Николас отворачивается, чтобы сын на нее не смотрел. Пейдж проводит по глазам тыльной стороной руки. Николас говорит себе, что после того, что он узнал, пути назад нет, но чувствует, что его грудь горит, набухшие ткани не выдерживают и сердце рвется. Николас морщится и качает головой. Он садится в машину, пристегивает Макса и включает зажигание. Он пытается отследить последовательность событий, но ему не удается понять, как они оказались там, откуда нет возврата. Пейдж не двигается с места. За гулом двигателя ему уже не слышен ее голос, но он знает,
— Я ничем не могу тебе помочь, — бормочет он и уезжает, не позволяя себе даже оглянуться назад.
Глава 37
Спускаясь к завтраку, я несу на плече сумку с вещами.
— Я хочу поблагодарить вас за гостеприимство, — натянуто говорю я, — но я, пожалуй, уеду.
Астрид с Робертом смотрят друг на друга.
— Куда ты поедешь? — спрашивает Астрид.
Я ожидала этого вопроса, тем не менее он приводит меня в замешательство.
— Не знаю, — пожимаю я плечами. — Скорее всего, вернусь к маме.
— Пейдж, — мягко говорит Астрид, — если Николас захочет с тобой развестись, он найдет тебя и в Северной Каролине.
Я молчу. Астрид подходит и заключает меня в объятия. Она стоит, обняв меня, хотя я не обнимаю ее в ответ. Меня удивляет, какая она худенькая и хрупкая.
— Я могу тебя уговорить? — спрашивает она.
— Нет, не можешь, — шепчу я.
Она отстраняется, но не отпускает меня.
— Ты никуда не поедешь, пока не поешь, — говорит она. — Имельда!
Она выходит, оставив меня наедине с Робертом. Из всех людей в этом доме именно в его присутствии я испытываю наибольшую неловкость. Я не могу сказать, что он был груб или недоброжелателен. Он предоставил свой дом в мое распоряжение и каждый раз, когда я спускаюсь к ужину, из кожи вон лезет, чтобы сделать комплимент относительно моей внешности. Проблема, видимо, во мне, а не в нем. Наверное, я не умею прощать. Во всяком случае, так быстро.
Роберт складывает утреннюю газету и жестом приглашает меня присесть рядом.
— Как звали лошадь, у которой были колики? — ни с того ни с сего спрашивает он.
— Донегол, — отвечаю я, разглаживая салфетку на коленях. — Но с ним уже все хорошо. По крайней мере, было хорошо, когда я уезжала.
— М-м-м… — кивает Роберт. — Просто невероятно, как быстро они выздоравливают.
Я приподнимаю брови. Мне становится ясно, куда он клонит.
— Иногда они умирают, — напоминаю я ему.
— Ну да, конечно, — соглашается Роберт, намазывая булочку плавленым сыром. — Но
— Хочется на это надеяться, — говорю я.
— Вот именно! — восклицает Роберт и для большей убедительности тычет в меня булочкой.
Внезапно он протягивает через стол свободную руку и накрывает мои пальцы ладонью. Его прохладная и крепкая рука напоминает мне прикосновение Николаса.
— Ты хочешь облегчить ему задачу, Пейдж, — говорит Роберт. — Я бы на твоем месте этого не делал.
В этот момент в дверях столовой появляется Николас с Максом на руках.
— Куда, черт побери, вы все подевались? — громогласно интересуется он. — Я опаздываю.
Он сажает Макса на стульчик рядом с Робертом, избегая даже смотреть в мою сторону. Входит Астрид. У нее в руках поднос с тостами, фруктами и бубликами.
— Николас! — приветствует она сына, как будто вчерашнего вечера и не было вовсе. — Ты позавтракаешь с нами?
Николас косится в мою сторону.
— Вам и без меня не скучно, — говорит он.
Я встаю, наблюдая за тем, как Макс стучит серебряной ложкой по тарелке Роберта. У Макса аристократические черты Николаса, но совершенно определенно мои глаза. В них затаилось беспокойство. Он как будто все время пытается рассмотреть что-то, недоступное его взгляду. Сразу видно, что он — будущий боец.
Увидев меня, Макс улыбается, и эта улыбка озаряет все его личико.
— Я уже ухожу, — говорю я и направляюсь к двери, бросив быстрый взгляд на Роберта.
Моя сумка остается стоять на полу.
Комната волонтеров в Масс-Дженерал приткнулась за амбулаторным отделением и скорее напоминает каморку. Пока секретарша, Хэрриет Майлс, ищет бланк анкеты, я смотрю через ее плечо в коридор, ожидая появления Николаса.
Мне очень не хочется этого делать, но больше ничего не остается. Если я собираюсь убедить Николаса отказаться от развода, то должна показать ему, чего он лишится, настояв на своем. Я не смогу этого сделать, изредка и мельком встречаясь с ним в доме его родителей. Поэтому мне придется проводить все свое время там же, где и ему, — в больнице. К сожалению, у меня нет подготовки, из-за чего я не могу претендовать на работу в непосредственной близости от него. Поэтому я пытаюсь убедить себя в том, что давно мечтала стать волонтером, просто у меня не хватало на это времени. Тем не менее я знаю, что это совсем не так. Я не выношу вида крови. Мне неприятен запах антисептика и болезней, которым пропитаны больничные коридоры. Если бы существовал какой-то другой способ по нескольку раз в день сталкиваться с Николасом, меня бы здесь не было.
Рост Хэрриет Майлс что-то около четырех футов и десяти дюймов. Думается, где-то столько же составляет и объем ее талии. Чтобы добраться до верхней полочки с документами, она становится на низкий табурет в форме клубники.
— К сожалению, у нас не так много взрослых волонтеров, — говорит она. — Молодежь приходит к нам только для того, чтобы приукрасить свою анкету перед поступлением в колледж. — Закрыв глаза, она запускает руку в стопку бумаг и извлекает ее обратно с зажатым в пальцах предметом поисков. — Ага! — радостно восклицает она. — Какая удача!
Она снова воцаряется в своем кресле. Я готова поклясться, что оно оснащено укрепленным сиденьем. Мне хочется присмотреться к нему поближе, но я воздерживаюсь.
— Итак, Пейдж, — приступает она к заполнению анкеты, — у вас есть какое-нибудь медицинское образование? Или, возможно, вы уже работали волонтером в другой больнице?
— Нет, — говорю я, отчаянно надеясь, что это не помешает им принять меня на работу.
— Это ничего, — тут же утешает меня Хэрриет. — Вы сможете посетить одно из наших занятий, после которого сразу же приступите к работе…
— Нет, — заикаясь, выдавливаю из себя я. — Я должна приступить
Хэрриет поднимает на меня изумленные глаза, а я врастаю в стул, плотно прижав руки к бокам.
