– Завтра вы получите награду.
– Спасибо, дорогая, – добавила Присцилла, поднимаясь и всем своим видом показывая, что интервью окончено. Она провела гостью к двери. – Ты устало выглядишь. Понимаю, тебе было очень трудно. Не хочешь ли отдохнуть у себя в комнате?
– Мне бы выпить.
– Я скажу мальчикам, чтобы принесли тебе бутылку.
Закрыв дверь, Присцилла медленно повернулась к гостю. Ее улыбка была по-кошачьи хитрой и недоброй.
– Ну как?
Грейди быстро прошел по комнате, обнял ее, приподнял и закружил в безумном танце.
– Королева, за такие сведения я укутаю тебя в меха и осыплю алмазами!
Присцилла засмеялась.
– Я прошу всего лишь долю в твоей лесопильной фирме. По-моему, у твоих идей большое будущее. У меня есть кое-какие сбережения. И я могла бы внести неплохую сумму наличными для финансирования наших начинаний.
Грейди перестал вальсировать и медленно опустил Присциллу на пол. Он никогда не думал заводить партнера. И тем более никогда не думал входить в партнерство с самой что ни на есть распоследней шлюхой. Но позже он все уладит. А сейчас ему хотелось отпраздновать.
– Я дам тебе все, что захочешь, Присцилла. Ты сделала меня счастливейшим из смертных. – Его улыбка исчезла. – А что, если пьяная девка всего лишь рассказывает сказки, чтобы привлечь внимание?
В рассказе Пастилки все сходилось. Его всегда интересовало, почему у Коулмэнов нет никаких родственников. Росс был не похож на простого человека. Грейди легко мог представить его бандитом, который сначала стреляет, а потом спрашивает. И все-таки не стоит предпринимать решительных действий без проверки.
– Все подтверждено документально, – уверила его Присцилла. Она принялась рассказывать, что ей удалось выяснить, и глаза Шелдона разгорались все ярче. – Шериф мой друг. Он проверил списки преступников, числящихся в розыске, но они относятся к не очень давнему времени. Я попросила его телеграфировать в Мемфис. Бандит по имени Сонни Кларк действительно существовал.
Во времена Джеймса он был всего лишь беспутным мальчишкой. Затем исчез и был признан погибшим в 1869 году. Через три года его имя снова всплыло, и сыщики опять принялись его разыскивать, уже под именем Росса Коулмэна. Сообщили, что его убил детектив из агентства Пинкертона по имени Мэйджорс.
– Значит, в восемьсот семьдесят втором.
– Год совпадает с рассказом Пастилки.
Грейди расхаживал по комнате, сосредоточенно ударяя кулаком по ладони.
– Все равно в ее рассказе зияют прорехи в километр шириной. Почему агент Пинкертона сообщил о смерти Коулмэна и навсегда закрыл дело?
Присцилла предусмотрела и это. Ей ни к чему, если слюнтяй Шелдон струсит и все испортит. Он должен сделать за нее всю грязную работу: отомстить Джейку за то, что тот ею пренебрег, и расквитаться с этой черноволосой кошкой, в которую он мнит себя влюбленным.
– Кто знает? – воскликнула она. – Кому до этого будет дело, когда ты с ним разделаешься. Представь себе, – говорила она, распаляя воображение Шелдона. – Все, кто смеялся над тобой за то, что тебе пришлось жениться на дочери самогонщика, начнут тебя уважать, относиться со страхом и благоговением. Ты призовешь к ответу бандита из шайки Джеймсов. Ты станешь знаменитым. – Присцилла приблизилась, глаза ее сияли. – У меня дыхание перехватывает, когда я просто стою рядом с тобой.
Шелдон прижался к ней губами. Секс, власть и жажда мести волной прокатились по его телу и воспламенили чресла. Он отнес ее в спальню и чуть не разорвал атласное платье. Она раздевала его с не меньшим неистовством.
Когда их жадные нагие тела слились, Присцилла прошептала:
– Грейди, дорогой, теперь ты знаешь, что должен делать?
Он вошел в ее податливое тело, отчаянно дергаясь.
– Да. Завтра я еду в Ларсен.
Она запустила руку ему в волосы и потянула так сильно, что у него на глазах выступили слезы. Затем впилась зубами в мясистое плечо, и оба закричали: разрядка сплавила их в горниле ненависти.
Ма Лэнгстон это совсем не нравилось. Ни капли. Что-то тут неладно. Она это чувствовала, как животное чувствует смену времен года.
Она постучалась в парадную дверь Бэннер на следующее утро после того, как стадо перегнали на ранчо. Она настояла, чтобы ее переправили через реку на плоту, и всю дорогу до дома шла пешком.
Ловко снимая Бэннер швы парой маникюрных ножниц, Ма то негодовала, то сочувствовала. Она осмотрела разрез и заявила, что он заживает неплохо, если принять во внимание, что операцию делал костоправ Хьюитт.
Бэннер прильнула к ее внушительной груди и отчаянно разрыдалась. Ма похлопала ее по спине и решила, что девочка все еще переживает из-за операции. Они выпили чаю и поболтали. Когда Ма начала собираться в обратный путь, Бэннер уже успокоилась.
Ма тревожилась, чувствуя, что девушку терзает что-то другое, но не могла понять что. Скучает по матери? Не поэтому ли плачет?
Но по дороге к реке, шагая рядом с провожавшим ее Джейком, она уверилась, что верно первое впечатление: тут дело не в тоске по дому.
– Ма, почему бы тебе не поехать дальше на Буране? – предложил Джейк, спешиваясь.
– Вот еще! У меня ноги не слабее его. Благодарю, я лучше пешком.
– Как себя чувствует Бэннер? – Джейк приспосабливался к неторопливому шагу матери, ведя Бурана под уздцы.
– Ты разве сам не знаешь?
– Этой ночью я ее не видел. А утром мне было некогда позавтракать.
– Довольно сносно. Шов заживает хорошо. Немного не в духе. – Ма прикрыла глаза рукой и вгляделась в сына. – Что-то ты тоже зачах. И надулся, как лягушка. Что с тобой стряслось?
Сигара хрустнула у Джейка в зубах.
– Ничего.
– У тебя живот болит?
– Нет.
– Сходишь с ума по кому-то?
– Нет.
Ма снова фыркнула, давая понять, что не верит.
Они дошли до реки. Джейк помог ей взобраться на плот. Перед тем как взять в руки шест и оттолкнуться, Ма сказала:
– Береги девочку, слышишь?
– Она сама может за себя постоять, – вполголоса пробормотал он.
– Нет, не может, – сурово ответила Ма, прикидывая, не староват ли ее сын для хорошей порки. – Она еще не окрепла и не может о себе позаботиться. Она слаба душой и телом. Сегодня утром глаза выплакала.
Джейк перебирал поводья Бурана, стараясь не встречаться с матерью глазами.
– Она что-нибудь говорила?
– А должна?
Он пожал плечами, настораживаясь: его мать все насквозь видит.
Ма погрузила шест в воду, нащупала илистое дно и всей тяжестью оттолкнулась. Все-таки что-то тут неладно. И связано это с ними обоими. Она голову на отсечение могла бы дать.
Но, что бы тут ни крылось, они явно не настроены об этом говорить. Лучше оставить их в покое – пусть сами разбираются. Напоследок она дала Джейку лишь одно указание:
– Следи, чтобы девочка не слишком много работала.
