— Вот же у вас трофеи. Это что ж за помесь такая? Ох, боги меня вразуми, этот, что, вообще трехглазый?
— Ну, он не виноват. Он вообще-то смирный.
— Так я ему лишний глаз выковыривать не собираюсь. Все у этих ублюдков не как у людей. Даже перед смертью поболтать не хотят. А осел, он осел и есть. Лишь бы тащил. Наши пиратские друзья кое-чего отсюда прихватить желают. Вообще-то и ты иди, тряпье глянем.
— Так я…
— Брось выдумывать. Ты свои парадные полупортки на рынке из блошиной кучи выудила, а теперь воевать в них вздумала. Обдерешься, у меня штаны со шнуровкой заберешь? Остальное вообще совсем неприличное. И ты, Костя, иди. Там размеры скромные. Как раз для вас, недокормленных. Кстати, дайте по шее полудикому, чтобы не вздумал себе на голову всякую гадость напяливать.
— Он все равно шлем с собой потащит.
— Так пусть хоть прокипятит. Заразу подцепит.
Флотские веселились: Ужон пытался разгадать, как платье с уймой завязок надевается. Платье Дашу не интересовало — материал недурной, но подол словно те ослы жевали. А может, и сами болотники. С них станется. Ох, пресеки боги их злобный род.
— Давайте, лекарские. Тут кое-что и целое есть. Может, и штаны укороченные найдутся. Нам нравится, — Герт-Голыш преувеличенно восхищенно уставился на Дашины экстравагантные кюлоты.
— Специальная одежда. Для бега и активных действий, — хмуро сказала Даша.
— Что ж мы, без понятия? Определенно для бега и иного, — согласно закивали нахалы.
— У нас над одеждой смеяться не принято, — сказал Костя.
— Да мы разве смеемся? Так, шутим слегка, — оправдался Фресли. — Я вот сам думал портки обрезать. Удобно. Особенно в футбол биться. Я ж центрфорварда у нас играл.
— Эх, да где тот футбол, — печально заметил Маяк. — Кончилась забава.
— Не, до Скара доберемся, там наверняка гоняют.
Флотские отошли, дабы не стеснять щепетильных лекарских. Даша отыскала кое-что приличное, хотя вещи с кровавыми пятнами отбрасывала не колеблясь. Вещички были всех размеров. Мину даже две симпатичные рубашки нашлись. Это сколько же людей болотники сгубили? А ведь глушь, казалось бы…
Даша вспомнила:
— Костя, а кроме тех рабов здесь никого не нашли? Мне ночью чудилось.
— Так вроде все обыскали, — муж отвлекся от оценивания пары сапог — обувь была неплохая, но левый и правый сапог отличались цветом кожи. — Где здесь спрячешься? Разве что в колодец от страха попрыгали.
Даша покосилась на огромные «ставни» большого колодца, оставляющие между собой лишь узкий провал. По смутному ощущению — глубоко. И массивные створки люка что-то напоминают.
— А туда заглядывали?
— Крючок интересовался. Ни зги не видно, и воняет жутко. Если болотники там что и прятали, то уж точно не серебро.
— Надо бы хоть посветить, — неуверенно сказала Даша. — Вдруг там кто спрятался? Пойдут по следам, неприятностей насучим.
— Я разведаю! — рядом мгновенно возник Мин с двумя болотными шлемами под мышкой. — Колодцы и норы — это наше, хогменское.
— Дай я сначала хоть рубашку тебе примерю, — пожалела о своей настойчивости Даша, но было поздно.
Спускали Мина на веревке. С факелом в лапе и ножом в зубах полукровка выглядел весьма воинственным, но мелким. Исчез в щели, лишь отсвет факела прыгал по бетонным стенам, выхватывал искореженные скобы-ступени на стене и шестерни какого-то механизма. Смрадный колодец оказался шахтой, и довольно широкой. Даша обмерла, наконец догадавшись, на что это похоже…
— Мин, ты бы возвращался. Задохнуться можешь.
Донеслось протестующее мычание.
