Нобилио, потенциального доносчика. Столь пристальный надзор действовал всем на нервы, усиливая желание отыскать Ника Джерачи.
Только Майкл и Том Хейген имели прямую связь с Лукаделло. Теоретически было возможно, что Джо тоже водит их за нос. Том мог предположить, что Джо и есть тот самый стукач.
Корлеоне в это не верил.
Глава 22
Деньги рекой полились в карманы пяти семей во время Всемирной выставки в Нью-Йорке в 1964-м. Она была приурочена к трехсотлетию вторжения герцога Йоркского, отвоевавшего город у голландцев, которые в свое время надули племя алгонкинов, выкупив остров за побрякушки и зараженные оспой одеяла, от которых те и погибли. Видимо, из-за обрушившегося на них натиска правительства семьи решили разделить прибыль поровну, сведя разногласия к минимуму. Больше сотни новых павильонов, принадлежавших различным корпорациям, а также властям штатов и зарубежным странам, раскинулись в парке Флашинг-Медоуз, построенном в 1939-м на месте бывшей городской свалки. Роберт Мозес ежемесячно зарабатывал сто тысяч, управляя выставочной корпорацией (оклад мэра составлял сорок тысяч долларов), при условии, что он уволится со всех других постов, которые числились за ним только формально. Мозес заключал сделки, получая долю прибыли, гарантировавшую выручку как минимум миллион. И все это легально, что и поражало воображение Майкла Корлеоне.
Как случалось в большинстве крупномасштабных проектов Мозеса, его общественный идеализм и личная жадность задавали тон всей операции. Снос и застройка зданий велись бесперебойно, включая несуществующие профсоюзные работы, столь вовремя предлагаемые людям, ищущим способ заполнить декларацию о доходах. Когда застройка начала сворачиваться, появились новые места, не требующие явки: в основном озеленителей, подсобных рабочих и охранников (они ценились особо, из-за значков). Контракты падали с неба: транспортировка развалин и строительного мусора, поставка еды и напитков, сигарет и сувениров, строительство парковок и повторная укладка асфальта, после того как другая компания плохо справится с работой и объявит себя банкротом, а оффшорные документы корпорации окажутся вне досягаемости длинной руки американского закона. Близлежащие стриптиз-клубы и бордели процветали, отчасти благодаря здравому представлению Мозеса о сфере развлечений. Популярные в 1939 году шоу типа «Юных обнаженных египтянок» сменились несносными денежными проектами вроде «Ледяной феерии Дика Баттона» и аттракциона «Этот маленький мир», за чью конструкцию павильон «Пепси» хорошо заплатил Уолту Диснею — еще одна махинация, достойная гангстера, но проведенная американской легендой и оттого вполне законная: люди просят вас сконструировать новую карусель и два года платят проценты от дохода с нее. Выставка давала возможность обогатиться таким людям, как Майкл Корлеоне.
Один из людей Майкла — старый приятель из корпорации «Марин» — состоял членом правления. В прошлом году они заключили контракты с Министерством обороны на выполнение секретных работ во Вьетнаме и Иране. Полученный там доход превосходил выручку всех пяти семей на Всемирной выставке. Министр обороны был бывшим генеральным директором компании, его акции находились в слепом трастовом фонде. И все это было законно. При таком раскладе дел Майкл начинал верить, что сбывается его мечта стать честным бизнесменом.
Выставка тоже прокладывала дорогу к цели. Кстати, прекрасное место, чтобы спрятаться, раствориться в толпе и вести дела без страха слежки или покушения на жизнь. Хотя для этого использовались и традиционные точки: большие музеи, Бруклинский ботанический сад, вестибюль любого оперного зала, Центральный парк, ряды крупных универмагов и так далее. Выставка обладала притягательностью из-за своей новизны, подобно только что открытому модному ресторану, к тому же там казалось безопасней. Целых семьсот акров в распоряжении людей, которые могли обсуждать дела, прогуливаясь. Полезен был и фоновый шум вместе с ревом близлежащего аэропорта Ла-Гуардиа и гулом автострад Боба Мозеса, окружавших выставку со всех сторон. Полицейская охрана состояла из надежных людей. Самое главное, у каждого делового человека находились друзья, качавшие оттуда деньги. Только сумасшедший станет гадить там, где кормится.
