западных епископов, которые, может быть, сами выразили желание быть на соборе в ответ на обращения к ним Александра Александрийского и Антиохийского собора.
Зееберг, как уже было замечено, принимает и предположение Швартца о Евсевии Исавропольском. Мотивы к перемещению собора он видит не столько в политических соображениях Константина или в желании его доставить удобства западным епископам, сколько вообще в более удобном местоположении и климате Никеи.[280]
При недостатке прямых положительных указаний в памятниках может, конечно, открываться широкий простор для различных, почти одинаково правдоподобных, догадок. И нельзя, при наличных данных, отрицать возможности и того предположения, что собор в Анкире был преднамечен именно самим Константином уже до Антиохийского собора.[281]
Но можно в то же время заметить, что при этой гипотезе не вполне ясным является, почему именно Константином избрана была сначала, как место собора, Анкира; указание Зеекка на «нейтральность» Анки–ры в отношении к поднятому догматическому спору игнорирует прежде всего самого Маркелла Анкирского, который, конечно, не оставался «нейтральным» во время вызванной посланием Александра Александрийского и агитацией Ария переписки епископов до Первого Вселенского собора; Швартц вполне верно замечает, что из факта назначения собора в Анкире единомышленники Александра Александрийского могли заключать о том, что император на их стороне.[282] Константин, далее, оказывается слишком уж скоро отменяющим свое собственное недавнее решение как нецелесообразное.
Конечно, неизвестность мотивов сама по себе не может еще служить возражением против возможности назначения Константином собора в Анкире. Вполне возможна и скорая отмена им первоначального своего решения, основания для которой и указываются в Анти–охийском соборе. Возражать с решительностью против указанной гипотезы было бы, таким образом, трудно. Но можно, однако, по крайней мере, противопоставить ей другое предположение, и именно, может быть, более вероятное, поскольку при нем делается более понятным и первоначальное назначение собора в Анкире, и устраняется в то же время необходимость думать, что Константину приходилось, приглашая епископов в Никею, отменять свое прежнее распоряжение.
Можно полагать, что собор намечался сначала в Анкире не потому, что он назначен был там Константином, а потому, что он был проектирован самим Антиохийским собором.
С теми местами памятников, где говорится об Анкирском соборе, это предположение, во всяком случае, стоит, по–видимому, в нисколько не меньшем согласии, чем предположение о назначении собора Константином. Кем именно был назначен собор в Анкире, об этом прямо ничего не говорится ни в письме Константина, ни в антиохийском послании, и является одинаково возможным усвоять это как Константину, так и епископам.
а) В письме Константина употребляется безличное выражение: «постановлено было», «состоялось соглашение» (??????????) раньше быть собору епископов в Анкире. Таков смысл сирийского текста: ктрла квоЕасг отшп ? boa ютп кгта–трз гтп паЬш К'вЬл. Так именно переводят его Мартэн и Швартц.[283] Что постановление принадлежало епископам или собору, прямо не говорится. При этом предлагаемый Каупером и Но[284] перевод, по которому речь здесь идет будто бы о постановлении, когда?то состоявшемся в Анкире, т. е., очевидно, на соборе, устраняется уже новооткрытым посланием антиохийских отцев, ожидающих собора в Анкире еще в будущем. Но нет в тексте каких?либо оснований и для вывода, что здесь имеется в виду постановление Константина, как произвольно утверждается это в переводе, данном у Леклерка.[285] Вопрос о субъекте безличного предложения остается, таким образом, открытым, и ничто, по–видимому, не препятствует предположению, что здесь может подразумеваться Антиохийский собор.
Нужно при этом заметить, что если сирийское nobto, при довольно широком значении этого глагола, может употребляться для обозначения актов и императорской власти, то оно не только вполне применимо по своему общему смыслу («??????????») и к решениям соборов, но и на деле встречается в соборных правилах при переводе греческого ?????, наряду с более обычными, по–видимому, в этих случаях выражениями rnrm иглею.[286]
Если Константин не упоминает прямо об Антиохийском соборе, это может объясняться тем, что пригласительное письмо в этом его виде адресовано было восточным (может быть, и малоазийским) епископам, не имевшим нужды в таком упоминании; Константин, между тем, при своем уважении вообще к епископам, не хотел открыто противопоставлять свой авторитет авторитету собора, постановление которого ему приходилось видоизменять, хотя бы, по его мнению, и к лучшему. Но вполне возможно и то, что при первом известии о предположенном соборе в Анкире и сам император согласился с предположением антио–хийских отцев, но затем очень скоро пришел к другому решению. В таком случае «??????????» относилось бы более или менее к самому Константину, хотя инициатива исходила от антиохийских отцев, — и это побуждало императора не противопоставлять резко свое новое решение высказанному собором намерению.[287]
б) В послании самих антиохийских отцев также нет оснований к заключению, что Анкирский собор, о котором они говорят, был предположен императором, а не самими же епископами.
«Да будет тебе при этом известно, — пишут они Александру Фес–салоникийскому, — что по великому братолюбию собора мы дали им [трем отлученным на время епископам] место покаяния и признания истины — великий и священный собор в Анкире».[288]
Если не приступать к этому месту с предвзятым мнением — на основании особого толкования вышеприведенного письма Константина, что собор в Анкире был назначен именно императором, — то само по себе оно может вести лишь к той мысли, что и этот новый большой собор должен был собраться по возникшей в церковной же среде инициативе, что его проектируют сами антиохийские отцы.
Внимание исследователей обращают на себя эпитеты, прилагаемые здесь к будущему собору: сгпщ ktttdi кгдп tmpsa ??? ??????? ??? ????????? ?? ?????? ???????, причем Гарнаку и эти эпитеты дают повод к возражениям против подлинности послания.[289] Название «великий и святой», ? ?????? ??? ???? ???????, прилагается потом к Никейскому собору в правилах самого же собора (8–е пр.). Вопрос в данном случае может быть собственно об уместности и значении наименования «великий», так как другой эпитет, «священный», едва ли должен вызывать какое?либо недоумение.
Нетрудно убедиться, что название это было вполне естественно в устах антиохийских отцев в приложении к будущему Анкирскому собору, хотя бы мысль о нем и не исходила от императора и он не должен был иметь тех грандиозных размеров, какие получил потом, по желанию императора, собор Никейский. Они могли назвать этот собор «великим», поскольку на нем предполагалось присутствие, кроме епископов Восточного диоцеза, еще малоазийских (понтийских и в большем или меньшем числе асийских) епископов, и он оказывался, таким образом, большим в сравнении с самим Антиохийским собором, где кроме епископов Востока (включая сюда Киликию и Исаврию) был лишь, может быть случайно, по– видимому, один представитель Понта (Ев–психий Тианский из Каппадокии).
Термин «больший» собор, ??????, применяем был потом Антиохий–ским же собором, вероятно 333 г. (под руководством Евсевия Кеса–рийского), к собору вообще большему, нежели провинциальный собор (12–е пр.), хотя бы не доходившему еще до размеров диоцезального собора; при этом в сирийском переводе этого канона, в одной редакции, ?????? передается также через кгач (в другой кт ?? л).[290] Подобно этому можно было назвать «большим», ??????, или «великим», ??????, собор из епископов нескольких диоцезов по сравнению с собором из епископов одного только диоцеза. Какого?либо хотя бы косвенного и отдаленного указания на то, что собор был назначен императором, в таком названии, очевидно, нельзя усматривать.
Если верно высказанное предположение, что инициатива относительно созвания собора в Анкире исходила из среды самих епископов, стоявших на стороне Александра Александрийского, и на
