— О нет, мне так нравится скакать на лошади.
Они все ехали и ехали, и на протяжении всего пути картина не менялась, только кое-где попадались одинокие кусты, да еще то, что Мэтт называл хлопковыми деревьями. Трейси казалось, что они ходят по одному большому кругу — так все было однообразно. Мэтт вдруг показал на большую группу деревьев, стоящую впереди.
— Вон там хорошее местечко. Давай остановимся там ненадолго.
Когда они подъехали к этому тенистому островку зелени, Мэтт соскочил с седла привязал поводья к ветке и только потом протянул руки, чтобы помочь Трейси сойти на землю. Она даже не шевельнулась, и он с удивлением приподнял край своей шляпы, с любопытством глядя на Трейси.
— У тебя какие-то проблемы?
— Я не могу сдвинуться с места.
— Что?
— Ноги меня не слушаются.
— Да?
— Мэтт, я говорю совершенно серьезно. О Боже, я теперь не сдвинусь с места и останусь так сидеть до конца жизни. — Ай-ай-ай, — закричала она, когда Мэтт приподнял ее и поставил на землю.
— Вот так, — уверенно произнес он.
Трейси нагнулась, посмотрела на свои ноги, щупая их пальцами, как бы ожидая, что их может не быть на месте.
— Ничего не чувствую, они парализованы, — с ужасом сказала она.
— У тебя просто плохо циркулирует кровь. Иди сюда, посиди на траве, — позвал Мэтт.
— Я не могу идти.
Со вздохом Мэтт поднял Трейси на руки, понес ее сквозь деревья к приютившемуся под ветвями ковру густой травы и осторожно усадил на землю. Трейси откинулась на землю, оперлась на руки и, бросив шляпу на траву, с жалостью уставилась на свои онемевшие ноги.
— Я сейчас же вернусь, — сказал Мэтт, исчезая за деревьями.
Вскоре он вернулся с ружьем в руках.
— Не пристрели меня, ладно? — смеясь, сказала Трейси. — Я не лошадь с переломанными ногами. Зачем тебе ружье?
— Мы не можем сидеть без защиты, — объявил Мэтт, опуская ружье на траву рядом с собой. Никогда не узнаешь, откуда может появиться нежданный гость.
— Да?
— Не волнуйся. Я с тобой.
— Но я хорошая добыча для какого-нибудь ужасного зверя. Я ведь даже не могу двигаться.
— С тобой все в порядке, — сказал Мэтт, становясь на колени рядом с ней. — Ты просто слишком крепко сжимала колени.
— Но…
— Я тебе помогу, — сказал он.
В следующее мгновение Трейси знала, что Мэтт собирался сделать, и открыла рот, чтобы громко протестовать. Но, когда его большие руки опустились на ее бедра и начали нежно массировать ее тело, она не могла произнести ни слова. Она быстро взглянула Мэтту в лицо, но оно не выражало ничего, что дало бы ей ключ к чувствам, возможно, переполняющим его. Зато у нее никаких сомнений не оставалось в том, как он действовал на нее. Ее переполняло желание, а руки Мэтта гладили икры ног, потом снова вернулись к бедрам. Она едва могла дышать. А ведь он еще не брался за ее правую ногу. К подобным ощущениям невозможно было привыкнуть. Она или умрет, или сама начнет срывать одежду с Мэтта.
— Уже гораздо лучше, — сказала она, надеясь, что ее голос звучит ровно.
— Так быстро? А как насчет другой ноги?
— С ней все отлично, — сказала она, поднимая ногу и вращая ею в воздухе. — Как новенькая.
— Вздор! — улыбаясь, сказал Мэтт. — Я знаю, что это не так, ведь я достиг почти совершенства в массаже.
— Мэтт, прекрати. Ковбои вообще-то не говорят таких слов, как «вздор» или «чепуха», не так ли?
— Говорят. Это вообще-то неотъемлемая часть ковбойского кодекса.
— Да? Может быть, ты расскажешь что-нибудь еще о ковбойском кодексе для моей статьи?
— Может быть, — медленно процедил он, кладя шляпу на землю и садясь рядом с ней. — Специальный ковбойский кодекс дает точные выражения для обозначения различных состояний и понятий:
— Каких, например?
