— Гока у Трех Холмов остался, — мрачно ответил Тит.
— Да уж, не повезло ему. А ведь только недавно перстень надел... Что ж, пусть Хинэль будет к вам благосклонна!
Махнув на прощание, Дорак вместе с нами обошел компанию искателей, но Тит окликнул его:
— Постой! Скажи, у тебя лишней склянки камиша не найдется? Дам за нее три ниральи шкуры.
Толстяк обернулся и с таким удивлением посмотрел на коллегу, что тот решил пояснить, кивнув на своего прихрамывавшего товарища:
— Суташа угораздило у моста нарваться на колту, а у нас к тому времени уже все вышло. Выручи, друг! Четыре шкуры отдам.
— Тит, не надо, — тихо попросил укушенный (или ужаленный, ведь кто его знает, что колта за зверь такой). — Я постараюсь дойти.
Одноглазый искатель сокрушенно покачал головой, не прощаясь, развернулся и повел команду к Ирхону. Мы тоже потопали своей дорогой, причем мои спутники то и дело оборачивались, словно ожидая острый подарочек в спину, а расслабились лишь когда расстояние между нами и коллегами достигло метров четырехсот.
Эта случайная встреча произвела на меня неизгладимое впечатление и укрепила возникшие подозрения. Чтобы окончательно определиться с выводом, я рискнул спросить у Дорака:
— Слушай, ты не мог бы объяснить кое-что? К примеру, вы с Титом — давние друзья?
— Скорее, приятели, — поправил искатель.
— Пусть так. Но почему сейчас вы общались друг с другом, будто заклятые враги, встретившиеся на нейтральной территории?
— Отчего ты так решил?
Он меня за дурака держит? Или я приблизился к опасной грани, за которой может последовать фатальный удар саблей, и Дорак этим вопросом дает понять, что определенную черту лучше не пересекать? Ладно, попробуем закосить под северного невежу, авось пронесет.
— Мне было видно, что никто из вас радости от встречи не испытывал. Ты не поздравил приятеля с хорошей добычей и не спросил о его ранах, а он, уходя, даже не попрощался. Причем все остальные во время разговора только и ждали, когда же вы, наконец, схватитесь за клинки. А просьба о склянке лечебного зелья? Неужели, у Лашта не нашлось бы в сумке одной лишней? Или четыре ниральи шкуры за нее — это очень мало?
Дорак внимал моей речи с улыбкой, которая становилась все шире и шире, а под конец расхохотался. Ему вторили Лашт с Сишком, но я никак не мог врубиться, что сказал смешного. Глядя на мое глупое выражение лица (а я постарался, чтобы оно было именно таким), искатели заржали пуще прежнего.
— Ох, Ник, ну ты выдал! — простонал здоровяк, держась за живот. — Надо же, не попрощался! Ха-ха!
Вдоволь повеселившись, спутники объяснили мне, что у искателей существуют свои традиции и правила поведения, основанные, большей частью, на суевериях. Так, к примеру, говорить коллегам на Проклятых землях нечто вроде 'Свидимся!' или 'До встречи!' — плохая примета. Искатели верят, что таким образом можно обидеть Хинэль, бросив ей вызов, то есть, нахально заявив о своей уверенности в том, что эта встреча состоится.
Также при прощании не следует желать удачи (этим ты как бы отдаешь свое везение коллеге), легкой дороги или спокойного перехода (можно накаркать неприятности). Примерно по тем же суеверным причинам искатели не интересуются ранами коллег. Ведь если те ответят, Хинэль может показаться, что они жалуются, и богиня судьбы пошлет на их головы еще больше неприятностей. Так сказать, чтобы недостойные людишки пожалели о своих словах и осознали — эта полоса в их жизни еще была белой.
С добычей противоположный случай — искатели верят, что если расскажут о ней другим, то мигом ее потеряют (капризная богиня решит, будто они хвастаются своей удачливостью). А поздравлять коллег с успешным рейдом можно только тогда, когда товар сдан гильдейским скупщикам, потому что до этого момента может произойти все, что угодно.
