— Короче, встречаемся сегодня утром. Поезд вечером, но надо приготовиться, получить «степуху», — уже по-хозяйски стала рассуждать Марина. — Красота! Свобода, море, отдых!
— Хорошо, договорились. Сначала к тебе, а потом — в Крым.
— Слушай, а Ваня, твой брат, там, в Крыму?
— Да.
— Тем более едем! — обрадовалась Марина и выпорхнула за дверь.
Но Иван уехал надолго: он не вернулся — ни ночью, ни на следующий день. Правда, вечером коротко позвонил. К телефону подошел Николай. «У нас ЧП. Идет следствие. Пока никого не отпускают». «А как быть мне?» — «У вас все по плану». — «Что же произошло?» — «Пока говорить нельзя».
По обрывкам разговора Рита Ивановна поняла: случилось что-то чрезвычайное.
— Это очень серьезно? — спросила она у Николая.
— Видимо, да. Иначе бы Иван хоть что-нибудь да сказал.
Утром, чуть свет, Николай ушел, а Рита Ивановна, привыкшая вставать рано, сначала обошла сад, отметив его ухоженность, вышла на улицу и, завернув за угол, направилась в сторону леса. Прошла еще две улицы и оказалась на пустыре рядом с небольшой речушкой. Травы вокруг почти не было — она была скошена или съедена овцами, козами и телятами, которых каждый день выводили хозяйки и привязывали на длинных веревках. Вот и сейчас какая-то женщина вывела уже довольно большого теленка и стала забивать железный кол. Стук молотка далеко разносился по долине и эхом отдавался в лесу.
Рита Ивановна знала, что где-то недалеко отсюда находится Армянский монастырь, уже давно бездействующий, но развалины сохранились довольно хорошо, и туда даже возили экскурсии. Как пройти к монастырю — не знала, поэтому решила спросить у женщины, которая привязывала теленка.
— Нет, это рассказать невозможно: там столько поворотов, нужно обязательно идти с кем-то.
— Куда это вы собираетесь? — услышала Рита Ивановна знакомый голос и, повернувшись, увидела идущего со стороны речки Николая Николаевича, голого по пояс и с полотенцем через плечо.
— Как вы себя чувствуете? — спросил он, и только подойдя ближе, произнес: — Здравствуйте!
— Здравствуйте, — сказала Рита Ивановна, — вы столько задали вопросов, что я не знаю, на какой отвечать.
— Для меня главный: как вы себя чувствуете? — улыбаясь, сказал Николай Николаевич.
— Спасибо, удивительно легко. А куда я собираюсь? Просто прогуляться решила, да подумала: не пройти ли к монастырю?
— Если хотите, я провожу вас. Но вначале надо позавтракать, потом я вам продиктую, а вы запишите в отдельную тетрадь, как вы должны будете жить в дальнейшем. Иначе… иначе, хотя ваша хворь и не слишком опасная, но можно дойти до цирроза печени и так далее.
— О чем это вы? Что я — алкоголичка?! — возмутилась Рита.
— Успокойтесь, я вам говорю то, что есть. Если не хотите лечиться — мучайтесь дальше, но я вам этого не советую.
— Ну, хорошо, подчиняюсь, только вы не слишком командуйте!
— Вы, милочка, не ерепеньтесь, считайте, что вам повезло со мной. Именно по таким болезням я долгое время работал с профессором Добровольским и кое-что почерпнул у него — это, во-первых, а во- вторых, мне очень нравится Ваня, а раз вы его родственница, то вас надо беречь.
И Николай Николаевич грубовато взял Риту под руку и повел домой.
— Ну вот, было отличное настроение, а теперь…, — грустно проговорила Рита, подчиняясь воле неумолимого соседа.
— Ничего, ничего, настроение — это дело наживное, а монастырь от вас не уйдет. Не пройдет и недели, как мы его посетим.
— Никуда я с вами не пойду! — серьезно сказала Рита Ивановна.
— Пойдете, куда вы денетесь! Я вам таких страхов понарисую, что вы сами прибежите ко мне лечиться. Кстати, Иван тоже в монастыре не был, — уже мирно сказал Николай Николаевич.
Возле дома они расстались.
— Вы там долго не рассиживайтесь, через полчаса я буду у вас, — крикнул он издалека.
— Вот прицепился! — вслух сказала Рита.
Через полчаса он пришел со своим саквояжем и начал раскладывать инструменты. Рита Ивановна уже убрала в комнате и теперь молча села в кресло.
— Мне надо измерить ваше давление. Вы уж меня простите за бестактность, — извинился он.
— Знаете, я как-то не привыкла, чтобы мною командовали! — нахмурилась Рита.
— Нет, вы уж, пожалуйста, подчиняйтесь! Иначе скажу Ване. Ваня для меня авторитет, а для вас?
— Я его второй раз в жизни вижу, если не считать его детства.
— Как это «второй раз»? — не понял Николай Николаевич.
— Ладно, меряйте свое давление.
— Не мое, а ваше! Измерив давление, Николай Николаевич сказал:
— Давление, отличное, так что сердце мы исключаем. А вот нервишки… Вы когда-нибудь Богу молились?
— Как молилась? Креститься, что ли?
— Да нет, вот чтобы стать на колени и бить челом. Знаете, что такое «бить челом»?
— Вы что, издеваетесь?
— Отнюдь, — серьезно произнес сосед. — Вам надо ежедневно, желательно утром и вечером, делать такие упражнения: стать на колени и наклоняться головой к полу и задерживать наклон вначале на две секунды, потом на три и так далее, доводя до одной минуты, сначала медленно подниматься, а потом все быстрее и быстрее — по системе йогов. Это называется «промывание мозгов», а у нас — «молиться Богу». У вас, наверно, часто болит голова?
— Болит, больше затылок,
— Я так и думал. Теперь — есть у вас ручка, тетрадь?
— Да откуда же я знаю, что тут есть, я даже не знаю, где продукты, наверное, обед надо готовить.
— Обед я вам помогу, давайте сейчас уже сделаем главное, чтобы потом к этому не возвращаться. Возьмите пока мою ручку, и вон там на полочке лежит тетрадь — это Софья Ивановна хотела записывать свои наблюдения, но так и не начала.
Рита взяла тетрадь, ручку и приготовилась писать.
— Напишите слово «исключить» и под ним пишите: первое — молоко свежее, некипяченое.
Рита Ивановна недоуменно посмотрела на Николая Николаевича.
— Да, да, молоко! Второе — мясо свиное, утиное, индейки, гуся. Третье — всякие бульоны, даже куриный.
— Вы что, смеетесь?! А чем же питаться?
— Пишите и не волнуйтесь. Из фруктов исключить груши, абрикосы, кислые яблоки. Из овощей — дыни, огурцы. Всякие жиры, свиной, маргарин, специи, поменьше сливочного масла, — и Николай Николаевич еще долго диктовал, чего нельзя. — А теперь пишите, что можно и нужно. Кефир, творог, сметана — немного, хлеб пшеничный, желательно несвежий…
Так они просидели в роли учителя и ученика минут сорок.
— Вы завтракали? — неожиданно спросил Николай Николаевич.
— Да нет же, не успела!
— Тогда идемте ко мне, у меня готовый завтрак стоит.
— Нет, нет, только не к вам.
— Вы что, боитесь меня?
— Просто неудобно. Скажут, только приехала и уже…
— Что «уже» и кто скажет? Ладно, я сейчас отнесу саквояж и принесу завтрак сюда. — И Николай Николаевич вышел.
Зазвонил телефон. «Слушаю!» — сказала Рита Ивановна. «Это Коммунистическая, 119? —