— Да что ты дергаешься? — удивился Фресли. — Если что, мы братца мигом выдернем. Он же весом что тот кролик.
Даше мерещилась сразу и радиация, и химические яды (топливо вроде очень ядовито?), и гигантский аванк-мутант, провалившийся в шахту сто лет назад. По виду проклятое сооружение никак не моложе. Сидит там, пасть раззявил, шесть пар глаз выпучил. Ой, спаси нас боги, да здесь все мутанты!
Веревка дернулась, донеслось мычание — разведчик достиг дна. Наверху все повалились животами на металл створок, пытаясь разглядеть таинственное подземелье. Факел давал крайне мало света, но, судя по всему, Мин стоял не на дне шахты, а на хлипкой перемычке из жердей и прелого тростника, непонятно как распертой между стенами шахты.
— Ну, что там? — не выдержала Эле, еще раз с тревогой глянув на побледневшую Дашу. — Если одно дерьмо, немедля вылазь и иди сапоги мыть.
— Не, не одно дерьмо, — донеслось из шахты гундосое эхо. — Слушайте, а как те мураши выглядели, что у Крабьего мыса бились?
— Нашел чего спрашивать, — рявкнула Эле. — Вылазь, потом сказки слушать будешь.
— Какие сказки?! — обиделся Мин. — Тут сидит такой. Точь-в-точь — жук.
— Черноногий?! — изумился Лампус. — Сунь ему в морду факел и выбирайся, пока не напрыгнул. Мураши — они прыткие.
— Он связанный сидит, — успокоил Мин, балансируя на жердях.
— Ну и пусть сидит, — заорали в один голос Маяк и Фресли. — Чтоб ему там годами гнить!
— Что значит «пусть сидит»? — возмутился полукровка. — Тут же не рассмотришь ничего. Вытащим, поглядим, потом обратно скинем. Тут еще и девчонка сидит. Странная такая…
— Вот девчонку и вытянем, — крикнул Лампус. — Что странная и загаженная — ничего. Отмоем, отогреем…
— Мелковата она для вас, — сообщил после паузы полукровка. — Ладно, цепляю.
— Ты сам там осторожнее, — завопил в колодец Утбурд.
— Угу, тут главное не поскользнуться, — ответствовал мужественный разведчик.
Он там возился, а Даше хотелось завизжать — точно облучится, дурак коротколапый. Собственно, и наверху-то…
Веревка дернулась, флотские начали подъем.
— Малец точно нам жукозадого прицепил, — возмутился, приглядевшись, Ужон.
— Ладно, рядом с болотниками подвесим, — решил Лампус.
Из щели вытащили что-то двуногое-двурукое, мелкоголовое, но совершенно не похожее на человека. Даше было наплевать — пусть паршивец безносый немедленно поднимается! И пусть ему мама-Эле уши надерет. А вообще в данном случае будет вполне по-сестрински ему и самой…
Флотские, плюясь и ругаясь, откатили пинками и ударами древков копий живой трофей к навесу. Из шахты поднимали Мина. Даша с хозяйкой одновременно ухватили разведчика за шиворот, мысль надрать уши посетила обеих, и Мина спасло лишь то, что веревку он делил со спасенной. Девчонка действительно была на редкость мелкой и грязной. Длинные волосы сбились в колтун, но от облысения узница была явно далека. Уже хорошо — значит, радиация не очень сильная.
Даша понимала, что в голове мечутся мысли исключительно глупые, но ничего не могла с собой поделать. Мин размахивал лапами, живописуя размеры подземелья, вонь и шаткость «насеста». Пленница сидела у его ног, похоже, ослепленная дневным светом и вообще совсем неадекватная. Ростом она была с крупную куклу, обликом — в скелет истощенный концлагерный. Даша пропихалась сквозь удивляющихся пиратов, ухватила за рукав Дуллитла:
— Док, тут опасно. Вы о радиации знаете? Ну, излучение такое.
— Ионизирующее? Честно говоря, я этими открытиями не слишком интересовался.
