— Наплевать мне на стратегию и политику. Выбраться бы отсюда. Быстрее бы ночь пришла, — прошептала Даша.
— Слова истинной дочери Каннута, — без всякой иронии согласился доктор. — Уже начинает темнеть. И дым нам тоже на руку.
— Ну и хорошо. Я пока мальчикам воды принесу…
Изрезанное тело Мары засыпали сухой землей. Оставшиеся в живых сидели под забором, смотрели на невысокий холмик. Эле и Костяк забрались на крышу. Даша заволновалась, что ветхая крыша не выдержит, но вообще-то это уже не имело никакого значения.
— Нужно было в королевские латники идти, — прошептал сухопарый гончар. У него было повреждено плечо, и он сидел, неловко опираясь здоровой рукой. — Войско-то наше, по слухам, куда легче, чем горожане, отделалось. Сидели бы сейчас у реки, объясняли друг другу, каким удачным маневром от пиратов уклонились. Вот, демоны их задери, хорошо, что я так и не успел жениться.
— А я знал, что война будет, — многозначительно сказал Утбурд. — И жениться отказался, как ко мне девки ни клеились. И в войско я вербовался. Почти уговорил. Кольчуги нормальной на меня не нашлось.
Кто-то хихикнул. Даша тоже улыбнулась. Представить коротконогого Утбурда в королевской черно- белой воинской накидке и кольчуге было невозможно.
— А я своих успел отправить, — прошептал второй из прибившихся к «деловым» горожан — крепенький мужичок, державший на Старом Рыбном рынке палатку. Даша знала его еще по мирным временам, иногда покупала у него черноперку. Торговаться рыбник любил до последнего. Дрался он тоже неплохо. Вон — топорик у него черный от крови.
— Жена у меня упиралась, — продолжил рассказывать рыбник. — Говорит — торговля пострадает. Я ее с детьми в лодку силой посадил. Теперь у своего отца прячется. Как думаете, пираты по хуторам пойдут?
— Вряд ли, — сказал Дуллитл. — Они за командора резню устроили и в живых здесь никого не оставят. Только и о добыче они не забудут. Внутри Флота единства уже нет. Могут и между собой сцепиться.
— Пусть нам боги помогут, — вздохнул гончар. — Все из-за этого командора. Не мог он на своем диком севере подохнуть? Убийца дитячий.
— Мы их не выпустим, — прошептала Ресничка. — Все здесь полягут.
С крыши спрыгнула Эле:
— Между замком и Старым валом все горит. У нас тоже все разгорелось. Прости, друг, твоя мастерская уже завалилась.
— Чего уж там, — бодро сказал гончар. — Я бы и сам запалил. Будем живы — отстроимся. Как уходить будем, госпожа Эле?
План отступления изложил Костяк. Звучала идея довольно безумно, но Даша, со своим головокружением, просто приняла план к сведению. Остальные пораженно молчали.
— Как говорит Аша — фактор внезапности, — сказала Эле. — Пираты меньше всего нас у воды ждут. Проходим вдоль Земляного канала, к Канальным воротам. Лодок там всегда полно, ворота не закрываются. Если пираты лодки не угнали и решетку на воротах не починили — прорвемся. А может быть, там никого из пиратов и нет.
— Но мы же прямо к пиратским кораблям выйдем, — пробормотал Утбурд. — Тем более у городской стены канал прямо под стенами замка течет. Нас же просто заплюют сверху.
— Будет темно и дым. Пираты атаки на замок не ждут, чего им на стенах торчать? — объяснил Костяк. — Шуметь мы не станем. А за стенами… Если корабли близко и на них стрелков полно — мы умрем быстро. Но корабли пираты должны беречь пуще награбленного серебра. У берега мало ли что может с кораблями случиться. Должны подальше на якорь встать. Так, доктор?
— Вполне возможно, — осторожно согласился Дуллитл. — Но потом придется идти вдоль берега, между городской стеной и кораблями.
— Само собой, — решительно сказала Эле. — Кроме нас какой еще безумец в реку сунется? Разве что топиться с горя. Мне план Кости нравится. Если лодки не будет, вплавь уйдем. Здесь оставаться — или прирежут, или сгорим, как те крысы.
