Он посмотрел вверх, на висящую над головой без всякой опоры громадину, и поспешно отошел в сторону. Затем поправил на поясе гару и побрел прочь от шхуны и холма с неведомой и скучной ему находкой в сторону леса.
Трещали кузнечики просто оглушительно, со всех сторон. Летали мухи и бабочки. Дважды они пытались пролететь сквозь Ромкино лицо, прежде чем он понял, что происходит. Его не было видно! Гренстор Тэнг сдержал свое обещание дословно, и теперь обнаружить Ромку было можно, только наткнувшись на него. Физически.
Ну да, так и есть. Вон сидит на холмике рыхлой земли зверек, вроде суслика. Можно подойти… Что Ромка и сделал. Рассмотреть… Зверек изо всех сил вертел головой, нюхая воздух, но обнаружить Ромку не мог. Наконец решив, что осторожность не бывает излишней, зверек отработанным движением нырнул в нору. Вжик — и нету.
Ромка усмехнулся. Повернулся и посмотрел на шхуну. Все-таки красивая это вещь — небесные корабли. Сейчас, в «парковочном» режиме, летающая лодка больше походила на футуристическое кафе под открытым небом — из нее выдвинулись многочисленные… «Веранды», — решил Ромка. На верандах суетились люди, причем вся эта конструкция по-прежнему висела в воздухе, безо всякой опоры.
Ромка сорвал травинку и встряхнул ее — метелка на конце выпустила облачко пыльцы, которое тут же унес ветер.
Прекрасный день, прекрасное место. Если бы не проклятый Маятник!
Воздух дрогнул. Сначала Ромке показалось, что это всего лишь игра света, но воздух правее и выше шхуны продолжал уплотняться, стремительно наливаясь серебром, и через пару секунд оттуда, из ничего, вывалился малый имперский штурмовик. Хотя почему, собственно, из ничего? Из режима скрытого хода, вот он откуда взялся! Штурмовик походил на паука — стального сорокаметрового паука, с обтекаемым корпусом-рубкой, брюшком, где прятался двигательный отсек и генераторы, и лапами-челюстями, они же антенны излучателей.
Мгновение — и с одной из антенн сорвалась молния и ударила. Не в шхуну, нет. В курган.
Земля встала на дыбы и больно врезала мальчишке пониже спины.
Словно во сне, Ромка смотрел, как разлетелся, разбрасывая клочья земли, каждый в несколько тонн весом, никому вроде не мешавший холмик, словно глубоко под ним взорвали фугас… Как внезапно забегали фигурки на палубах шхуны… Как сложились, сминая оборудование и стряхивая людей, внешние «веранды», возвращая кораблику маневренность… И как растаял в воздухе, словно его и не было, имперский боевой корабль. Лишь серая тень метнулась в сторону.
«Уходит, — подумал Ромка, даже не пытаясь встать. — От кого он бежит? Шхуна ведь гражданское судно. Ее оружие не пробьет даже навигационные щиты штурмовика… Даже не поцарапает…»
А потом он увидел, от кого бежит штурмовик, и замер, парализованный ужасом. Все-таки это был не автоматический завод и не погодная станция. Это был боевой робот до-имперских времен, красного класса, несколько тысяч тонн брони из спецкерамики, и оружие, способное передавать на расстояние мощность атомного взрыва. Все, как в учебнике, вот только учебник даже отдаленно не передавал, насколько эта штука ГРОМАДНА. Словно гигантская змея, состоящая из сегментов, каждый размером с легковой автомобиль, рванулась вверх из-под земли и свернулась во вращающийся и продолжающий меняться там, внутри себя, клубок.
Удар!
Яркий луч метнулся к шхуне и остановился, уперевшись в щит. Молодец, капитан, все-таки успел закрыться. Луч был красно-желтым и скорее походил на струю из огнемета, хотя и слишком прямую для струи. Щит сверкал, как зеркало, и волна нестерпимого жара заставила мальчишку прикрыть лицо рукавом. Трава вокруг шхуны уже вовсю полыхала. Потом цвет луча начал меняться. Ромка читал и об этом — подбор частоты для преодоления щитов. Воздух вокруг него дрожал, порождая искажения, и казалось, что это не луч, а плеть. Плеть дымилась, густой бурый дым клубами плыл над степью. И еще, луч становился все ярче, видимо, реактор спавшего шесть тысячелетий робота не мог вот так сразу выйти на режим, иначе, конечно, он уничтожил бы шхуну одним ударом.