Насчет просьбы тоже не все просто. Искатели твердо убеждены в том, что ни оружием, ни эликсирами, ни даже едой во время похода с коллегами из других отрядов делиться нельзя ни в коем случае. Спустя некоторое время то, что ты отдал, обязательно окажется крайне необходимым. И если отсутствие этого предмета не будет стоить тебе жизни, считай — невероятно повезло. Так что хотя четыре шкуры — цена, раза в два превышающая стоимость полной склянки камиша, Дорак в любом случае не стал бы его продавать.
Но все было не настолько жестоко и бесчеловечно. Существовало в этом неписаном правиле одно исключение — Тит мог объединиться с нашим отрядом и вместе вернуться в Ирхон. В таком случае он получил бы все необходимое для лечения своего товарища, но в итоге лишился бы половины добычи, разделив ее на восьмерых. Пойти на такое он не решился, и моим спутникам пришлось оглядываться, ведь в головы конкурентов могли прийти подленькие мысли о том, чтобы ударить нам в спину и забрать эликсиры даром. К слову, ни правила, ни традиции искателей этого не запрещали. Но в отряде Тита было двое калек и один раненый — явно невыгодный расклад, поэтому рисковать они не стали.
В общем, искатели мне популярно растолковали, что в приграничье действуют одни законы, а в Проклятых землях — иные. Если в Ирхоне убийство даже в целях самозащиты считается тяжким преступлением и довольно сурово карается (моя недавняя догадка угодила в яблочко!), то здесь лишение жизни — лишь средство выживания в игре под названием естественный отбор. Если в Ирхоне существует и дружба, и взаимовыручка, и вышеупомянутая цеховая солидарность, то на Проклятых землях правило одно — врагом может оказаться любой.
— Конечно, кроме тех, с кем ты вышел из города, — поспешно добавил Дорак, осознав, как нехорошо прозвучала последняя фраза. — Вот им ты можешь безоглядно доверить свою жизнь, а они доверят жизни тебе.
Я согласно кивнул. Нет, доверять свою жизнь другим, а тем более, безоглядно, я не собирался, но искатель ждал именно этой реакции. Кроме того, определенное зерно истины в его словах присутствовало. Ведь отряду в любом случае нужно держаться вместе. Только тогда он может превратиться в слаженный организм, который будет использовать лучшие качества каждого члена. В общем, подробные объяснения спутников немного успокоили мою паранойю и слегка развеяли сформировавшиеся подозрения. Не до конца, конечно, но теперь я смог понять искателей немного лучше и уже не собирался отказываться от первоначального плана.
Пользуясь тем, что у спутников заметно улучшилось настроение, я принялся расспрашивать их о прочих традициях, чтобы случайно какую-нибудь не нарушить, и за последующие часы узнал многое. К примеру, искатели обычно перед выходом оттягиваются в трактирах и борделях не просто так, а потому что верят — хороший отдых перед работой делает ее легче и успешнее. (Понять эту традицию я так и не смог, ведь еще помнил, как тяжело просыпаться утром понедельника.) А после удачного возвращения команда обязательно устраивает попойку в 'Золотом мече' — излюбленном трактире искателей, куда, как выяснилось, я успел наведаться еще в первый день своего пребывания в Ирхоне. Ведь это прекрасная возможность похвастаться своими приключениями, добычей, победами над тварями, выслушать поздравления коллег... короче, неплохо расслабиться и сбросить напряжение.
Традиций и обычаев существовало много, однако сами искатели истово верующими не были. Никто из них (за редким исключением) не ходил в храмы, не делал пожертвований и не молился богам. Нет, они частенько вспоминали об их существовании, но предпочитали не ждать милости свыше, а действовать самостоятельно. И даже те, кто надевал сделанные церковниками амулеты, видели в них приносящую удачу вещь, а не средство для связи со своим покровителем. Иными словами, искатели были не религиозными, а суеверными. Это помогало им не свихнуться, многократно рискуя жизнью.
За разговором время пролетело незаметно. Солнце успело опуститься к самой земле, причудливо раскрасив пушистые облака, местность вокруг радикально изменилась, превратившись в каменистую пустыню, которая казалась абсолютно безжизненной. Голая равнина, на которой не росло ни деревьев, ни кустов, тянулась к самому горизонту, где виднелась цепочка холмов. Мне быстро надоело рассматривать этот унылый пейзаж, и я сосредоточил внимание на великолепном закате. Периодически оглядываясь, я наслаждался видом, очень напоминающим заставку на моем 'Рабочем столе', а во время одного из таких
