за цельные сутки. И без того дурно.
'Декаду! Это моё последнее слово! - категорично отрезал бес. И вкрадчиво так добавил: - Ты конечно можешь отказаться... Но это может статься обойдётся тебе ещё дороже...'
'Это ещё почему?' - нахмурился я.
'Да тебя ж потом совесть насмерть заест! - насмешливо осклабился бес, вольготно расположившийся на моём левом плече. - Когда узнает, что ты предал своих товарищей, имея реальную возможность их спасти! - И фыркнув, пожаловался. - Не узнаю я тебя... Раньше бы ты, как последний дурак, не раздумывая бросился своих друзей выручать, а сейчас ещё торгуешься... - Тут же прищурив один глаз и окинув меня оценивающим взглядом, поганец хвостатый задумчиво почесал рог и наконец, просияв, с гордостью сообщил: - Не иначе, это моё наставничество так положительно на тебя повлияло! И ты, наконец, поумнел!'
'Ты даже не скотина, бес, а гораздо хуже, - стиснув зубы, выдавил я. И бросил взгляд на плачущую Линду. На поникшего Пройдоху. И осознав, что выбора как такового у меня и нет, выдавил из себя злую, кривую ухмылку. - 'Ладно, я согласен на десять дней! - Сразу же добавив: - Но только развлечения! И ничего иного! Ни ссор, ни драк, ни проблем с властями. Хоть настоящими, хоть теневыми!'
'Договорились! - аж заскакал на радостях бес. И клятвенно уверив: - Я буду паинькой! - Деловито забегал вокруг меня: - Так, это вот здесь надо исправить, а тут придётся подлатать. - После чего предупредил. - Будет не очень приятно. И захочется жрать. Ибо я сейчас задействую регенерацию твоего тела на полную катушку!'
Мне резко поплохело. Аж до темноты в глазах. Как и обещал бес... Но недолго скрипел я зубами от распространившейся по всему телу тягучей боли. Постепенно она отступила. Но ещё раньше прошла тошнота. И перестала кружиться голова. Уже за одно это можно стерпеть любую боль.
Я осторожно встал. Покрутился-повертелся и, удостоверившись, что могу нормально двигаться, шагнул к преграждающим выход из ниши металлическим прутьям. И тут же отскочил обратно к стене. О богомоле-то я забыл... А он об мне нет. И ему мои действия явно не понравились.
- Джейкоб! Линда! - обратился я к своим сотоварищам. И повторил чуть громче, видя, что они не реагируют: - Джейкоб! Линда!
И ни слова в ответ. Ну ладно до Линды и не рассчитывал достучаться, ибо она явно не в себе, но Пройдоха-то чего тупит? Уснул что ли?
- Джейкоб!
- Чего тебе, Стражник? - наконец откликнулся он.
- Богомола отвлеки, - тут же попросил я. - А то не даёт, гад, даже от стены отойти.
- Ну так и сиди там, у стены, - пробурчал Лангбер. - Чего метаться-то...
- Выбраться отсюда хочу, и поскорей, вот чего! - довольно грубо бросил я в ответ. И зло сообщил, стиснув кулаки: - Я в отличие от некоторых не собираюсь спокойно сидеть и дожидаться обращения в упыря!
- И что ты сделаешь? - уныло вопросил Пройдоха. - Ты даже из камеры выбраться не сможешь. Я уже пробовал, пока ты в отключке валялся. Прутья слишком близко посажены. Голова пролазит, а туловище нет... А ты крупней меня будешь. Да если и вылезешь, толку-то? Без оружия-то... когда тут какой-то огромный таракан бегает... голодный похоже...
- Так и что теперь? Сидеть, сложив лапки? - возмутился я. И решительно провозгласил, посмотрев на открытый загон богомола: - Не тупи, Пройдоха! Это ж просто насекомое, хоть и большое, и его обдурить - раз плюнуть! Ты главное сейчас его от моей камеры отвлеки, а там я с ним разберусь!
- Да как я тебе его отвлеку?! - огрызнулся Пройдоха, поднимаясь тем не менее с пола.
- Да хоть станцуй для него! - потеряв терпение, зло бросил я. - Или вон камешками кидайся. Их тут полно.
Пройдоха скривился, но за дело взялся. Заорал, руками замахал. Одного добился, чтоб богомол в его сторону развернулся. Однако уходить от моей клетки так и не пожелал...
