Месть Крестного отца

Взял следующий сценарий «Открытие Америки». В два раза толще остальных, эпопея. Поразмыслив пару минут, сможет ли он сыграть Колумба, Фонтейн отложил рукопись и стал искать реальный шанс. Вытянул «Трималчио Рекс». Взгляд Джонни поймало итальянское имя автора, Серджио Лупо. Через две страницы, не по вине сценария, Фонтейн погрузился в сон.

Он дремал с мыслью о том, что Джинни, наверное, права, она всегда права: ничто не шло гладко в его жизни с того лета, как они влюбились друг в друга. Из рук выскользнула чашка и полетела на пол. Откололся крошечный кусочек. Только в таком месте, как «Плаза», чашку сочли бы разбитой.

Глава 8

Эдди Парадиз был на ногах с рассвета. Он вышел из дома у океана в Айленд-Парке и поехал на софтбольное поле недалеко от доков в Ред-Хук, к участку, где работал капитан полиции, которого ждал Эдди. По радио не было ничего хорошего, пока он не наткнулся на рок-н-ролльную станцию — Херб Алперт и «Тихуана брасс», Дик Дейл и «Дел-Тоунс», Линк Рэй и «Рэймен», Джеймс Браун и «Феймос флеймз» и им лично почитаемый Букер Ти. Эдди Парадиз — отличное имя для лидера, подумал он. Эдди Парадиз и… кто?

Наконец появился капитан в блестящей «Ривьере-59», серебряной с черным верхом, а сам в халате. Эдди дал ему упаковку из-под «Мальборо», набитую деньгами, — не взятку, поскольку капитан и так состоял на жалованье, а подарок: половина сейчас, половина в это же время завтра при условии, что собрание Комитета пройдет спокойно. Сказал ли капитан спасибо? Нет. Была необходимость отдавать деньги лично? Нет. Из ряда вон выходящая ситуация. Продажный ублюдок хоть понимает, что происходит? Когда полицейский отъехал, Эдди покачал головой. Нет. Не понимает.

Эдди вернулся в машину и направился в ресторан на Юнион-стрит, где будет собрание, просто проверить, насколько свежи кальмары, не шатаются ли кресла (два пришлось заменить), хорошо ли черные занавески прикрывают переднее окно (идеально), в порядке ли повара и официанты, которым вечером работать (каждый из них был родственником владельца ресторана, и все же Эдди выгнал неаполитанца, которого не видел здесь раньше), воспользовались ли соседи оплаченным отдыхом на побережье Нью- Джерси (воспользовались). Эдди выслушал разные просьбы: повар просил о брате, попавшем в тюрьму за драку; посудомойщику требовались взаймы деньги до следующего месяца, чтобы привезти бабушку из Ракалмуто, и тому подобное. Как обычно. И, как обычно, Эдди обещал подумать, чем может помочь. Ничего не записал. Подобная чушь запоминалась машинально. Выходя из ресторана, он схватил веник и лично подмел тротуар, хотя его уже вылизали.

Собрание Комитета на его территории — большая честь для Эдди, которого недавно повысили до capo. Если все пройдет гладко, Майкл Корлеоне получит благодарность. Если нет, Эдди огребет по полной. Это не страшно, именно так и достигается карьерный рост: приписываешь все заслуги боссу. А как же честь? Да никак. Когда на тебя выльют столько дерьма, как на Эдди, вряд ли увидишь дальше своего сломанного носа.

Парадиз похвалил владельца ресторана за отменную готовность к встрече гостей и направился в булочную на Президент-стрит, где выпил утренний эспрессо. Затем пошел в клуб, надеясь поиграть в карты в обществе джентльменов. Шанса не представилось. Повернув за угол, Эдди увидел пять рабочих из «Флэтбуш новелтис» в униформе с именами над нагрудным карманом. Они ждали его у красной двери охотничьего клуба «Кэррол гарденс». Пиротехники.

