будет у нашего Эрнандеса перед глазами. В том плане, что на экране монитора. В независимости от того, будем ли мы с тобой (или же не будем), находиться внутри автомобиля…».
Через час с хвостиком «Хаммер» выехал на небольшую горушку, с которой открывался потрясающий вид на широкую речную долину: серо-жемчужные воды — в ласковых лучах вечернего солнышка — напоминали старинное венецианское зеркало.
— Знаменитая река Дарлинг. Прошу любить и жаловать, — пафосно объявила Исидора. — А вон и мост, к которому мы направляемся.
— Ты, что же, подруга, хочешь перебраться на противоположный берег по мосту? — уточнила Аль.
— Это точно. По мосту. Летать-то ваш автомобиль не умеет. А свой мотодельтаплан, к сожалению, я дома позабыла. Извините.
— На мосту размещены серьёзные полицейские посты, усиленные спецназом.
— Ерунда. Нас пропустят.
— Отче Амвросий ничего не говорил о таком варианте…
— Неужели? — язвительно хихикнула Исида. — А что он говорил? Напомнить? Это, если я, конечно, ничего не путаю, звучало следующим образом: — «Она вас, путников беспокойных, и переправит через Дарлинг. Как переправит? На чём? Не знаю. Наверное, как получится…». Так что, ребятушки, все вопросы отменяются. Сидим, молчим в тряпочку и уповаем на добрую тётю Варю…
«Хаммер» остановился, не доехав до тёмно-серого багажника неприметной малолитражки метров десять-двенадцать.
Из «миссис Тэтчер» незамедлительно вылез Смок — отвесил в сторону «Хаммера» приветственный полупоклон, захлопнул автомобильную дверцу, развернулся на сто восемьдесят градусов и бодро зашагал в сторону полосатого шлагбаума, перегораживающего въезд на мост.
«Тащит под мышкой какую-то картонную коробку», — насторожился подозрительный внутренний голос. — «Что, интересно, в ней? Будем надеяться, что не взрывчатка…».
— Симпатичный субчик, — не удержалась от комментариев Алина. — Поджарый, гибкий и улыбчивый. А в движениях ощущается некая кошачья грация. Достойный и серьёзный пассажир, короче говоря. А, Варвара?
— Достойный и серьёзный, — вскользь улыбнувшись и мечтательно вздохнув, подтвердила Исидора. — Только не пассажир, а записной мачо, отважный идальго и благородный кабальеро.
— Стало быть, это он и есть, король твоего беспокойного и трепетного сердца?
— Стало быть. Король. А может, только принц. Я ещё окончательно не определилась…
Эрнандес, тем временем, подошёл к полицейскому посту и вступил в оживлённую беседу с тремя рослыми типами в пятнистом камуфляже, вооружёнными до самых коренных зубов.
«Ну, и что этот сукин кот вытворяет?», — возмутился строгий внутренний голос. — «Велено же было — не церемониться, наорать и пообещать сорвать погоны с широких плеч. А он? Добродушно болтает, а „камуфляжники“ мерзко пересмеиваются между собой. Наверняка, рассказывает служивым ребятам неприличные и скабрезные анекдоты. С него станется. Старший криминальный инспектор, а туда же…. Ага, вытащил из внутреннего кармана куртки сложенный надвое лист бумаги, развернул. Демонстрирует министерский пропуск, молодец. Тычет указательным пальцем в нашу сторону…. Так, опять принялся трепать языком, „камуфляжники“, держась за бока, ржут как племенные жеребцы в самом соку. Деятель фигов.…Так, а теперь вскрыл картонную коробку и раздаёт патрульным банки с пивом. „Кильмес-Кристаль“, понятное дело. Куда же без него? Юморист доморощенный, так его и растак…».
Минут через пять Эрнандес вернулся к «миссис Тэтчер» и, отвесив парочку клоунских поклонов, махнул рукой в сторону поднявшегося вверх шлагбаума, мол: — «Следуйте за мной! Путь открыт, все полагающиеся формальности успешно улажены…».
Машины — одна за другой — тронулись с места.
— А в кабине этой тёмно-серой земной виманы ещё кто-то есть, — сообщил с заднего сиденья — девичьим голоском — голубоглазый паренёк. — Кажется, женщина.
— Арестованная преступница, — невозмутимо пояснила Исида. — Скованная наручниками. С кляпом во рту.
— Как это — преступница? — опешила Аль.
— Обыкновенно. Наш добровольный помощник трудится криминальным инспектором. И мне помогает, и — параллельно с этим — борется со злонамеренными криминальными элементами. Ведь, служебные обязанности никто не отменял.
Автомобили пересекли мост за пару минут. Второй шлагбаум тоже оказался открытым. Вскоре серо- жемчужные воды Дарлинга скрылись за поворотом…
Неожиданно сзади послышались надсадные завывания сирены.
— Нас догоняет полицейская машина, — заглянув в зеркало заднего вида, сообщила Исидора. — Не паниковать. Во фрустрацию не впадать. За оружие, если таковое имеется, не хвататься. Попробуем разрешить все вопросы мирным путём. Если, конечно, получится…
Глава двадцать седьмая
Большой теннис
Покинув закусочную, Танго добралась — на перекладных такси — до гостиницы, поднялась в номер и достала из кожаной сумки крохотный мобильник нежно-лазоревого цвета.
— И кому это не спится? Совсем стыд потеряли? — поинтересовался из трубки сонный девичий голос. — Мне же завтра на корт выходить. Финальный матч играть. Никакого покоя…
— Здравствуй, Шарапова, — усмехнулась Танго. — Узнала, надеюсь? Соскучилась?
— Привет, тёзка, — после короткой паузы откликнулась знаменитая теннисистка. — Не то, чтобы соскучилась, но рада тебя слышать. По служебным делам здесь? Или же на отдыхе?
— Размечталась. По делам, конечно. Кстати, тебе от генерала — пламенный привет.
— Как драгоценное здоровье у Виталия Палыча? Радикулит, часом, не донимает?
— Бодр, как молодой козлик. Бодр, весел и фантастически активен. Как, впрочем, и всегда.
— Значит, намечается срочное поручение-задание?
— Будет задание. Причём, особой важности и значимости. Слушай, звезда мирового тенниса, очень внимательно…
Танго — сжато и доходчиво — изложила суть генеральского поручения.
— Ничего себе, — неуверенно хмыкнула в трубку Шарапова. — Из легендарной серии: — «Не было печали у гусара, а природа капала дождём…». Попробую, конечно, что-нибудь сделать. Но ничего конкретного не обещаю…
— А ты, красава длинноногая, пообещай, — приторно-медовым голосом попросила Танго. — Палыч, он мужик жутко-серьёзный и злопамятный. Если, не дай Бог, рассердится, то мало не покажется. Ни тебе, ни мне, ни прочим уважаемым и авторитетным персонам…. Так, собственно, как?
— Хорошо, сделаю.
— Обещаешь?
— Чтоб мне теннисной ракетки больше в руках не держать! Чтоб премиальных выплат никогда не получать!
— Верю, родная. Всё, до связи.
— Роджер…
С самого утра Танго решила сменить место проживания и, вообще, перейти на полулегальное положение. В частности, изменить внешний облик и общественный статус.
В восемь тридцать, предварительно перекусив за гостиничным шведским столом, она покинула «Дядю короля», прихватив с собой только наплечную кожаную сумку, которую — из-за приличных
