Рата, да потеряла, так во владения и не вступив. Но Пята в сто раз больше размером. Там люди живут.
Рата всхлипнула.
Жизнь кончается. В одиночестве, за тысячу переходов от родных островов, подыхать придется. И богатого Глора отсюда не видно. И в Новом Конгере так и не довелось побывать. И Син никогда не допытается, куда «Скакун» с грузом делся. А самой Рате так и не узнать, — вспомнил о ней Дурень или нет? Хотя теперь уж пусть лучше не вспомнит. Что толку-то?
Рата злобно вытерла мокрые глаза. Нет, так не положено. В Верхнем мире когда-нибудь придется с Леди встретиться. Спросит Леди, — ну как ты-то, островитянка, ушла? Славно ли последний день прошел? Что ей сказать будет? В слезах да соплях Белка подохла?
Старшая ты. Хоть и единственная, но старшая. Корабль твой. Хоть и ненадолго, но все одно, — капитан.
Рата нашла топор и пошла к люку трюма. Снизу шипела вода. Девочка несколько раз стукнула по скобам и запорному брусу. И металл, и дерево поддаваться не желали. Еще и руки от страха ослабли. Стыдно. Рата отложила топор, присела на корточки:
— Эй, колдун! Жив еще?
Тишина.
— Отзовись! — пискнулось по мышиному тоненько, от того, что горло перехватило.
Молчит. Захлебнулся уже. Вода, — вон она, даже сквозь решетку видно.
Плохо. Совсем плохо. Рата посидела, зажмурившись. Ужас накатывал, не остановить. Хотелось завизжать, забиться на палубе. Топором себя по лбу стукнуть. Совсем одна осталась. Никто не придет, никто слова не скажет. Разве что колдун оживет. Потянутся его руки когтистые из воды…
Откуда звук, Рата осознала с трудом, — оказалось, сама же и скулит. Тьфу, позор какой.
Побрела по палубе, пришлось за фальшборт хвататься. «Скакун» совсем осел на левый борт — скоро волны до палубы доберутся. В капитанской каюте словно уже призраки поселились — пустота столетняя. Рата набулькала из бочонка еще джину, но пить не смогла. Не глотается, и все тут. Пощупала башмак. Верный кинжальчик на месте. Говорят, если аккуратно полоснуть по жилам, что венами называются, умрешь спокойно. Все лучше, чем в зеленой морской тьме задыхаться. Только кинжальчик не пойдет. Нужно что-то посолидней. Дело ответственное.
Рата поозиралась, почти тут же увидела кинжал среди простыней. Ха, привет от милорда Торма. Морк, видно, в спешке оружие забыл. Хотя ему на ялике сейчас сталь в серебряной отделке и вовсе ни к чему. А может, нарочно оставил? Уж очень к месту.
Клинок послушно выскользнул из богатых ножен. Острый. Ну, какую руку сначала резать положено?
На палубе что-то зашуршало, заскреблось. Рата от ярости губу прикусила. Опять мертвяки?! Подождать не могли?
Когда девочка пнула ногой и косо вставшая дверь с треском распахнулась, птица, только что опустившаяся на палубу, перепугано отскочила и зашипела. Рата встала в дверях, обессилено опустила кинжал:
— Витамин? Нашел?
Баклан рассерженно проковылял по скользкой палубе, распахнул крылья и перелетел на фальшборт.
— Ты это… — неловко сказала девочка, — расскажи там, как я…. Ну, опозорилась, значит.
Баклан захлопал крыльями и раздраженно каркнул.
— Искал долго, да? А я как-то уж и не ждала, — призналась Рата.
Витамин глянул крайне рассерженно и перелетел на ванты.
— Я не нарочно умираю, — убедительно сказала Рата — Бывает так в жизни, понимаешь?
Баклан повернулся к подружке хвостом и принялся разглядывать перекосившуюся палубу.
— Да пошел ты в жопу! — обозлилась Рата. — Мне же все равно умирать.