— Я плыть не смогу, — прохрипел Малыш.
— Ты, красавчик, и поплывешь, и нырять будешь, если нужно, — заверила Эле. — Ничего, дорога до канала знакомая. Можно сказать, собственным двором пойдем, да, Минимум?
— До реки — запросто, — откликнулся полукровка. Погладил копье и куда менее уверенно добавил: — Дальше уж, как вы, хозяйка, скажете…
Пошли через Низкий тупик. Здесь во влажной низине дышалось легче. Клубы дыма плыли над головой. Сапоги вязли в грудах вонючего мусора. Избитый щит девушка забрала с собой, Эле показала, как его носить на спине, и теперь защитное вооружение почти не мешало двигаться и даже прикрывало мешок с драгоценным ноутбуком. От выпитого снадобья в голове просветлело, ноги ступали твердо, и, вообще, Даша преисполнилась уверенности в себе. Под ногами начала хлюпать вода загаженного ручейка. Впереди шел Утбурд, вооруженный милостиво выделенным полукровкой запасным груагским копьем. За Дашей мягко кралась Эле: стрела на тетиве, навешенного на пояс и плечи оружия хватит на троих. Дорожный мешок у нее забрал Утбурд, сам коротышка для прямолинейного рукопашного боя не годился.
Костяк с Мином двигались впереди. Полукровка о своей отдавленной лапе уже забыл. Шнырял по замусоренным склонам, успевая подняться к покосившимся заборам и съехать по гнилью и трухлявым жердям вниз, дабы успеть разведать противоположный склон. Двигался коротконогий дарк совершенно неслышно. И Даша чувствовала, как он с гордостью думает о себе как о «чрезвычайно полезном».
И все равно нападение оказалось неожиданным, Закричал шедший последним рыбник. Среди колючих кустов хрипели и убивали друг друга люди. Эле прыгнула на склон, полезла выше, оскальзываясь ногами в мокрых башмаках. Там, где дрались, хрипло ругался доктор. Вряд ли кто-то еще кроме него мог в здешних оврагах поминать «трипперных чертей». Через несколько секунд все было кончено — трое напоровшихся на хвост отряда людей лежали в грязи. Из груди одного из них деловитая Эле пыталась вытащить стрелу. Рыбник с пропоротой вилами грудью повис на ветвях куста — острые колючки беднягу больше не волновали.
— Это не пираты, — сообщил, разгибаясь, Утбурд.
— Они на нас сверху свалились, — прохрипел, держась за горло, Малыш. Он сидел прямо в благоуханной воде ручья.
— Уже неважно, — буркнула Эле. — Все четверо умерли быстро. Нам о себе думать нужно.
Снова отряд двигался по ложбине ручья. Здесь было уже темно, только сквозь клубы дыма вверху сыпались яркие искры. Пылающие стены сараев бросали на склоны оврага причудливые тени. В этих живых тенях скатившиеся сверху трупы казались большими куклами. Даша поспешно отвела взгляд от голой женщины с перерезанным от уха до уха горлом.
Когда вышли из оврага, канал впереди оказался освещенным, как днем. Дома и заборы с левой стороны, на которой находился отряд, сплошь пылали. По другую сторону канала высились темные дома, и тень между ними казалась непроницаемой. За домами кто-то громко и неразборчиво кричал. Похоже, этот «кто-то» был в стельку пьян.
— Может, переправимся? — предложил Костяк.
— Здесь до лодочной пристани недалеко, — запротестовал полукровка. — А на той стороне мы прямо в замковую стену упремся. Придется обратно через мостик переходить или вплавь переплывать.
— Идем прямо, — решила Эле. — Так, док? Утбурд и красотка, помогите Малышу. Пусть у вас ноги отвалятся, но только бегом двигайтесь. Мин, вперед.
Даша, перекинув щит на руку, бежала по кромке берега. Того и гляди соскользнешь в канал. Но дальше от воды двигаться было попросту невозможно — бушующее пламя жгло даже сквозь одежду, трещали волосы, иногда языки огня летели прямо в лицо. Девушке хотелось завизжать, закрыться щитом.
