— Лар, помнишь, там, перед тем как, ну… как мы заметили этот огонек, ты сказал, что… — Ромка замолчал, запутавшись в словах.
— Учись выражать свои мысли компактно, — строго сказал Лар. — Однажды это тебе пригодится.
— Угу.
— Да, вот так.
— Ну Лар, ну серьезно!
— Ладно, слушай. — Лар вздохнул. — Слушай. Есть такая штука, как ритуал принятия власти. Император провел его тогда, шесть тысячелетий назад, подчинив себе все усилители разума во всех мыслимых вселенных.
— Ничего себе…
— Да, веселое было время. — Лар помолчал. Молчал и Ромка. Глядя на проплывающие мимо кусты и длинные языки песчаных наносов, он пытался представить себе: война… развалины Империи… и щупальца ритуала, который отбирает власть у глупцов, не сумевших должным образом ею воспользоваться.
— С тех пор, — продолжил Лар, — он повторяет ритуал раз в тысячу лет. Не потому, что это нужно, а… Я полагаю, он делает это из чисто ностальгических побуждений. Он вообще весьма сентиментален.
— И что? — не понял Ромка.
— И раз в тысячу лет один из лордов коронует Императора заново. Добавлю: короновать себя этот лорд не может, а наследника у него нет…
— И Император подумает, что у Рыси нет наследника! И назначит Трана короновать себя! А Тран Ситар коронует Кайла! — выпалил Ромка, а затем замер, пораженный. — Так что? Рысь будет править миром?!
— Нам очень нужно добраться до Столицы, парень, — просто сказал Лар. — Очень-очень нужно.
Проблема воды решилась удивительно просто: на катере был конденсатор атмосферной влаги, да и ручьев вокруг встречалось достаточно — можно было остановить катер, слетев с борта, набрать воды и запрыгнуть обратно. То же самое относилось к грибам и гигантским орехам нану, растущим на неимоверно колючем дереве и потому абсолютно недоступным для нелетающих существ. А когда Ромка, следуя инструкциям Лара, натаскал на палубу камней и развел на них костер, жизнь и вовсе стала казаться раем.
Лар, впрочем, не считал, что мальчишке следует расслабляться. Маг или нет, а прокачивать силу надо. Так что большую часть времени Ромка теперь проводил сидя в позе лотоса сначала на носу баржи, а потом, после того, как его приложило по лбу некстати встретившейся веткой, за рубкой. В мертвой, так сказать, зоне.
Однако очень скоро выяснилось, что есть некое предельное время, около четырех часов в день, и что если медитировать дольше, то результативность падает. Тогда, и только тогда, Лар пошел Ромке навстречу и решил научить его магии. «Хоть чему-то», — как выразился Ромка.
— Не понимаю, зачем тебе это нужно, — в очередной раз буркнул Лар. — Но, если так уж надо, ладно. Хотя все равно не понимаю. Ты гарантированно не успеешь этим воспользоваться — чего же силы тратить?!
— Ну и что, Лар! Ну как ты не понимаешь! — Ромка даже подпрыгнул от возбуждения. — Это же магия, это всю жизнь было для меня как… как сказка. Я зубрил теорию, но это не то. Я делал симулятор, но это тоже как костыли. Я это хочу не для того, чтобы что-то с ним делать. Я это просто хочу. Понимаешь?
— Дети, — сказал Лар, — цветы жизни.
Заняться решили телекинезом как самой простой техникой, практически не требующей энергии. Точнее, этот вид телекинеза требовал малых затрат энергии, в отличие от тех, что преподавали в Школе и что Ромка отрабатывал на своем симуляторе.
— Спину прямо. Макушка. Дыхание. Подбородок чуть поднять…
— Дежавю, — пробормотал Ромка.
— Не ругайся, — равнодушно парировал его наставник. — Проведи силу по позвоночнику вверх… Нет, на выдохе проведи. Нет, дыхание остается расслабленным, дыши животом. Спина прямая, сколько можно повторять. Ты опять голову опустил. Плечи расслабь…
Хорошо, проведи энергию вверх и расщепи ее поток в районе чуть ниже сердца. Я сказал: чуть ниже. Смерти ищешь?
Выведи энергию, проведи ее вперед, в сторону горизонта. Недостающую энергию подкачай из земли через ступни. Спина прямая. Ну и что, что ты не на земле? Кого волнуют такие мелочи?
Идея телекинеза была проста — и сложна. Одновременно. Подразумевалось, что, кроме двух рук, правой и левой, у человека есть еще одна, центральная рука. Невидимая и, в целом, воображаемая. В принципе Ромка уже читал все это в учебнике, хотя Лар шел в своих рассуждениях дальше: он утверждал, что невидимых рук может быть несколько.
— Ты не можешь использовать руки для телекинеза, — говорил он, — потому что это будет жульничеством. А вот невидимую руку можешь. Значит, твоя задача — научиться эту руку чувствовать и контролировать так же, как ты чувствуешь свои настоящие руки.
И еще. Длина воображаемой руки и ее сила — это исключительно дело твоего воображения. Ну, еще, конечно, влияет, сколько энергии ты можешь на это дело направить.
В дело шло все: пушинки, лепестки местных цветов, Ромкин волос, залетевший в рубку комар… И именно с комаром Ромка впервые достиг успеха.
— Я чувствую щекотку, — не веря самому себе, произнес он.
— Молодец. Теперь захвати его и поводи из стороны в сторону. Нет, не так. Помнишь, как в хапти вы использовали бедра для усиления движения рук? Вот так.
Комар оказался силен, он несколько раз вырывался, а один раз даже крепко приложил своего противника о ребро жесткости, усиливающее стену рубки, корявое от времени и очень твердое. Комар еще сражался… Но это была агония, он уже был побежден.
На следующий день Ромка уже вовсю бегал по палубе в сопровождении цветочного лепестка, а еще через пару дней сумел поднять веточку. Веточка, конечно, была так себе, в четверть мизинца длиной, но, как сказал по этому поводу Лар, не было на свете более счастливого мага.
— Лар?
— А что — Лар? — буркнул Лар. — На моих картах, которые я помню, этой штуки не было. В картах корабельного навигатора этой штуки нет. Я не знаю, откуда она взялась.
Ромка вздохнул и почесал в затылке — жест, от которого он уже несколько лет пытался отвыкнуть.
Катер висел неподвижно, над перевалом в гряде невысоких холмов. Вокруг звенело лето, в густом кустарнике носились во все стороны мелкие птицы — словом, по всем приметам, они находились в том самом месте, где не ступала нога человека.
А впереди была долина, и в долине стоял город. Сверкали под полуденным солнцем белоснежные каменные стены и башенки, разноцветной черепицей пестрели крыши, и, видимо, чтобы добить Ромку новизной ощущений, далеко к северу, в парке, крутилось небольшое колесо обозрения. Город, словно сошедший с почтовой открытки.
Проблема состояла в том, что город невозможно было объехать. Лар не зря потратил столько времени на возню с корабельным навигационным оборудованием. Справа были горы, и катер бы там не прошел. Слева тянулись болота, и с ними дело обстояло сложнее. С одной стороны, катер мог идти по болоту, точнее, над ним. А вот с другой — за время пути, мощность реактора упала до восьми процентов. Если реактор сдохнет в самом сердце заболоченного леса, где самое высокое дерево достигает гордых двух метров высоты… В общем, тогда Ромка там и останется на радость местным крокодилам.
— Надо делать морду кирпичом, — задумчиво сказал Ромка, — и лететь на городом напрямую.
— И это говорит человек, который постоянно называет меня сумасшедшим, — заметил Лар.