Почему Таракан не занялся их проблемой? Вечно возникают непредвиденные дела. Кому-нибудь постоянно что-то надо от Эдди Парадиза. Дома, в булочной, в клубе, во время обеда, даже на катере в открытом море. Говорят, это цена за высокую должность, но боже мой! Теперь в его распоряжении целый regime, и все равно дела не делаются, пока Эдди не займется ими сам. Будь у него инструментальная группа, знаете, как бы он ее назвал? Эдди Парадиз и «Никчемные coglioni». Или лучше Просто Эдди. Ему казалось, он достиг такого положения в жизни, что может хоть раз взять выходной и не заниматься ничьими нуждами, кроме собственных. Один день. Зачем день Колумбу? К черту Колумба. Этого дерьма уже несколько сотен лет как нет на свете.

Двое мужчин, которые шли вместе с Эдди, спросили, знает ли он людей перед клубом.

— Я разберусь, — ответил он.

День, когда ад покроется льдом, назовут Днем Эдди.

Его отряд был хорошо обучен, в традициях, установленных Сальваторе Тессио. Без лишних слов они встали между боссом и грузовым фургоном «Флэтбуш новелтис».

Владелец компании фейерверков, сидя на крыльце, попытался вручить Эдди утреннюю газету. «Джордж», значилось на нагрудной бирке. «Джордж Спанос».

— Есть хорошие новости, Джордж?

Охранники переглянулись.

— Что вы имеете в ввиду?

Парадиз получал удовольствие, когда разворачивал утреннюю газету, хрустя страницами. Если она успевала походить по рукам, Эдди уже к ней не прикасался.

— Вы взяли мою газету, и теперь я спрашиваю, что вы там вычитали.

Спанос начал говорить, но вскоре остановился.

— Вчера перенесли бейсбольный матч из-за проливного дождя. Сегодня, вероятно, тоже будет дождь. Это погода расплачивается с «Джайантс» за движение на запад.

О чем Джордж промолчал, так это о комментариях в адрес Эдди и его друзей. Спанос был паршивым игроком, и даже дочка Парадиза вмиг раскусила бы его. Эдди взглянул на заголовки и не заметил ничего сногсшибательного.

— Мне плевать на чемпионат, — сказал он. — Я слежу только за «Мете».

Пиротехники ухмыльнулись.

Были времена, когда в подобной ситуации Эдди Парадиз начал бы огрызаться, однако теперь брал примере Ника Джерачи. Хороший учитель, хоть и свернул с пути истинного.

— Смейтесь, — пожал он плечами. — Но у меня для вас новость: «Доджерс» и «Джайантс» не вернутся. Я живу сегодняшним днем. У меня есть билеты на сезон и все остальное.

Спанос стоял, по-прежнему протягивая газету.

— У вас есть билеты на нынешний сезон?

— На «Мете», ты, толстая плешивая греческая морда. — Эдди был единоличным поставщиком всего стройматериала и цемента для бейсбольного стадиона новой команды. — С чего ты взял, что можешь читать мою газету?

Парадиз сделал шаг вперед и посмотрел Джорджу в глаза. Эдди был маленького роста, метр пятьдесят пять, зато гордился, что это никак не испортило ему характер.

— Я сложу ее, — чуть ли не взмолился Спанос. — Как и была.

— Оставь себе.

Спанос, как большинство плохих игроков, искушал судьбу.

— Возьмите, — сказал он. — Мне она больше не нужна.

Эдди угрожающе улыбнулся:

— Засунь ее себе в жопу.

Он репетировал эту улыбку в зеркале.

Парадиз посмотрел наверх, на окно своего кабинета, и увидел в нем Момо Таракана. Тот вернулся из Акапулько таким загорелым, что сошел бы за своего в Гарлеме. Причем вернулся довольно давно, но использовал солнечную лампу для сохранения бронзового оттенка, как какой-нибудь педик из Голливуда.

— Господа, вы пришли по делу, — спросил Эдди, — или собираетесь преграждать мне дорогу все прекрасное утро?

— От нас потребовали разрешение на строительство, — сообщил Спанос.