норовил опуститься. Даша прикрыла лучницу от полетевшего от баррикады копья…
— Гаугуууууууууууууу!!! — пронзительно взвыл полукровка. Его лапка нырнула в заветный мешочек на поясе. Речных голышей там оставалось всего несколько штук, но разили они без промаха. Даша даже не удивилась, увидев глубокую вмятину в шлеме рослого пирата, так дьявольски умело работавшего топором. Изумило другое — пираты попятились. Когда они перебирались через баррикаду, Мин залепил камнем прямо в лицо оглянувшемуся пирату. Брызнули кровавые брызги, мечник упал, даже не вскрикнув.
Пираты не бежали, оставшиеся на ногах шесть-семь бойцов, лишь отгородились от горожан баррикадой. Прикрываясь щитами, ждали помощи. На перекрестке развернулась новая шеренга щитов. Резерв пиратов вел сам «рогатый» предводитель. Слышен был его холодный голос. Даша, опустившись на колени, смотрела, как он вынимает меч…
Но Эле смотрела совсем не туда, ее взгляд был прикован к забору, стоящему через улицу. Там, во дворе дома, звенело оружие, слышались крики. Мелькнула над ветхими досками забора алебарда. Кто-то предсмертно закричал.
— Обошли, — прохрипела Эле. — Теперь их в тесноте добьют. И не помочь отсюда.
Даша глянула назад. Отступившие от баррикады ополченцы забились во двор столярной мастерской. Растрепанные, окровавленные, с безнадежными лицами. Большая часть защитников перекрестка остались лежать у баррикады, перемешавшись с телами врагов. Но Костяк был на ногах. Вместо копья у него в руке был широкий меч, но, главное, он твердо стоял на ногах.
— Зажмут нас, — рычала Эле. — Уже зажали! Забор мешает.
— Да мы его сейчас… — бодро прогундосил Утбурд. Пригнувшись, он в несколько шагов разбежался и прыгнул прямо на лежащие за баррикадой тела. Покатился по трупам, споткнулся о раненого горожанина. Несмотря на нелепую фигуру, двигался коренастый «деловой» ловко. Метнувшись через улочку, с разгона врезался в забор. Доски заскрипели. Из-за баррикады высунулся один из пиратов, взмахнул дротиком. Полукровка мгновенно засадил ему голышом в плечо. Пират заорал, выронил дротик, но тут стрела Эле, вонзившаяся в ребра, заставила его захрипеть.
Утбурд вобрал голову в плечи, ударился о забор, — на этот раз целый пролет не устоял, накренился. Даша увидела дворик, заваленный телами. У сарая отбивался Дуллитл. С боков доктора поддерживали двое горожан, кое-как отмахивающихся топорами. Но Дуллитл был великолепен. Даша, наконец, поняла, что такое настоящее фехтование. В левой руке рыжего эскулапа был обломок древка, которым доктор ловко парировал вражеские удары, в правой руке блистал тесак. Удивительно — орудие для рубки зелени жалило живую плоть куда беспощаднее змеи. На троих защитников наседало пятеро пиратов, — нет, уже четверо, один из разбойников отшатнулся в сторону, сжимая левой рукой кисть правой, лишившейся пальцев. Меткая стрела Эле настигла еще одного. Остальные пираты пытались развернуться лицом к новому противнику. Присевший за рассыпавшимся забором Утбурд запустил в них доской. Через улицу метнулись Костяк и Малыш, за ними «деловой», имя которого Даша так и не вспомнила. Но от перекрестка фронт баррикады уже атаковали пираты Флота.
— Режь крыс!
Снова главным в жизни Даши стал тяжелый щит. Уследить за всем, отбить все, что летит в Эле. Девушка не видела, как на глазах пустеет колчан хозяйки, не видела, как Эле удалось застрелить двух последних лучников пиратов, не видела, как Мин, у которого кончились камни, пытается достать длинным неуклюжим корсеком пирата, лезущего через баррикаду. Там, во дворе, Дуллитл и «деловые» добили врагов, но было слишком поздно. Пираты хлынули через баррикаду, и оборона перекрестка оказалась прорвана. Еще держался правый фланг — троица во главе с Эле на крыше склада. Осталось несколько человек во дворе мастерской. Слева, за полуразваленным забором, засели оставшиеся в живых «деловые» и доблестный доктор. Но вся улица оказалась в распоряжении пиратов. Они настороженно выстроились полукругом между баррикадой и стеной дома. Два десятка испытанных бойцов. Предводитель поправил шлем:
— Эй, крысы, хватит огрызаться. Вы храбрые твари, так что обещаю легкую смерть. Всем, кроме той бабы на крыше. Она поживет дольше. Мы ей даже жизнь оставим, если сумеет отработать задницей за всех, кого уложила.