Майкл Корлеоне решил встретиться с Джо Лукаделло на выставке. Он приехал с Франческой, Конни и детьми, а также Ритой Дюваль в платке и огромных солнечных очках (ее известность была из ряда «А вы не та актриса?.. Забыл имя»; даже когда Риту узнавали в Нью-Йорке, никто и не думал досаждать ей). Осторожности ради Майкл захватил двух телохранителей, которые держались незаметно, на приличном расстоянии. Страсти вокруг Тома Хейгена пока еще недостаточно утихли, чтобы брать его с собой, к тому же на выставке не так опасно, и присутствие Альберта Нери было бы перегибом. Однако слухи о том, будто Ник Джерачи стоит за серией нераскрытых преступлений, заставили Майкла притащить с собой охрану даже на Всемирную выставку.
Корлеоне встретился с Джо, как и условились, в павильоне Луизианы. Со временем у Лукаделло не менялось чувство юмора.
Хотя сам он выглядел иначе. Последний раз Майкл видел его два года назад в Лас-Вегасе, когда они готовили кубинский проект. И дело не в парике и отсутствии глазной повязки (в красной теннисной футболке, дешевом темно-синем блейзере и ботинках на резиновой подошве он походил на члена второсортного яхт-клуба), а в том, как напряженно он держался. Джо всегда был мозговитым и самоуверенным, с развязными жестами, присущими подобным людям. Теперь же он стоял посреди копии Бурбон-стрит, у пересечения центральной парковой автострады и скоростной магистрали Лонг-Айленда, чуть ли не по стойке «смирно». Шел парад Марди-Гра в миниатюре, завершаясь духовым оркестром марширующих негров и диковинных созданий-зомби с огромными головами из папье-маше. Сбоку от Джо художники рисовали углем карикатуры туристов и отсутствующих во плоти знаменитостей, включая Джимми Ши, Луи Армстронга и «The Beatles».
Джо с Майклом прикинулись старыми боевыми товарищами (что было почти правдой) и кинулись друг другу в объятья. Корлеоне воспользовался шансом проверить, нет ли у Лукаделло револьвера или подслушивающего устройства, и тем самым избавился от тревоги. Джо представился Рите и семье Майкла длинным итальянским именем.
— Чем вы сейчас занимаетесь, Джо? — спросила Рита.
Видимо, услышав итальянскую фамилию, она сделала определенные выводы. Майкл не стал заострять на этом внимание. Скорей всего, Рита просто шутит, хотя сквозь темные очки трудно рассмотреть истинное выражение глаз.
— Торговлей, — ответил Лукаделло. — А вы?
— Ах, — произнесла Дюваль с наигранным отвращением. — Хороший вопрос. — Флирт не удался. Даже если Джо хотел съязвить, она восприняла это достойно. — Я подумываю стать известной затворницей.
— Прекрасная работа, такую днем с огнем не сыскать, — отметил Джо.
Майкл обнял Риту за плечи.
— У вас необычный глаз, господин Джо, — выпалил Санни, шестилетний сын Франчески.
— Санни! — шикнула мать. — Так говорить некрасиво.
— Ничего страшного, — успокоил ее Лукаделло. — Он из стекла, выдувался вручную, в Германии, — сказал он мальчику, нагнулся и постучал по глазу. Как и поза, этот жест только добавил подозрений: Майкл чувствовал неладное.
— А что случилось с настоящим? — спросил Санни. — Отстрелили фашисты?
Франческа сердито посмотрела на сына.
— Все нормально. Это произошло во время войны, но не в бою. Я был в лондонском пабе, когда снаружи взорвалась бомба, выбило стекла, а я как раз стоял у окна.
— Можешь вынуть его? — полюбопытствовал мальчик.
— Санни! — опять упрекнула Франческа.
— Эй, а там внутри есть камера? — спросил Виктор, старший сын Конни. — Я видел такое в
