Он только что выпил порцию, налитую барменом, но согласился, зная, что девушки получают проценты с каждого бокала, на который раскрутят клиента. Пастилке, окруженной более молодыми и симпатичными конкурентками, явно приходилось трудновато.
– Только если ты выпьешь со мной.
Пастилка понимала, что Джейк оказывает ей покровительство, но слишком сильно хотела выпить, чтобы отвергнуть его щедрость. Перегнувшись через стойку, она шепнула бармену:
– Налей мне из той же бутылки, что и ему, а не из той, что мадам Прис держит для нас. – Она одарила Джейка чувственным взглядом. – Как поживаешь?
– Не могу пожаловаться.
– Какими судьбами в городе? Ты разве не уехал в Восточный Техас? – Пастилка отпила виски и долго держала его во рту, прежде чем проглотить.
– Приехал купить скот. Набираю стадо.
Она улыбнулась с неподдельной веселостью.
– Хорошо, Джейк, просто отлично. Рада за тебя.
– Спасибо. Стадо не мое. Я всего лишь управляющий.
– Вот здорово. Рада слышать, что у тебя хорошая работа. Когда ты прибыл?
– Сегодня днем.
Они остановились в гостинице «Эллис». Если бы с ним были только ребята, он бы подыскал жилье поскромнее. Но Джейк пошел на лишние расходы и поселился в «Эллис» не только ради удобства, но и для безопасности Бэннер. Он, Ли и Мика занимали комнату, смежную с ее. Их номер находился на третьем этаже.
– Смотри-ка, здесь балкон, – сказал Джейк, раздвигая занавески. Из окна открывался вид на Трокмортон-стрит, одну из самых оживленных улиц города. Он надеялся, что непрестанный поток пешеходов и парад колясок и омнибусов на лошадиной тяге развлечет ее.
Но Бэннер едва кивнула. Еле заметно улыбнулась.
– Да, Джейк, красиво. Спасибо.
С тех пор как они утром свернули лагерь, между ними было произнесено всего несколько слов. Ли и Мика все еще пытались оценить реакцию Джейка на их выходку прошлой ночью и прикинуть, как она скажется на их свободе в Форт-Уэрте, поэтому вечером, когда они вошли в вестибюль гостиницы, настроение у них было весьма подавленным.
Чумазая компания не вызвала особого уважения у клерка за регистрационной стойкой. Но, когда Джейк упомянул мистера Калпеппера, торговца скотом, его обращение стало гораздо более вежливым. Возымели действие также и наличные, которыми Джейк расплатился за двое суток проживания, – он их взял из сейфа Росса, чтобы покрыть расходы на поездку.
И вот теперь голова Джейка кружилась от дыма и шума «Райских кущ». Он вдруг понял, что совсем не хочет здесь оставаться. Ему только казалось, что он сюда стремится, что ждет не дождется, когда вырвется из роскошного номера гостиницы и окажется среди людей того круга, который хорошо знал.
– Пусть обе двери все время будут заперты. Не открывай никому, кроме меня и мальчишек, – велел он Бэннер перед уходом. Мика и Ли уже отчалили, сказав, что к ужину не вернутся. Джейк распорядился, чтобы поднос с едой принесли Бэннер в номер. Он не хотел, чтобы она ужинала одна в ресторации на первом этаже.
– Ты мне сто раз это говорил. Я поняла. – Бэннер стояла у окна и глядела на улицу, как заключенный в камере. Исходя из их разговора, Джейк не мог не признать, что так оно и есть. – Все, что я хочу, это принять ванну и лечь в постель.
– Тогда ладно. – Ему вдруг расхотелось уходить. – До свидания.
– До свидания.
Голос Бэннер был таким удрученным, а лицо – таким печальным, что он чуть не решил остаться с ней. Но поспешил уйти, пока не успел уговорить себя.
А теперь он спрашивал себя, какого черта здесь торчит. Хотя Бэннер после прошлой ночи с ним почти не разговаривала, ему все равно хотелось быть с ней, а не среди этой хрипло орущей толпы. Хотелось смотреть на ее лицо, даже если оно будет сердитым, а не на размалеванных шлюх, слонявшихся вокруг со страстным призывом в глазах.
Пастилка допила бокал. Джейк улыбнулся ей:
– Со мной двое ребят.
– Так где же они?
Несмотря на мрачное настроение, Джейк рассмеялся:
– По-моему, на улице, набираются храбрости. Завтра нам предстоят дела, так что сегодня я им велел ограничиться тиром. Я приведу их завтра вечером и познакомлю с тобой.
Пастилка положила ладонь ему на руку.
– Спасибо, Джейк. Ценю твою доброту. – Ее взгляд потеплел, рука сжала его локоть. – Сейчас я ничем особенно не занята. – Это было приглашение, высказанное с надеждой.
Уголки его губ опустились, он самоуничижительно покачал головой.
– Не могу допустить, чтобы ты тратила свое драгоценное время на старого бродягу вроде меня. Найди клиента побогаче.
Это был вежливый отказ, но у Пастилки хватило самообладания ответить на него в той же манере.
– Настанет день, и один из этих богатых клиентов безумно влюбится в меня.
– Не сомневаюсь.
– И увезет меня отсюда. Подальше от нее, – вполголоса добавила она и кивнула в сторону портьеры, отделявшей бар от игорных залов, где стояла, положив руку на талию, Присцилла. В другой руке она держала веер из алых перьев.
Когда Присцилла двинулась вперед, Пастилка отошла от бара.
– Пока, Джейк. И спасибо.
– Погоди-ка минутку, – проговорила Присцилла, когда Пастилка попыталась проскользнуть мимо. Она молча окинула старую проститутку долгим укоризненным взглядом и сильно ударила по щеке. Звук пощечины перекрыл гул, стоявший в зале. Наступила тишина.
Джейк выпрямился, готовый вступиться за Пастилку, но Присцилла острым, как кинжал, взглядом велела ему не вмешиваться. Он остался на месте, потому что иначе после его ухода Пастилке пришлось бы еще хуже.
Пастилка, защищаясь, прикрыла щеку рукой.
– За что?
На самом деле пощечину она получила за мимолетную нежность, которую Присцилла подметила на лице Джейка, когда тот смотрел на Пастилку, и за поцелуй, которым он ее наградил. Но Присцилла ответила:
– У тебя на чулке дырка. Поднимись наверх и не появляйся до конца вечера.
– Но мне нужны деньги, – захныкала Пастилка.
– Ты слышала! – холодно оборвала ее Присцилла.
Избегая любопытных глаз, Пастилка крадучись поднялась по лестнице и вышла из зала. Присцилла шевельнула бровью в сторону пианиста, и тот сразу возобновил игру. Затем глаза, холодные и жесткие, как металлическая стружка, снова метнули взгляд на Джейка.
– Что, Коулмэны от тебя уже устали? – Присцилла подошла к стойке.
– Ну и стерва ты.
– Ты прав. Такова моя работа.
– По-моему, эту сторону своей работы ты любишь больше всего.
– Ты слишком хорошо меня знаешь, чтобы подумать такое, Джейк, – обольстительно проворковала Присцилла. – Ты знаешь, какую сторону своей работы я люблю больше всего.
– Почему ты ударила Пастилку?
– Девочек нужно держать в строгости.
– За порванный чулок? Что тебе сделала бедная старушка Пастилка?
– Бедная старушка Пастилка обошлась мне в кучу долларов, когда напилась так, что не смогла