— Неужели ковбой, оказавшийся вдруг по воле случая в тени деревьев с хорошенькой женщиной, будет рассуждать об особенностях местных диалектов вместо того, чтобы целовать ее?
— Правда? — прошептала Трейси.
— Правда.
Он был, действительно, готов целовать ее.
Мэтт обнял ее за шею, привлек к себе и нежно прикоснулся к ее спине. Он поцеловал ее страстным поцелуем, губы его были горячими и пахли чем-то очень вкусным. Трейси вдруг почувствовала, что Мэтт увлекает ее за собой на мягкую траву, но не сделала ни малейшей попытки этому воспротивиться и обняла Мэтта за шею. Он понемногу перемещал центр тяжести и наконец положил свою огромную тяжелую ногу на ноги Трейси. Облокотившись на траву, он взял ее голову в ладони и, разжав ее губы, нашел язык. По ее телу прокатилась волна страстного желания. Пальцы Мэтта скользнули вниз, на минутку задержавшись у основания шеи, на пульсирующей вене. Затем его пальцы двинулись вниз, расстегнули блузку. Он приподнял голову и посмотрел на ее полную грудь, просвечивающуюся сквозь кружево бюстгальтера. Его глаза были светящимися и голубыми, когда Трейси встретилась с ним взглядом.
Трейси чувствовала, как почва уходит у нее из-под ног, и ей захотелось убежать от этого ощущения. Она уже не могла упасть, потому что была на земле, но почти потеряла сознание, когда Мэтт расстегнул застежку бюстгальтера и начал ласкать ее нежные груди. Его губы проложили влажную дорожку между ее грудями, и она почти задохнулась, когда он взял розовый сосок в рот и начал ласкать его твердый бутон губами. Ее рука затрепетала на его спине, ощущая, как напрягаются его мышцы. Другая грудь тоже получала свою толику удовольствия, она напряглась и набухла, когда желание дошло до самого пика.
Трейси ощутила на своем теле пульсирующий мужской орган. Она чувствовала его давление на свою нежную плоть, но ей было приятно это ощущение, возникшее вместе с ощущением, что ее женственность доводила Мэтта до исступления. О Боже, как она хотела его! Он войдет в нее, заполнит все ее тело своей мужской плотью, поглотит ее, сольется с ней и поднимет на недосягаемые высоты вне времени и пространства. Трясущимися руками она расстегнула рубашку Мэтта, провела руками по вьющимся волосам на его груди. Он был необыкновенно красив, сильный и гладкий, как кусок гранита, доведенный мастером до совершенства. И сейчас он принадлежал ей. Она отдаст ему всю себя и примет от него все, что он захочет ей дать. Она задрожала от предвкушения того, что ее ожидало, тело ее заныло от желания, но Мэтт продолжал ласкать ее груди руками, языком, губами.
— Ох, Мэтт, — простонала Трейси, когда его пальцы проскользнули за ремень ее джинсов.
— Ты такая красивая, — хрипло проговорил он. — Твоя кожа, как бархат слоновой кости. — Он потянулся, чтобы поцеловать ее стройную шею. — Я хочу тебя, Трейси. Здесь. Сейчас.
Странный гам от множества переплетающихся фраз прозвучал, как эхо, в мозгу Трейси. «Я хочу тебя, Трейси. Здесь. Короче, Тейт, зачем ты здесь? Я не хочу тебя здесь… Не хочу…»
— Нет! — выдохнула Трейси, резко отталкивая Мэтта. — Боже мой, нет!
— Что случилось? — спросил Мэтт, стараясь говорить спокойно. — Твое тело говорит мне…
— Тело? — с трудом проговорила Трейси, садясь и поправляя одежду. — Это все, что я значу для тебя. А как же я, человек? Я, сующая свой нос во все дела любопытная журналистка из большого города, которая собирается совратить всех твоих работников и нарушить распорядок твоей жизни, помнишь? А знаешь что? Моя голова, как-никак, приставлена к этому телу, на которое ты собираешься наложить лапу, но ты не получишь одно без другого. Ты испытываешь ко мне физическое влечение здесь, но ты бы послал меня к чертовой матери с этого ранчо, если бы только мог.
