– Сейчас поглядим! Кто из вас первым услышал взрыв?
Дядя Полковник, который рыхлой кучей развалился на стуле, фыркнул:
– А какое это имеет отношение к делу?
– Я спрашиваю, кто находился ближе всех к месту взрыва и раньше прочих услышал грохот?
Маш-Касем вылез вперед:
– Эх, зачем врать? До могилы-то… – и, показав пальцем на меня и Пури, продолжил: – Я сам-то не видел, но слыхать – слышал… Эти вот два барчука вроде пораньше моего услыхали…
Практикан обратился к Пури:
– Какой звук вы слышали? Похожий на взрыв обычной петарды или другого рода?
– Как от петарды, только…
Я вмешался:
– Нет, на петарду совсем непохоже было… Вроде бомбы грохнуло.
Практикан тут же повернулся ко мне:
– А где ты слышал взрыв бомбы? Отвечать быстро, немедленно, точно!
– В кино, в фильмах про войну… Ну, знаете, военная кинохроника…
Пури поспешно сказал:
– Вздор он мелет, больше всего похоже…
Но я не дал ему договорить:
– А вот и нет! Хотите, спросите человека, который здесь был. Об этом…
– Кого спросить? Отвечай! Быстро, немедленно, точно!
Пури понял мой намек и, чтобы заткнуть мне рот, смущенно проговорил:
– Ну, пожалуй, немного похоже на взрыв бомбы… Бам! Бам! – вот так.
Но Практикан не отставал от меня:
– Ну-ка говори, кого надо спросить? Ну? Живо отвечай, раз-два!
Мне пришлось сбавить тон.
– У Маш-Касема, – промямлил я. – Он ведь тоже поблизости был.
Тут завопил дядя Полковник:
– Сколько будет продолжаться эта комедия? Давайте ближе к делу!
Но Практикан, подражая своему старому начальнику, инспектору Теймур-хану, рявкнул в ответ:
– Тихо! Разговаривать во время расследования запрещено! Пока я не спрошу… Маш-Касем! Отвечай! Какого рода звук ты слышал?
Маш-Касем поднял брови:
– Зачем врать? До могилы-то… Как я собственными ушами слышал, звук этот, значит, был… вроде как пушка и ружье и бонба вместе трахнули… И.на выстрел похоже, и на бонбу, и на рыканье тигра тоже… А еще вдобавок иростат гудел, понимаешь…
Асадолла-мирза со смехом прервал его выступление:
– Моменто, а может, еще звук кеманче[39] Абу-Ата сюда примешался?
Практикан бросил на него быстрый взгляд, но симпатия и даже любовь, постоянно выказываемая им к Асадолла-мирзе (причиной которых было дружелюбие самого князя) помешали ему перейти на крик. Он только с мягким упреком сказал:
– Ваше высочество, позвольте мне продолжать расследование.
Практикан опять нагнулся к земле со своей лупой, помедлил, а потом твердо заявил:
– Все совершенно ясно. Эта бомба относится к тому виду, который называют «гранада».
Дядюшка Наполеон с вытаращенными глазами привстал и быстро спросил:
– Чье производство?
Практикан почесал голову:
– Ей-богу… надо бы еще… Ну, либо бельгийское, либо английское… Одно время у англичан много таких было.
Дядюшка опять откинулся на подушку, которую подложили ему под голову:
– Теперь видите? Поняли теперь? Вы ведь убеждены были, что я ничего не понимаю, ну, теперь удостоверились?.. Или сомневаетесь еще? Все считаете, что ненависть англичан ко мне – сказки? По словам Наполеона, глупость – вот что не знает предела.
Голос дядюшки становился все громче. Лейли жалобно воскликнула:
– Папочка, не надо волноваться, вам вредно… Умоляю, не волнуйтесь, пожалуйста!
