И все-таки, нужно найти способ узнать больше о камариллах…
— Кстати, есть и хорошие новости, — Беатрикс, наконец, вынырнула с глубины своих раздумий, — Натали сегодня тоже не объявится.
— Одно это делает сегодняшний день капельку радостней, — согласилась Долл. Если бы ее сейчас спросили, почему девушка испытывает такую сильную неприязнь к Натали, она бы не смогла ответить ничего толкового. Признавать же причиной ревность, Долл не собиралась ни при каких обстоятельствах, ведь тогда пришлось бы признать и наличие каких-либо чувств к Тамерлану… Гораздо проще было назвать загорелую лилимку тупой стервой, и ненавидеть уже на законных правах. Да, себя Долл — да и почти все ее знакомые, не считая родни — тоже причисляла к девушкам с львиной долей стервозности в характере… Но она была прежде всего умной и всегда добивалась своего, вот только методы порой выбирала не самые гуманные. Для остальных, разумеется.
Ближе к полуночи вечер стал немного оживленней для подруг-вампиресс. Беатрикс увлеченно знакомила Долл с бесчисленными бессмертными, так что вскоре блондинка перестала различать тонколицых Вероник, Жаннетт, Диан и Елизавет, а так же горделивых (хотя даже самые холодные взгляды зажигались искрой интереса, стоило им упасть на Долл) Александров, Викторов, Джеймсов… и прочих, прочих, прочих. Почти все мужчины-вампиры флиртовали с нашей куколкой, а она впервые за долгое время позволила себе немного расслабиться: и с улыбкой отвечать на знаки внимания. Уж что-то, а кокетство было заложено в этой блондинке на уровне ДНК.
Долл чувствовала себя немного пьяной (разумеется, не будучи такой) от выпитой крови смешанной с вином, но в большей степени от неожиданного потока внимания, которым ее щедро одаривали бессмертные. Она еще не до конца привыкла к этой вольготной манере, царящей среди вампиров. Лица людей, на которых она изредка натыкалась, кружась по залу 'Македонии', были немного отстраненными, будто смертные находились под действием чар или наркотиков. Но в целом они казались довольными и даже счастливыми: за этим внимательно следили их спутники-вампиры, без которых ни один человек не проник бы внутрь клуба. Это было строжайшим правилом, за нарушение которого строго карали. И даже если смертному удалось бы преодолеть все трудности и попасть-таки в вампирское заведение, он бы точно не сумел бы избежать наказания за столь опрометчивый поступок…
— Ну, с Богом, — пробормотала Флай, делая шаг через черный мраморный порог. Она и не подозревала, что попасть внутрь окажется так легко. Правда, у Охотницы тут же мелькнула неприятная мысль, которую она тут же попыталась забыть. 'А будет ли выбраться обратно так же просто?'
И все же кровопийцы просчитались как минимум в одном: не стоило назначать на должность секьюрити человека, пусть и умеющего отличать смертного от вампира. Кровососы умеют вытворять разные фокусы с людскими мозгами, но и она не лыком шита. Ее воздействие было не столь глобальным, так что охранник всего лишь пропустил девушку со светло-зелеными глазами и тут же забыл об этом, а не застыл, как дебил с блаженным выражением лица — чем, несомненно, выдал Охотницу с головой.
Ее драгоценный (и мягкосердечный) братик должен был подойти чуть позже: они решили до поры до времени действовать по отдельности. Честно говоря, Флай очень переживала за Антона. Как он будет действовать, оказавшись среди толпы бессмертных? Признаться, ей и самой становилось как-то не по себе от этой мысли. Утешением могло служить только один факт: большинство вампиров не верили в существование Охотников, точно так же, как люди считали вымыслом их самих. Вот только… Та вампирша, которую Флай имела неосмотрительность отпустить. Натали, кажется? Она никогда не стремилась запоминать имена тех, кого убивала. Зачем же тогда спрашивать? О, все элементарно. Она много лет искала кое-кого, а за секунду до смерти мало кто будет представляться чужим именем. Правда, до сих пор ее поиски оставались все таким же безрезультатными… Но не стоит сейчас об этом. Иначе Охотница опять начнет злиться, а уж если она по-настоящему выйдет из себя — мало не покажется никому. Даже вампиры вряд ли заслуживают подобного!
Лезвие небольшого золотого кинжала, надежно запрятанного за голенищем сапога, постепенно нагревалось, и его тепло обнадеживало Охотницу, чувствовавшую себя, как пес в норе, полной волков. Был у нее один козырь в рукаве, но использовать его было очень и очень рискованно; Флай сделала это, только б, если другого выхода не осталось.