Витамин, не оглядываясь, кратко каркнул.
Рата еще разок пнула дверь и принялась готовиться к трудной смерти. На камбуз проникнуть было уже трудно. По колено в воде, девушка отыскала пустой бочонок, в спешке кинула туда мешочек с фасолью, кусок полотна, два последних яблока. Муку класть не стоило, — все равно размокнет. Законопачивать бочонок пришлось наскоро, — воды прибыло уже по пояс. Рата размяла кусок воска, кое-как замазала шов. Бормоча ругательства, выбралась на палубу. Витамин подбадривал, вышагивая по вантам и нетерпеливо взмахивая крыльями.
— Да сейчас я, — огрызнулась Рата. — Тут с умом нужно.
На надстройке было еще сухо. Девушка устроилась, привалившись к штурвалу, — не соскальзывать по наклонной палубе было уже невозможно. Резала линь и старалась надежнее обвязать бочонок. Получилось так себе, но хвататься будет можно.
Витамин перелетел на штурвал, уселся, растопырив крылья над головой подружки, и принялся озабоченно покаркивать.
— Да знаю, — отозвалась Рата. — Прилетел бы раньше, успела бы собраться толком. Вообще-то, мучитель ты. Вот что толку сейчас дергаться?
Кажется, баклан попытался стукнуть подружку крылом по макушке.
Бурча ругательства, Рата перебралась к борту. На палубе волны уже свободно выплескивались через решетку трюма. Придерживая ногами бочонок, девушка срезала завязки юбки, выпуталась из подола. Закрепила кинжал за веревки бочонка. Огляделась. Понятно, следовало бы захватить с собой воды, но баклагу теперь не найти, да и пристроить ее трудно. Плащ только мешать будет. Все, вроде.
Рата глянула на скалу. Далековато, — в жизни и треть такого расстояния проплывать не приходилось. Ну, что здесь тонуть, что там. Особо не выгадаешь. Зато небо утреннее развиднелось, — ближайшая скала торчала черная, угрюмая, словно обломанный гигантский клык. Между прочим, здоровенный зубик. Вот можно на него вылезти или нет, — вопрос. Впрочем, Рата была уверена, что все равно не доплывет.
— Ну? — поинтересовалась она у крылатого товарища. — Что молчишь?
Витамин презрительно повертел головой. Сидя на штурвале, он выглядел заправским моряком. И то правда — кто лучше него море знает?
— Сволочь ты, — с тоской сказала Рата. — Страшно ведь мне. Потону…
Вода была тяжелая, холодная. Вроде бы Рата и так была до пояса мокрая, но здесь как свинец ледяной обхватил, с головой в глубину потянул.
Рата с ужасом вынырнула, ухватилась за веревки на бочонке. Остро чувствовалась бездна под ногами. Все двадцать с лишним ростов. Вот если поставить двадцать одну девчонку на плечи друг другу, верхняя сможет спокойно дышать. Ой, дышать!
В веревку так вцепилась, что пальцы свело. От ужаса в голове словно пустота вздулась.
Наверху каркнул невидимый Витамин. Борт когга, осевший и близкий, все кренился. Море корабль принимает.
Рата преодолела искушение забраться обратно и толкнула ногами проклятую воду. Бочонок не очень охотно двинулся вперед…
Гребла, гребла, а когда оглянулась, — до «Скакуна» было рукой подать. Отчетливо виднелся Витамин, — так и сидел на штурвале, крутил головой. Нравится капитаном быть? Рате судорожно захотелось повернуть обратно, — еще хоть раз ощутить под ногами надежную твердость палубы. Сесть, прижаться к фальшборту. Может, и не утонет когг?
Баклан снялся с места, сделал круг над полузатонувшим кораблем. В утреннем воздухе четко темнел силуэт птицы.
Рата принялась пихать-толкать ногами равнодушную, ждущую последней человеческой слабости, воду.
Мгла моря обнимала снизу, трогала за икры. Рата сто раз пожалела, что не разулась. Башмаки тянули