Эле неразборчиво хмыкнула. В зубах у нее была зажата стрела, другая лежала на луке. В колчане оставалось еще две. Еще у хозяйки был меч. Даша вздохнула — своим-то собственным ножом вряд ли боги позволят хоть одного гада резануть. Зато можно будет проклятый щит бросить. Ой, как умирать не хочется! Хотя если лохматый в следующий мир одновременно уйдет… Получилось же так с Машкой?
Мимо Даши к дальнему краю крыши попятился Мин. Осуждать его не стоило — если кто и сможет выжить и выбраться из города, так это пронырливый полумирный.
— Умрите с достоинством! — насмешливо прокричал человек под вымпелом с белой короной. — Ваш город уже мертв. Командор достоин и куда большей жертвы…
За его спиной с крыши мягко спрыгнула невысокая фигура. Обернуться «трехрогий» вождь не успел — цепочка-удавка захлестнула его шею. Пользоваться удавкой Мара умела и тяжело повисла на коренастом мужчине. Он судорожным жестом попытался достать душительницу мечом. На помощь вождю шагнул знаменосец. И упал, получив по шлему крупным камнем. Затаившаяся на крыше Ресничка вскочила на ноги и завизжала, подняв безоружные руки:
— Бейте их, все равно сдохнем!
Дуллитл со двора атаковал крайних пиратов. За доктором отчаянно бросились в атаку уцелевшие «деловые». Из ворот мастерской высыпали умирать остальные ополченцы. Мимо Даши пролетело что-то маленькое, оглушительно взвыв «Ууууууу-гу!», сигануло с крыши. Прыжок Мина явно превзошел достижение Утбурда. Полукровка приземлился на коротенькие лапы, с ходу ткнул своим драгоценным копьем в живот ошеломленного пирата. Длинный граненый наконечник проткнул кожаный панцирь, как тонкий пергамент. Мин вырвал оружие, метнулся в самую гущу схватки.
«Трехрогий» хрипел и резал висящую на нем Мару. Девушка до последнего не выпускала удавку, но, когда меч до половины ушел в ее бок, руки воровки разжались. Она упала на землю, вождь, пошатываясь, разогнулся и получил в шею стрелу Эле.
Бывшая Перчатка выстрелила еще два раза и бросила ненужный лук вниз. Выхватила меч и шагнула к краю крыши. Даша потянула с бесчувственной руки щит. Сейчас вниз, и в ножи. Как на Навьих камнях. Только уже в последний раз…
Эле схватила за руку:
— Нет, Ашка! Прикрывай меня.
Брякнувшись вниз с тяжелым щитом, Даша чуть не сломала ногу. Превозмогая боль, подняла щит. Эле уже срубила одного пирата. Даша очень вовремя отразила укол копья. Хозяйка тут же обрубила черное древко, обратным взмахом распорола руку копейщика…
— Ряуууууууууууууу!!!! — в истошном визге слышалось такое негодование, что Даша закричала сама. Убили полудикого! Но нет, Мин был жив, вонзал в кого-то свое «жало», полыхал праведным негодованием и жаждой мести. Даша прикрыла Эле от броска дротика…
Пираты отступали. Двое тащили убитого вождя, остальные заслоняли их щитами и пятились, пятились к перекрестку…
Даша села в уличную пыль, выпутала руку из креплений щита. Рука ужасно болела и почему-то вся была в крови. Рядом лежал один из горожан, смотрел на Дашины сапоги потускневшими глазами.
— Ашка, ранена?! — рядом присела Эле.
— Нет, — пробормотала девушка, ища взглядом Костяка.
— Не рассиживайся, — Эле встряхнула подругу за плечи. — Сейчас не время.
«А когда время?» — подумала Даша.
Костяк был жив. Держался за ухо и ошалело оглядывался. Вот дурачок, и что ему с ушами так не везет?
К девушке подошел Мин. Вид у него был совершенно подавленный, что вполне соответствовало настроению полукровки.
— Значит, тебе на руку наступили? — пробормотала Даша. — От этого ты так выл? Я уже испугалась.