Внутри девушка сразу же испытала массу неприятных ощущений. Все в этом месте — свет, музыка, соблазнительные извивания вампирских танцовщиц — было направленно на то, чтобы затуманить разум тех людей, что имели несчастье попасть в эту ловушку. Даже опытной Охотнице, имеющей иммунитет против подобного рода издевательств, приходилось все время одергивать себя, что бы не начать шататься по клубу с видом альтернативно одаренной, готовой подставить свою смуглую шейку первому встречному кровопийце. Ей страшно было представить, что это дьявольская атмосфера сделает с ее братом. А вдруг его сопротивляемость к разного рода внушениям была ниже, чем у сестры! Тогда Флай было бы неплохо отыскать своего напарника побыстрей, наплевав на ранее оговоренный план. Но этого делать она пока не собиралась. Во-первых, Антон не маленький и не многим слабее ее, как бы Охотница не старалась показывать себя эдакой мудрой и старшей покровительницей непутевого мальчишки. А во-вторых, многое в этом месте до нервной дрожи не нравилось Флай, и она собиралась самостоятельно разобраться с причинами этих ощущений. Хотя, владельцем этого клуба был один из Камариллы, а Старших девушка ненавидела еще больше, чем обычных вампиров. Так что нет ничего удивительного в том, что у нее возникают рвотные позывы от этого зала из черного мрамора и, особенно, от мерзкой гипнотической музыки.
Клуб 'Македония' кое о чем напомнил долгоживущей Охотнице. Старые людские сказки о фэйри, эльфах и прочих волшебных существах. По легендам они были чарующе прекрасны, любили развлекаться, а так же жестоко играть с людьми. А еще они обожали устраивать грандиозные балы… и приглашать на них людей. Как можно догадаться, гарантии на то, что смертные вернутся из мира грез живыми и здоровыми давать никто не собирался. Они гибли не так часто, как можно подумать: некоторые навсегда оставались в Волшебном царстве, но большинство спокойно просыпались на утро в собственных постелях. Вот только не так просто забыть вкус колдовского вина и трели, что напевали тебе фэйри… Что бы не случалось с похищенными людьми, но прежними им не суждено было остаться. А эльфы просто забывали о своих игрушках, ведь на следующем празднике уже будут новые, а потом еще и еще…
Почему Флай вспомнила эти осколки древних баллад? А разве вампиры не поступали точно так же, как мифические феи или сирены, заманивая свою жертву красивой музыкой и пестротой огней? И, конечно же, собственным неконтролируемым обаянием. Его наличие не могла отрицать, даже ненавидевшая бессмертных всем сердцем, Охотница.
Девушка в змеином комбинезоне протискивалась между изгибающихся в танце тел, стараясь при этом не привлекать слишком много внимания к своей персоне — как знать, может, кое-какие кровососы верили в сказки, словно некоторые люди?
Внимание девушки привлек какой-то шум: женский вскрик, очень быстро заглушенный рычанием, источником которого никак не мог быть человек.
Выхватывая кинжал из сапога (и наплевав на конспирацию), Охотница кинулась в ту сторону, не тратя время на поиски брата.
Оказавшись внутри клуба, Антон не стремился в первую очередь отыскать сестру. Он не испытывал тех же ощущений, что Флай: парню это заведение казалось обычным шикарным клубом, разве что на его вкус с готикой был перебор. Антон вообще не понимал, что это такое ударило его сестренку в голову? С их возвращения в Чикаго — опять-таки по ее прихоти — Стрекоза стала сама не своя: все время жаловалась на дурные сны и предчувствия, а ее 'пунктик' о вампирах, кажется, достиг своего апогея. Да вообще — все проблемы из-за этого чертового города! Не стоило им сюда приезжать, по крайней мере, снова. И он бы не встретил ту злосчастную девчонку, которая засела у него в сердце, мозгах, почках — и прочих органах; и сестра оставалась хотя бы на грани нормальности…
Парень чувствовал себя довольно-таки уверенно, а шпага в ножнах, болтающихся на поясе, являлась вовсе не бутафорской деталью костюма, а вполне действенным (против вампиров, так уж точно) оружием из благородного желтого металла. Охотник незаметно для себя стал продвигаться к барной стойке; на мгновение Антон задумался: а есть ли там вообще что-нибудь без фирменного ингредиента — а попросту