Затем со звонким хлопком поле исчезло, и на месте шхуны возник, бешено вращаясь, огненный вихрь. Ромку, так и не успевшего подняться, опрокинуло на траву, протащило, несколько раз перевернув, и засыпало горячими комьями земли. А по небу над ним разлеталось то, что еще недавно было археологической экспедицией.
Грохот затих, и на степь обрушилась, иначе не скажешь, тишина. Висящий над развороченным курганом шар стремительно изменялся, словно трансформер из одноименного фильма, и Ромке почему-то показалось, что он осматривается и ищет его, Ромку.
А потом, без всяких вспышек и прочих спецэффектов шар рассыпался пылью, и Ромка понял, что Император узнал-таки об инциденте и выразил свое неудовольствие.
Тишина. Дым. Степь горела, и Ромка начал пятиться от приближающейся стены огня. Затем он поднял глаза и увидел, что три точки покинули зенит и стремительно скользят вниз, к замершей посреди степи и теперь уже не защищенной невидимостью добыче.
Тогда он повернулся и со всей скоростью, на какую был способен, побежал к лесу.
Леса Ромка достиг, опережая своих преследователей буквально на два десятка метров. Еще бы чуть- чуть — и все. Но чуть-чуть не считается, он успел вбежать под сомкнутые кроны лесных гигантов, а арибусы, недовольно вопя, взмыли вверх.
Мальчишка пробежал по инерции с десяток шагов и остановился, упираясь лбом в дерево, тщетно пытаясь отдышаться.
— Никогда в жизни так не бегал, — пробормотал Ромка, и в этот момент невдалеке хрустнула ветка.
Раньше Ромке приходилось читать о том, как человек, встретив волка или там медведя, мгновенно оказывался на дереве. Он читал, смеялся, поскольку подобные истории обычно подавались авторами с юмором… И не верил. Как оказалось, зря.
По крайней мере, первые ветки на приютившем его дереве начитались метрах в пяти от земли, ствол был совершенно голым, а он, Ромка, сидел на ветке и не помнил, как он сюда попал.
А под деревом сидел тигр.
То есть, ясное дело, этот зверь являлся тигру в лучшем случае дальним родственником, по крайней мере, он был белым, с черными полосками, и очень, очень пушистым. Как персидский кот, даже пушистее. И еще он имел короткий толстый хвост, как у рыси. Рысь. Да. Смешно.
Тигр сидел под деревом и уходить не собирался. Да и уйди он сейчас, куда податься Ромке?
— Куда мне идти? — вслух спросил Ромка у тигра. В ответ тот облизнулся, показывая куда. Фиг тебе.
— В степи меня сожрут, — резюмировал Ромка. — Даже если прилетят спасатели, я до них не добегу. Из оружия у меня гара, этот зверюга ее даже не заметит. Что делать? Что вообще должен делать Игрок, сидя на дереве, если под деревом — тигр?
Он надолго задумался. Игрок, которого прижали к стене, должен был поставить все на тот ход, который представляется лучшим, эту часть объяснений Владимира Ромка хорошо запомнил и, кажется, понял. И ход у него был. Додумался до него мальчишка, конечно, не сразу, зато уж когда додумался… Да, ход был. И такой, что действительно «все или ничего». Но Ромке было страшно. Может же ему быть страшно? Ну, чисто по-человечески?
Сначала он снял гару и перевесил ее на соседнюю ветку. Потом развязал свой «турецкий» пояс и привязался к стволу. Поджал для пробы ноги… Вроде не падает.
Потом он немножко посидел просто так, повспоминал маму и папу. И Петьку… Что бы ни случилось, их он больше не увидит, значит… Ромка шмыгнул носом. Значит, пора. Все равно без посторонней помощи ему отсюда не выбраться. И терять тоже нечего. Совсем.
— Ка-тар, — сказал Ромка. В сумраке леса, слова Темной Речи звучали зловеще и как-то чуждо. — Нок-та. — Помолчал, собираясь с духом, и закончил: — Ка-лаш.