Джейкоб тогда за камешки взялся. Но то не камни, а сущий смех - так, крохотные обломки, насыпавшиеся с обветшалых стен. Редко-редко среди них что-то крупнее ореха попадается. А такие камушки против гигантского бронированного чудовища, что супротив элефанта - горох. Он и внимания не обратил на щёлкающие по его панцирю песчинки.
- Попробуй попасть в глаз, - посоветовал я Джейкобу.
- Ты офонарел, Стайни? - возмутился он. - Какой глаз? Тут же темно как не знаю где! Я едва очертания этого таракана различаю!
- А ты камешки сразу горстями кидай, а не по одному, так, глядишь, и попадёшь куда надо, - нашёлся я
Пройдоха послушался. И где-то десятым броском угодил таки богомолу в его выпуклый глаз.
У меня аж уши заложило, так этот таракан заверещал. А с какой яростью он накинулся на клетку Пройдохи, пытаясь выломать железные прутья...
- Похоже он на тебя всерьёз обиделся! - не преминул заметить я, глядя на испуганно жмущегося к стене Джейкоба, с опаской наблюдающего за поползновениями длинных ног-лап, пытающихся зацепить его. Хоть коготком. И вытащить из норы.
Наш надсмотрщик на время потерял ко мне интерес. Чем я и воспользовался. Метнулся к преграждающей путь к свободе решётке и попытался протиснуться между прутьев. Но с трудом пролезла только голова.
Отступив назад, я с досады сплюнул. Вот же незадача...А от стены казалось, что запросто пролезу меж прутьев. Может, попытаться их немного согнуть?
С сомнением посмотрев на железные прутья толщиной почти с моё запястье, я покачал головой. Но всё же решил проверить.
Схватившись руками за один, показавшийся мне самым тонким, прут и упёршись ногой в другой, я поднатужился и потянул. Потянул. Изо всех сил. И вроде как железо подалось. Похоже надули простофилю тёмного обустраивавшие его темницу мастера... Из сырого железа, как более дешёвого и удобного в работе, решётку сварганили, а не из калёного как следовало.
Напрягая мышцы до предела и выкладываясь полностью, я продолжил сгибать прут. И лишь когда выступивший пот начал застить глаза, отступился. Сделал шаг назад и, утерев лицо рукавом рубахи, посмотрел на дело рук своих. И с досады сплюнул. Ибо если благодаря моим усилиям расстояние между соседними прутьями и изменилось, то не более чем на дюйм.
'Нет, так дело не пойдёт! Тут надо подходить не с силой, а с умом!' - решил я. И повертел головой, осматривая пол своего узилища. Бывшего когда-то пристанищем для каких-то тёмных тварей. Похоже упырей... Судя по наличию обглоданных костей. Тёмные псы, наверное, сожрали бы и их...
Подобрав одну кость, я убедился в её крепости и решительно стянул с себя рубаху. Которую тут же на ленты располосовал. А их скрутил жгутом и сплёл меж собой. Чуть не четверть часа угрохал, получив в результате некое подобие верёвки. С этой плетёной бечевой опять сунулся к прутам, связав их меж собой. А затем в дело пошла кость, коей я начал скручивать сковавшие решётку путы из моей рубашки. И как по маслу пошло! Сдвигаться начали прутья!
- Вот из-за таких умников во всех тюрьмах империи камеры ограждают не прутьями, а полноценными решётками, да ещё с окольцованными и прокованными узловыми соединениями, - пробормотал я, отступаясь и любуясь на дело своих рук. На широкую прореху, зияющую в преграде предо мной.
Но прежде чем образовалась дыра достаточных размеров, действо пришлось повторить. Уже с соседними прутами. Протиснуться я может смог бы и сразу, но лучше сделать лаз пошире. Чтоб если что, без проблем заскочить обратно.
Буквально чувствуя, как утекают драгоценные мгновения, я торопливо закончил свой труд. И немедля выбрался из своей камеры в зал. А затем, громко заорав, бросился мимо опешившего богомола прямо в его загон.
Резко развернувшись, мерзкое насекомое увидело своего старого обидчика гуляющего на свободе и, возмущённо застрекотав, бросилось за мной в погоню. Только я так наддал, что фиг догонишь! И заскочил в огромную камеру-клетку гораздо раньше своего преследователя. Который даже не притормозил, как я опасался, а прямо влетел в загон следом за мной.
