, Тимофей Браун. Нам с ребятами нужно кое-что у вас заказать, но, говорят, у вас тут случился передел…
– Беспредел у нас случился, – пробурчал председатель. Поднявшись, он навалился на стол. – Так за чем вы пришли?
– Лично мне нужна шкура Айвена Новаго, – любезно пояснил Сихали, – а всем нам – отряд батискафов.
– А деньги?
– Пятьдесят тысяч амеро, – быстро сказал Боровиц. – Устроит?
Браун хотел было поправить Стана, но вовремя одумался – домовитый сегундо решил сэкономить тысяч двадцать.
– Устроит! – осклабился Гупта. Порывшись в ящике, он бросил на стол серебряную звезду шерифа. – Давайте так, мистер Браун. Вы наводите порядок в городе, мы вам выращиваем десять батискафов класса «Мустанг». Новейшая модель, глубина погружения – до двадцати километров, один такой заказали межпланетники, исследующие океан Европы – я имею в виду спутник Юпитера. Два моторных реактора, скорость сорок узлов! Мало вам десяти? Сделаем двенадцать!
– Обойдемся и десятком, – солидно проговорил Станислас, с трудом пряча радость, – надо же, за полцены предлагают отряд «Мустангов»! – Только вы уж в графе «Доп. оборудование» пометьте: «Установить торпедные аппараты и стационарные пульсаторы». Квантаберы у нас с собой.
– Идет! – мгновенно согласился Гупта.
Сихали молча нацепил звезду человека закона.
– Только вы учтите, Браун, – председатель глянул на него исподлобья, – прежнего шерифа вам придется «увольнять» самому…
– Я справлюсь, – спокойно сказал Тимофей.
Посовещавшись, китопасы разделились: Боровиц «устроился» к Тимофею помощником шерифа, а остальные вернулись на плавбазу. «Онекотан» стоило поберечь, да и кто защитит женщин? Экипажу, правда, прибавилось – с китопасами остались геологи и геоинженеры с академиком Стрембергом во главе, но бойцами «короеды» были никакими.
– Я уж думал, что ты сразу за Айвеном кинешься, – сказал Боровиц ворчливо.
– Он только этого и ждет. Наверняка Ваньке все уже доложили – и про нас, и про меня. Нет, искать эту сволочь я не стану – пускай подергается.
– Ну и правильно…
С «увольнением» Башки Тимофей решил не спешить. Успеется.
Несколько часов подряд он бродил по Порт-Фенуа, изучая город, чтобы знать, куда ведет любой переулок, где стоят изгороди, какие задние двери закрываются на замок, а какие нет. Откуда можно вести огонь и где скрываться от огня.
Боровиц шагал следом и одобрительно кивал.
– Навести порядок в городе – это та еще работенка, – ворчал он. – Бандюг надо разъединить, понял, Тимка? Надо так сделать, чтобы каждый из них стоял только за себя. Надо заставить каждого ублюдка поверить, что, если он встанет у тебя на дороге, умрет именно он, а не тот, кто стоит рядом с ним или позади.
– Случалось уже чистить?
– Раза два, наверное… Да, дважды. Тускарору-14 и Клиппертон-Главный. В принципе-то все просто – берешь в руки лучемет, а потом идешь и объявляешь, что закон – это ты, и первому же, кто ослушается или нарушит закон, – прикладом в зубы. А если кто схватится за бласт… Ну, тут-то тебя учить не надо.
– Так я и сделаю, – твердо сказал Сихали. – Ну, что? Пошли, устроим текучку кадров.
Офис шерифа обнаружился на Третьей улице, в одном здании с изолятором. Станислас задержался в тамбуре, приглядывая за улицей, а Браун прошел внутрь.
Там, в квадратной, почти пустой комнате обнаружился стол, на который возложил грязные ботинки Димон Башка. «Шериф» курил толстую сигару в положении полулежа, придавливая тощим задом растерзанное кресло. Напротив, усевшись на широкий подоконник, пристроился помощник – тощий субъект с узким, костистым лицом и тонкими губами. Маленькие глазки-бусинки глядели на Брауна не мигая,
