заслуженного повышения. Чем раньше они выяснят все между собой, тем лучше.
— Говори же, — велел Парадиз, на сто процентов уверенный, что Мамо не решится.
— Что говорить?
— О Мексике. Не тормози.
Таракан поднял руки.
— Понятия не имею, о чем ты.
Эдди знал, что в подобных ситуациях Майкл Корлеоне умудрялся «выкурите» человека молчанием. Он попытался досчитать до цифры, сколько прожил лет. Этому научил Джерачи. Если не отводить взгляда, Противник отмерит секунду на каждый год и выпалит нужный ответ.
— Не понимаю, к чему ты клонишь, — нахмурился Момо (Эдди успел досчитать до тринадцати). — Но, к твоему сведению, я выезжал из Бруклина прошлым вечером, забирал чуваков из аэропорта.
— Ко го-кого?
— Я думал, ты любишь негритянский рок-н-ролл, — сказал Таракан. — Не могу поверить, что ты никогда не слышал слова «чувак».
Парадизу не было надобности спрашивать, какая связь между словом и рок-н-роллом. Музыка служила поводом для бесконечных споров. Момо всего лишь имел в виду, что он в равной мере сомневается в обеих вещах. Несменяемая шутка разрядила атмосферу.
— И ты думаешь, — продолжил Эдди, — так можно называть человека в лицо? Чуваком?
— Меня все зовут Тараканом, но у меня хватает чувства юмора, чтобы это правильно воспринимать.
— Да, но ты не так уж спокойно реагируешь на «итальяшку», «макаронника» и тому подобное.
— Только из уст людей, которые не такие, как мы.
— Ты не очень-то похож на Трамонти и его людей, — отметил Эдди.
— Может, и нет, но, не обижайся, есть заметное сходство между тобой и этим, как там его…
— Забавно. — Парадиз догадался, о ком идет речь. У Трамонти пять младших братьев. Момо имел в виду Карлика Аги,
— Чуваки? Я выделил им «Кадиллак» с водителем, дал карту залива. Потом они будут обедать в ресторане «Мэнни вулфс». Заказан лучший столик, и, как бы они ни противились, счет пришлют нам. — Эдди одобрительно кивнул. — К твоему сведению, «Мэнни» тоже находится за пределами Бруклина.
— Я задел за живое, да? — широко улыбнулся Эдди.
— Просто считаю нужным подчеркнуть.
— Не обязательно
— Надо ехать, чтобы проверить, хорошее ли это заведение.
— Это известно любому ребенку в Нью-Йорке.
— Черт! Ты ведь прекрасно знаешь, что я бывал за пределами Бруклина.
Таракан воспринимал все буквально.
— Может, ты прав, — сдался Эдди. — Если подумать, тюрьма расположена не в Бруклине.
Когда вернулся мальчик с газетой, Эдди понял, что хотел сказать ему Спанос.
На параде ожидается всеобщий протест из-за проблем, возникших у Джонни Фонтейна с Комитетом Невады по азартным играм, и его якобы подтвержденных связей с пресловутым Майклом Корлеоне, а также гангстерскими организациями Нью-Джерси, Чикаго и Лос-Анджелеса. Удар ниже пояса.
С другой стороны, они поместили бесспорно удачную фотографию дона в смокинге на выходе из «Метрополитен-опера» с племянницей Франческой, которая помогала управлять фондом Вито Корлеоне. Снимок говорил об истинном отношении газеты. Ведь всегда можно найти нелицеприятную фотографию.
Вниз тянулась длинная колонка: праведные граждане отстаивали очевидную точку зрения, что все итальянские американцы — честные, трудолюбивые люди, помогавшие, строить Америку. Большинство никогда и не видело настоящего гангстера. Ближе к концу, после явной чуши о некой юной вертихвостке, с которой якобы спит Фонтейн, упоминался назначенный на вечер фейерверк на пирсе в бруклинском районе Ред-Хук, спонсируемый итало-американским профсоюзом полицейских, но за подписью анонимного благотворителя, коим, согласно неназываемому источнику, являлся Майкл Корлеоне.
Эдди бросил газету Момо и поднял следующую. Снова упомянут анонимный спонсор. На самом деле деньги были выделены из фонда Вито Корлеоне. Журналисты похожи на щенят: смышленые, забавные, виляют хвостами, когда их кормишь. Но рано или поздно они начнут жевать твои тапочки и делать лужи на ковре. Происходит это случайно или назло — не понять. Глупые животные, и только болван думает иначе. И все же они сообразительны. При наличии времени и дармового корма их можно научить потрясающим трюкам.
Редактор и тут выбрал гламурную фотографию Майкла Корлеоне под руку с очаровательной и талантливой Маргаритой Дюваль. Газетчики вложили столько же сил в создание легенды о нем, как и Эдди Парадиз.
— Десять к одному, — сказал он, — что неназываемый источник — это пиар-агентство, которое с потрохами купил Хейген.
Ложь. Обо всем позаботился сам Эдди и гордился своей инициативой. Назначение Фонтейна главным маршалом — тоже дело его рук. В Комитете есть свой человек. Зная, что Фонтейн — крестник покойного Вито, Парадиз решил, что Майклу будет приятно прочесть о нем что-нибудь позитивное в противовес дерьму, вылитому прессой из-за стычек с властями Невады в их ковбойских шляпах. Вышла неурядица, ну да не страшно. Как говорят, лучше дурная слава, чем никакой.
— Ты полагаешь? — Таракан ни в коем разе не был тупицей, просто медленно соображал.
— Хорошая идея — придать факт огласке. Не повредит репутации дона. Они же не могли предвидеть, что это появится на одной странице с Фонтейном.
Зазвонил телефон.
Момо взял трубку, выслушал, попросил подождать секундочку и прикрыл трубку рукой.
— Да, двадцать к одному, — сказал Таракан, передавая телефон Эдди, — поэтому твои пиротехники и остановились на пол пути.
Парадиз вздохнул.
Он пришел к выводу, что мир населен двумя типами людей: теми, кто ломает все на своем пути, и теми, кто чинит. Если ты рожден наладчиком, что ж теперь делать? Жаловаться? Нет. Черт возьми, нет. Ты просто налаживаешь. Пользуешься данным Богом талантом и каждый треклятый день ходишь и подчищаешь.
Глава 9
Из холла гостиницы позвонили организаторы парада.
— Мы разбудили вас, сэр?
— Нет, — соврал он.
— Мы уже беспокоили вас сегодня утром.
Джонни помнил сон, в котором отвечал по телефону, но аппарат не переставал звонить.
— У меня была встреча, — сказал он, хотя проспал встречу.
Он проспал почти все утро. Не осталось времени на разговор с Джинни. Уже и так поздно. Организаторы парада сообщили, что отправили машину за Лизой; дочь должна быть уже в центре города.
— Я сейчас спущусь, — пообещал Фонтейн.
