бишь, шокирована ярко-выраженной эротической подоплёкой.
— Недотёпы космические. Им всё это непривычно, — заступилась за подчинённых Аль. — Тетя, а что мы тут, собственно, делаем?
— Считаешь, что валяем дурака? Успокойся, делом занимаемся. Важным.
— А, всё же?
— Машка, воспользовавшись правом победительницы турнира, должна нам выправить одну важную бумагу, — пояснила Танго. — Без этой бумаженции, племяшка, нам ни как. В том плане, что можно обойтись и без неё. Имеются запасные дельные варианты. Но с ней — гораздо сподручней и удобней…. Дождёмся окончания матча. Выждем часика полтора, пока схлынет всеобщий ажиотаж, и приставучие корреспонденты уберутся восвояси, да и заглянем к Шараповой в комнатку для переодеваний. Пообщаемся…
Смок и Исидора, пристроив в правом ухе (в правых ушах), по крохотному наушнику, сидели в салоне «миссис Тэтчер».
— Да, не всё так просто, — поделился своими ощущениями Эрнандес. — Эта мирранская Ари, похоже, в чём-то подозревает Алину. Даже понятно — в чём конкретно. Подкалывает постоянно. Типа — провоцирует на откровения. А та только невинными шуточками отделывается. Не порядок…
— Просто Аль понимает, что операция вступила в решающую фазу, — предположила Исида. — Мол, не до ерунды. Вперёд и вверх.
— Вверх, говоришь? Ну-ну.
— Почему бы и нет? Стой…. Это же голос Танго?
— Её…. Да, проморгал. Значит, всё-таки, АнтиМетро.
— Начался финальный матч. Ну, и вопли.
— На мой скромный взгляд, у тебя, театральная донна, гораздо лучше получается, — усмехнулся Смок. — В том плане, что гораздо более эротично. В определённых обстоятельствах, я имею в виду.
— Польщена…
Прошёл час. Начался сильный дождь. Объявили перерыв. Дождь прекратился. Возобновили соревнования. Мария Шарапова, после упорной и бескомпромиссной борьбы, выиграла. Началось победное, шумное и красочное шоу…
— Похоже, что наши фигуранты разбрелись — кто куда, — внимательно прослушивая окружающее пространство, предположила Исидора. — Убивают запланированные полтора часа…. Что это за странные звуки? Какой-то дурацкий «чмок». Теперь — страстное мычание…
— Это наша земная Алина целуется в засос с инопланетным Свенном, — радостно хохотнул Эрнандес. — Уединились за ближайшим аппаратом, торгующим прохладительными напитками, и целуются — как самые обыкновенные юноша и девушка. Бывает, чего уж там.
— Похоже, уже отцеловались. Кто-то бдительный их там застукал, теперь стыдит и грозится вызвать полицию.
— Ерунда, конечно…. Ага, аплодисменты отзвучали, ценные призы вручены, почтеннейшая публика покидает арену. Слышишь, Танго зовёт Алину? Вот, кажется, состыковались. Передав остальных лицедеев на попечение «дядюшки Джеймса», направляются в сторону раздевалок для спортсменов.
— Давай, включим прямую трансляцию и избавимся от наушников? — предложила Исида. — Чтобы ничего не пропустить.
— Как скажешь, моё беспокойное сердечко…
Из автомобильных динамиков секунды три-четыре лился бодрый треск, потом он закончился, и голос Алины спросил:
— Что за бумагу мы должны забрать у Шараповой?
— Разрешение на посещение Национального парка «Алпай», в состав которого входит и интересующая нас гора Богонг, — ответила Танго. — Сейчас, видишь ли, парк закрыт для туристов. Мол, летят нежные мотыльки-богонги, нельзя им мешать. Строгая охрана выставлена по периметру, все дороги перекрыты по-взрослому. Но, как везде и всегда, иногда делаются исключения из правил…. Эй, облом неповоротливый, отодвинься-ка в сторонку! Видишь, удостоверение личного пресс-секретаря знаменитой Шараповой? То-то же…
Тихий шорох шагов, вежливый стук в дверь.
— Войдите, — разрешил усталый девичий голосок. — Не заперто.
— Привет, Машка, — входя, поздоровалась Танго. — Знакомьтесь. Это Алина, моя племяшка.
— Аль.
— Очень приятно. Мария. Дать тебе автограф?
— Дай. Почему бы и нет? Вон, у тебя визитки разбросаны по столешнице трюмо. Черкани на этой. Ага, телефоны и факсы. Может, когда и пригодится…
— Заканчивайте заниматься ерундой, — велела Танго. — Машка, где разрешение?
— Вот, держи, шпионка. За двадцать минут до вас заходил ко мне с поздравлениями, соблюдая давнюю традицию, австралийский Премьер-министр. Поулыбалась ему, глазками слегка постреляла. Подписал, как миленький…. Такой противный дяденька. Глазки похотливые-похотливые. Думала, что юбку мне прожжёт взглядом.
— Все мужики одинаковые, — шурша бумагами, заверила Танго. — Кроме, понятное дело, моего Женечки. И то только потому, что надзираю за ним неустанно…. Хорошая бумажка, правильная. Сюда впишем имена-фамилии, мол: — «Обслуживающий персонал великой Шараповой. Едем первыми, дабы всё приготовить к приезду капризной теннисной королевы, пожелавшей полюбоваться на знаменитую Ночь богонгов…». А сюда — номера машин. Зануда Амвросий выдал на вашу банду документы? Вот, и ладушки. Можно отправляться в путь-дорогу. Бывай, Машка.
— Пока. Генералу — привет.
— Обязательно передам, осинки российские…
— Ситуация — в общих чертах — понятная, — выключая аппаратуру, подытожил Смок. — Более того, даже прозрачная. Правда, местами…. Что будем делать, прекрасная авантюристка?
— Как это что? — возмутилась Исидора. — Поехали по магазинам. В техническом отделении «миссис Тэтчер» заскладировано, конечно, много полезного. Но кое-что из туристического горного снаряжения придётся, всё же, докупить. Да и с продовольствием — аналогичная картина.
— Ты хочешь сказать, что…
— Вот, именно. Почему бы нам, воспользовавшись твоим волшебным пропуском, не прогуляться к вершине горы Богонг? Аппаратура «миссис Тэтчер» всё ещё пеленгует «Хаммер» фигурантов?
— Пеленгует.
— Тогда чего же мы ждём? Заводи мотор, оболтус смуглолицый…
Глава двадцать восьмая
Перелётные люди
Выехав из Мельбурна, они отправились на северо-восток. Первым ехал-катил «Хаммер», в кабине которого находились Танго, Аль и Свенн. Томас и Ариса, о чём-то пошептавшись, расположились в доме- фургоне, а за руль китайского джипа уселся Хантер.
Через час с небольшим Алина объявила:
— Вот, и горы показались впереди. Сиречь, Австралийские Альпы.
— Горы? — удивился Свенн. — Какие-то рыже-бурые холмики. Низенькие и несерьёзные.
— Настоящие горы, — вертя баранку, подтвердила Танго. — Просто до них ещё далеко. Подъедем, сам убедишься…. Кстати, голубь и голубка, у вас что же, любовь наметилась?
— Э-э-э, — замялся Свенн. — Трудно сказать однозначно. Дело в том, что в современном мирранском
